Экс-мэр Киева Леонид ЧЕРНОВЕЦКИЙ: «В Вашингтоне Янукович схватил меня за руку и в публичный дом потащил: «Леня, пошли!». Тянул очень энергично — парень-то здоровый, но отказался я наотрез»

(Продолжение. Начало в № 11 )

«КОГДА У СИДЯЩЕГО В МАЙКЕ ЯНУКОВИЧА Я СПРОСИЛ, КАКУЮ СТРАНУ ОН ИДЕАЛОМ, ОБРАЗЦОМ ВИДИТ ДЛЯ УКРАИНЫ, ОН ЗАДУМАЛСЯ И ПРОИЗНЕС: «ЗНАЕШЬ, ТАКАЯ СТРАНА ЕСТЬ. ОНА НА ШВЕЙЦАРИЮ ПОХОЖА, В НЕЙ ОЧЕНЬ ХОРОШО ЛЮДИ ЖИВУТ, ТАМ ПРИРОДА КРАСИВАЯ. КАК ЖЕ ОНА НАЗЫВАЕТСЯ?.. АГА, КОЛУМБИЯ!»

— К Виктору Федоровичу Януковичу теперь переходим — насколько мне известно, вы одним из немногих были, кто прямой доступ в «Межигорье» имел. Часто с ним для бесед один на один уединялись?

— Я много времени, с Януковичем общаясь, провел — в принципе, его позиция мне интересна была, а начну, пожалуй, с истории о том, как с ним познакомился.

Впервые я его в 95-м году увидел — Кучма бизнесменов и политиков на встречу с Биллом Клинтоном взял. Мы в отеле «The Hay-Adams» остановились — именно там обычно на протяжении двух-трех месяцев все победители президентской гонки живут, дожидаясь, пока предшественник в Белом доме дела свои завершит. Кстати, гостиница давно уже японцам принадлежит...

— ...и ничего страшного...

— Абсолютно, но традиция есть традиция, и вот вечером по Вашингтону несколькими компаниями мы разбрелись. Я с какими-то ребятами шел — с Сергеем Буряком, который позднее во главе Налоговой встал, по-моему, Волков еще был, а еще — какой-то громадный мужик, в то время молодой. А в Вашингтоне публичные дома есть... Или тогда были...

— Удивительно...

— Да, а может, это стрипбар был... Ну что-то такое — там красный фонарь у входа горел и вышибала стоял, и вот этот мужик здоровый за руку меня хватает и под этот красный фонарь тащит: «Леня, пошли». Ну, во-первых, его я не знал, а во-вторых, в публичный дом попасть никак не хотел.

— Тем более в Вашингтоне...

— Вот именно... Это первая моя с ним встреча была...

— И что, не пошли?

— Нет, наотрез отказался.

— А он сходил?

— Не уверен. Может, и он не пошел — неправду говорить не хочу: знаю только, что тянул очень энергично — парень-то здоровый. Второй раз с Януковичем я встретился, когда премьер-министром он был, — это уже 2006 год.

— Опять вам куда-то пойти предлагал?

— Нет, на одну из президентских дач в Крыму пригласил. Я с Олесем (Довгим, секретарем Киевсовета. — Д. Г.) поехал, и вот представьте себе картину. Президентские дачи — это дворцы, их цари строили, они все громадные веранды, метров по 200 квадратных имеют, и вот стол огромный, и с одной стороны Виктор Федорович в майке сидит. Ну такой, на Леонова похожий...

— ...в «Джентльменах удачи»...

— Да, а с другой стороны — мы с Олесем. Четыре часа разговор шел... Обычно Янукович с охоты на кабанов начинал, с того, как он за ними гоняется...

— Разве не с того, как сидел? Насколько я знаю, Виктор Федорович очень любил воспоминаниям об этом периоде предаваться...

— Нет, мне такие истории он никогда не рассказывал.

— Просто щадил вас...

— Ну, может быть, и вот кабаны, потом еще какие-то глупости — ну совершенно непонятные вещи: это продолжалось долго. Он, чтобы к себе расположить, сам душу выворачивал — такой прием есть.

— Вам ли об этом не знать...

— Да, когда человек хочет, чтобы вы раскрылись, ему что-то такое о себе рассказать надо, чтобы вы поняли: он простой, как сибирский валенок.

— В доверие войти...

— Правильно. Не помню уже, до чего договорились, но причина для встречи, естественно, у него была. В конце я его спросил, какую страну он идеалом считает, какой образец для Украины видит. Янукович задумался — а он весь такой представительный, в майке! — и произнес: «Знаешь, такая страна есть. Она на Швейцарию похожа, в ней очень хорошо люди живут, там природа красивая. Как же она называется?.. Ага, Колумбия!». Я чуть под стол не упал — это высокий был класс! С таким позитивом с той дачи и уехал.

«ЯНУКОВИЧ — НЕГОДЯЙ, НЕ ИМЕЮЩИЙ НИЧЕГО СВЯТОГО, НАСТОЯЩИЙ КИДАЛА: ВСЯ ЕГО СУТЬ — ЭТО КИДАЛОВО»

— Вам хорошо с ним работалось?

— Ну, у нас же противостояние в Киевсовете возникло — БЮТ все наши предложения в штыки принимал, обманом несчастных киевлян называл, а «Регионы», напротив, уверяли, что они очень хорошие и надо их принимать. Эти политические силы все время в Киевсовете драки устраивали, ни одно решение провести возможным не представлялось.

...Конечно, какие-то симпатии у меня к нему были, поскольку своей команде в Киевсовете постоянно он помогал, за каждое решение они как львы сражались (правда, «Регионы» потом все их преступными объявили, а многие объекты, у других инвесторов отобранные, себе растащили). Мы, в общем, договорились с ним, соглашение заключили, что на выборах ему мешать я не буду, ничего такого, чтобы его компрометировать, делать не стану, потому что другая сторона все время листовки развешивала, что он бандит, шапки у людей крал и у киевлян украдет...

Даю вам слово, я спрашивал его, как с коррупцией он будет бороться, — я же на протяжении трех месяцев у него на даче бывал...

— В «Межигорье»?

— Да, сначала два раза в неделю, потом раз, и начиналось всегда с того, что он «козу водил» — час где-то про кабанов рассказывал или какие-то истории травил... Так вот, когда я спросил, как с коррупцией бороться он будет, Виктор Федорович на примере какого-то зама своего мне объяснил, которого ему друзья подсунули. Этот зам взятки брал и однажды пропал: день его нет, два, три, все с ног сбились — ищут, куда делся. Потом нашелся — оказывается, друзья Януковича где-то его поймали и за то, что вымогательством занимался, три дня в мешке продержали. Даже в туалет тот туда ходил — ну все, как положено: в этом мешке к квартире жены его привезли и под дверь поставили.

Так что, будущий президент пообещал, все будет в порядке — с этим мы разберемся...

— Мешков хватит...

— Я, правда, не понял, как разбираться он собирается — с помощью мешков или по-другому, но решимость в глазах у него была. Это Янукович в качестве прелюдии рассказывал, прежде чем о каких-то серьезных вещах говорить. Я, например, об инвестициях его спрашивал, и он сказал, что 50 миллиардов долларов в Украину завести для него не проблема. Он почему-то страстным поклонником гендиректора «Укрзалiзниці», а позднее — министра транспорта и связи являлся...

— Кирпы?

— Да, и у него идея строительства дороги из Европы в Китай была.

— Уже подкопил на нее?

— Не знаю, как Виктор Федорович строить ее собирался, но все свои инвестиционные надежды на эту дорогу он возлагал. Плюс, конечно, экзотика... Помню, сидели с

С Александром Поповым (глава Киевской горадминистрации в 2010-2014 годах). «Положительных черт у него немало, и в конце своей политической карьеры он многое понял, но его обвинения в адрес моей команды совершенно беспочвенны»

ним летом, еще за полгода до президентских выборов 2010 года, — это я первый раз у него был, и он говорит: «Птичку покормить хочешь?». Я думал, синичка прилетит или какая-то другая пичуга, а оказалось, это громадные птицы с хвостами — что-то типа страуса (я вообще природу люблю, но таких не видел).

— Может, это кабаны были?

— (Смеется). Они подходили, Янукович хлеб им бросал...

Да, много было разговоров, и мы к соглашению пришли, что столичную власть через колено ломать никто не станет. Кстати, не только с ним, но и с Тимошенко договорились, что должности главы киевской горадминистрации и мэра Киева неразделимы. Просто, на выборы мэра идя, ряд вещей я обещал, выполнить которые, определенными полномочиями не обладая, невозможно, — без них мэр декоративной фигурой становится, и какой тогда в этой должности смысл?

Договорились железно, что никто никакие полномочия разделять не станет, — и с Януковичем, и с Тимошенко нейтралитет я держал, со стороны смотрел, как они дерутся, а все, что случилось потом, очень грустно, и я хочу отдельно вам рассказать, откуда те цифры взялись, которые сейчас разные негодяи муссируют...

— Это вы 71 миллиард гривен имеете в виду, который, если экс-главе Киевской городской госадминистрации Александру Попову верить, при вас депутатами Киевсовета из киевского бюджета украден?

— Да, но откуда эти миллиарды взялись? Все просто... Конечно, слова своего никто не сдержал — думаю, что и другая сторона, Юлии Тимошенко, не сдержала бы.

— Так что, Янукович — не человек слова?

— Нет, абсолютно. Я в кабинет к нему приходил, эту бумагу показывал...

— А вы договоренность по всем правилам оформили?

— Да, декларативная бумага была, где он своей подписью заверял, что никогда эти должности не разделит.

— И что же в ответ услышали?

— Да ну... Что говорить... Кабаны...

— Тем не менее как-то он свой отказ сформулировал? Объяснил, почему обещания не сдержал?

— Говорить было не о чем — негодяй! Просто человек, не имеющий ничего святого, настоящий кидала: вся его суть и все его поведенческие моменты — это кидалово.

— Но даже кидалы иногда поступки свои объясняют...

— Объяснять, оправдывать можно все, что угодно, но слова ни к чему, если есть факты.

— Вот бумага, вот подпись — и что?

— Вот все конкретно написано — и ничего. Он, кстати, многим такие бумаги подмахивал, то есть проблемой для него это не было.

— Расписываться просто любил...

— Что ж, подпись у него неплохая была... (Пауза). Так вот, откуда все это взялось... Когда президентом он стал, у нас разговор состоялся. «Вы с коррупцией бороться хотите? — спросил я. — Хорошо. Моя команда вас не устраивает? Да, какие-то проблемы там наверняка есть — ну так свою давайте. Кто в ней? Попов? Не вопрос. Я первым заместителем его назначаю и полностью своих на ваших людей меняю, только киевское самоуправление не трогайте и не воруйте, потому что ничего воровского не подпишу». Так и договорились, но потом этого Януковичу мало показалось, потому что много всего контролировалось, а преступные команды мне давать он боялся. Вот и отстранили меня тогда от власти, должности разделив...

Выборов в Киеве он страшно не хотел, и если бы я в отставку подал, ему надо было выборы мэра назначать, а он киевлян панически, буквально до смерти боялся...

— Это был явно не его город...

— Ну, потому что мэром кого угодно они выберут, только не назначенца. Затем Виктор Федорович закон изменил, наделив себя правом полномочия главы горадминистрации и мэра разделять, — постепенно он к этому самоуправление подводил и, в конце концов, две должности разделил. Было понятно, что нужно в отставку мне подавать, но он меня всячески успокаивал: мол, не стоит этого делать, не надо... Я же мобильный вообще не брал — мы с женой в отпуске за границей были, так на ее телефон позвонили и попросили, чтобы с Президентом поговорил. Вот так он меня убаюкивал, а с другой стороны, показывал, конечно, на что способен, — всем своим псам поручение дал уголовные дела возбуждать...

— ...копать...

— ...и миллионы проблем создавать: там обыски, там посадили кого-то, и что получилось? Олесь решил ва-банк пойти. Ему, с одной стороны, намекали, что он может мэром стать...

— ...вот так?

— Да, а с другой стороны, лицо, приближенное к Януковичу, настоятельно ему советовало: «Ни с какими заявлениями против Попова не лезь». Более того, сам Попов позвонил мне и предупредил: если Довгий на сессии с заявлением о его отставке выступит, он вынужден будет об ужасах воровства и гримасах киевской приватизации заявить.

«НИГДЕ В МИРЕ, КРОМЕ КОРРУПЦИОННЫХ СТРАН, В АРЕНДУ ЗЕМЛЮ НЕ СДАЮТ — ЕЕ ПРОДАЮТ, ПРИЧЕМ НА АУКЦИОНЕ»

— А Попов, простите, приличный вообще человек? Отзывы-то о нем неплохие...

— Положительных черт у него немало, и в конце своей политической карьеры он многое понял, но его обвинения в адрес моей команды совершенно беспочвенны. Что они сделали? Всю землю, которая в аренду была сдана или с аукционов продана (чем я горжусь!), все коммунальные (как я их называл, воровские) предприятия, которые были приватизированы...

Кстати, во-первых, я жалею, что не все их в частные руки раздали, а во-вторых, многие эпизоды никакого отношения ко мне не имели. Например, в мой адрес столько упреков из-за приватизации энергетических компаний высказано, а ведь все это еще при Омельченко делалось, не при мне...

Так вот, люди Попова взяли и стоимость всех этих активов, которые при моей власти проданы были или в аренду сданы, от фонаря посчитали, сложили все и публично потом объявили: «70 мільярдів гривень у киян відібрали», но если так считать, при Омельченко и Попове еще больше відібрали, и куда же это все делось?

Сейчас, как секретарь земельной комиссии Киевсовета, вы посмотреть можете: все участки, решения по которым отменили, «Регионам» потом и достались. Думаю, там и сын Януковича всплывет, и кто угодно, хотя конкретных данных у меня нет, поэтому разговор в такую плоскость перевожу, чтобы ни свидетелем, ни обвинителем в каких-то делах не выступать, — я на пенсии.

Короче, эта сумма прозвучала — нахальная, безответственная, и хотя я суд по этому поводу у одного из политических лидеров выиграл, шантрапа эти цифры и дальше на всех углах повторяет. Самое главное, Дима, что я хотел сделать, — это все коммунальные предприятия приватизировать. В Киеве их порядка двух тысяч, но вы ни одного не найдете (как депутат Киевсовета внимание обратите), которое в бюджет города прибыль дает, — все они воровские.

Тот же «Киевгорстрой» взять — продажа его самой крупной приватизационной сделкой года была. Земли ведь он получает бесплатно, и вообще, проблема с землей в чем состоит? Не в том, что Черновецкий плохой, а кто-то хороший, — все одним миром мазаны, а в том, что в аренду землю сдавать нельзя, — это, по сути, узаконенное воровство и есть. Нигде в мире, кроме коррупционных стран, в аренду землю не сдают — ее продают, причем на аукционе. В той же Грузии, например, никакой аренды: хочешь землю — за нее деньги плати...

— ...и покупай...

— Любая сделка по аренде коррупционной является — за ней обязательно кто-то стоит — нет сомнений?

— Никаких...

— Ну и еще важно сказать, что отмена  пре­дыдущих решений Киевсовета — это самое большое преступление, которое себе и та власть во главе с Поповым, и те судьи, что решения Киевсовета отменяли, идя на поводу у власти, позволили, потому что Конституционный суд коллегиальные решения Киевсовета отменять запретил. Ну кто купит сейчас у Киевсовета землю, если завтра в суд можно пойти и все переиграть?

— Леонид Михайлович, а это правда, что вас пообещали в покое оставить, если за два миллиарда долларов некую папку с компроматом на себя купите?

— Нет, неправда.

— Тем не менее деньги с вас от имени Януковича вымогали?

— Знаете, делали даже то, что при наличии самой бурной фантазии, в том числе и вашей, невозможно представить... Как бы это сейчас сформулировать... Нет, эту тему поднимать не хочу — вот забыли ее и все!

— Хорошо, уточнять не будем, но вымогали?

— Могу только сказать, что по отношению ко мне очень много всяких действий незаконных предпринималось.

— Мне рассказывали, что люди, которые хотели деньги с вас получить, какие-то якобы бумаги вам принесли, которые ваша подпись скрепляет, и сказали: «Если не дашь столько-то, это гарантированная тюрьма», а вы в ответ: «Извините, но я ничего не подписывал», и, по слухам, действительно ни одного документа в Киевсовете лично никогда не визировали: ваши помощники или факсимиле ставили, или сами за вас подмахивали...

— На самом деле, я только решения Киевсовета подписывал — других бумаг как мэр и не должен был, а кроме того, такую систему ввел, когда любое мое решение, которое не через Киевский городской совет шло, всеми заместителями визировалось, — это минимум 15-20 подписей! — за каждое слово отвечавшими. Все-таки прокурорская практика многое мне дала — самостоятельных, то есть волюнтаристских решений я не принимал. Мог предлагать что-то, тон задавал, философию, но конкретно только через сессионные решения все проводилось.

— Последний вопрос, чтобы эту тему закрыть... Мне сказали, что деньги у вас все-таки вымогали, но ничего не получили, потому что вы возмутились: «Во-первых, я ничего не подписывал, а во-вторых, если будете плохо себя со мной вести, просто в отставку сейчас подам и мэром Киева Юлия Тимошенко тогда станет», — после чего шантажисты поняли, что лучше с вами не связываться, — это так или нет?

— (Пауза). Не так...

— Судя по вашей паузе, и так, и не так, а еще мне говорили, что Леонид Михайлович Черновецкий — единственный человек, на ком Янукович зубы сломал...

— Знаете, Дима, я ведь в приватизации участвовать тоже мог, но, большой опыт работы в правоохранительных органах имея...

— ...и светлую голову...

— ...понимал, чем это закончится, — вот заранее просто знал, что будет. Мне заниматься приватизацией не запрещалось, у меня легальные деньги были, и я имел право покупать в Киеве на общих основаниях или брать в аренду все, что угодно, тем более что мне это мало чего стоило бы, но ни одного квадратного сантиметра земли я в столице  не приватизировал. Сколько ни копали журналисты, каких расследований ни проводили, как три следственные комиссии Верховной Рады ни старались (кто только этим не занимался!), а ничего не нашли, и Януковичу я прямо сказал, что ни одна сделка по земле никакого отношения ко мне не имеет. Ему мои слова не понравились, но это правда.

— Вы его переиграли, скажите?

— Играть я не умею — все просто как есть говорил. Если бы у меня что-то было, я бы все отдал, чтобы тех, о ком беспокоился, не преследовали, только нечего было мне отдавать.

«ОЛЕСЯ ДОВГОГО ЯНУКОВИЧ НЕ БИЛ: ОЛЕСЬ — СМЕЛЫЙ ПАРЕНЬ И  БЕЗОТВЕТНО УДАРИТЬ СЕБЯ НЕ ПОЗВОЛИЛ БЫ»

— Ваше беспокойство о людях, с которыми работали, о вашей команде, мне совершенно понятно... Кстати, Виктор Федорович, я знаю, довольно жесткий — если что-то не по нему было, мог и в голову зарядить...

— Да, это так.

— Он действительно Олеся Довгого избил — так, что тот под столом от него прятался?

— Ну, Олесь, вообще, смелый парень — это я могу вам точно сказать, и никто и никогда не посмел бы поднять на него руку.

— И все-таки Янукович его избил?

— Я понимаю, о чем вы спросили, но, повторю, Олесь бы безответно ударить себя не позволил, не дал бы такое с собой сделать, и я тоже.

— Попытки, тем не менее, были?

— Нет, ничего подобного и близко не было. Сказки бабушки Арины — никто Олеся не бил, это неправда...

— Видели вы в жизни немало, а когда в «Межигорье» бывали, эта картинка, которая потом всему миру открылась, вас потрясла?

— В «Межигорье», Дима, я очень много лет назад был — когда-то с послом России дружил. Фамилию его забыл...

— Черномырдин?

— Нет. Дружба с Черномырдиным — это отдельная история: очень красивый, приятный был человек... Ага, вспомнил, Абоимов, и я тогда в «Межигорье» бывал, и живописность его меня поразила. Более красивого места — а природу я очень люблю! — просто не видел, там даже светлячки были, хотя в Украине их больше нигде не встречал.

Все настолько естественным казалось: проложенные речушки с мостиками, деревья, кусты... Как на картинке, и, потом там бывая, я увидел, что с этим кусочком природы Янукович сделал. Он половину деревьев вырубил, какое-то подобие сада разбил, хотя в том урочище вообще ничего трогать нельзя — это место святое, там монастырь же когда-то стоял. В тех местах куча бобров жила, а у него все каким-то бездушным стало, закованным в асфальт, в бетон...

— ...и плохо уложенную плитку...

— Наверное — этого я не видел. Никогда у него в тех помещениях, которые по телевидению сейчас показывают, не был — в «Межигорье» я приезжал, когда всего этого у него еще не было. Когда он все построил, вхож к нему я уже не был, и всякое желание туда попасть у меня отсутствовало.

— Что же у Виктора Федоровича за характер? Какие моменты, которые наиболее полно и точно его характеризуют, особенно вам запомнились?

— Знаете, я в неблагоприятной среде воспитывался, пацаном со многими, как в советское время считалось, бандитами общался, да и сам не многим лучше их был — и пили, и дрались, и всякие вещи неправильные делали, но и в криминальном мире я очень благородных, красивых людей видел, которые в моей памяти такими остались. И время было такое...

— ...и понятия были...

— Да, но никогда в своей жизни человека, похожего на Януковича, в криминальной среде я не встречал. У него же ничего святого не было, все одно-единственное громадное желание затмевало — обогатиться...

— ...и быстро...

— ...к рукам всю Украину прибрать... Я много времени здесь, в Грузии, с семьей провожу, и Елена у меня все допытывалась: какой он человек? Такой, который всегда был себе на уме. Раньше она у меня спрашивала: а может что-то случиться, что его не станет? — и я отвечал ей всегда: случиться может все, что угодно. Он думает, что на всю оставшуюся жизнь пришел, но это большое заблуждение, потому что в один прекрасный день его просто снесут.

Какой он руководитель? Такой, который никого из собеседников за человека никогда не считал. Его внутренний настрой — развести, облапошить, и чем больше обманывал он, тем больше себя уважал.

— Классика жанра...

— Ничего святого, повторяю, для него не существовало, и странно, что его партнером и другом Ахметов являлся: это совершенная противоположность Януковичу — человек слова, с эмоциями, а Виктору Федоровичу какие-то переживания были совершенно не свойственны. Живо он реагировал — что окружение его использовало! — лишь на сообщения о плохом здоровье: вот здесь какую-то слабинку давал, какая-то реакция у него просматривалась, а во всем остальном... Ничего личного — его только власть интересовала и деньги, но хочу подчеркнуть, что никаких чувств, ни хороших, ни плохих, к нему не испытываю — это первое, и зла ему не желаю и топтаться на его костях не намерен — это второе. Мог бы, конечно, краски сгустить и еще пару каких-то историй вспомнить... Мы о многом с ним говорили, но пусть в моей памяти все останется — если чего-то еще из ряда вон выходящего не случится, что повод даст к этой теме вернуться.

В принципе, человек он злой, нехороший, никому не доверяющий — ни детям, ни партнерам, если таковые у него были. Не представляю, на каком языке они с ним говорили, — наверное, обе стороны долго обманывать друг друга пытались... Я не пойму, что могло к нему такое количество людей привязать, которые его друзьями себя считали, хотя, ясное дело, все разбежались, и сегодня те, кто его восхвалял, вещи похлеще, чем я, говорят, ну и, конечно, совершенно преступная психология у него, которая обычно представителям не цивилизованного общества, а какого-то другого присуща. В моем «блатном» юношестве его бы не уважали и никто бы с ним дел не имел — таких сразу же вычисляли...

Вообще-то, все умные люди и положительные, и отрицательные имеют черты (это и меня в том числе касается), но в каждом я всегда в основном хорошее вижу. Вот и сейчас что-то позитивное о Януковиче вспомнить стараюсь, но сказать, что чем-то хорошим он отличался, увы, не могу.

«РАБОТАЛ ЛИ ЯНУКОВИЧ НА ОРГАНЫ В КАЧЕСТВЕ ОСВЕДОМИТЕЛЯ? ЧЕГО НЕ ЗНАЮ, ТОГО НЕ ЗНАЮ»

С Дмитрием Гордоном. «Я украинец, точно. Сегодня Украина, увы, разделена, а надо было все возможное сделать, чтобы ее объединить»

— Задам вам теперь воп­рос непростой: скажите, пожалуйста, что Янукович должен был при советской власти особо ценного сделать, чтобы, две судимости за плечами имея и в третий раз под следствием побывав, дважды отсидев, членом КПСС затем стать, начальником автопредприятия и за границу еще выезжать? Кем ему надо было для этого быть?

— Вот именно тем, кем я его охарактеризовал.

— Это правда, что на органы в качестве осведомителя он работал?

— Поймите правильно: какие-то сплетни повторять я не хочу — чего не знаю, того не знаю.

— Ну тогда как следователь бывший, как человек системы ответьте: иной вариант в Советском Союзе возможен был?

— Вообще-то, не похоже.

— Это ответ...

— В партию, во всяком случае, очень сложно было вступить...

— А за границу после двух отсидок выехать?

— Ну, об этом и мечтать не приходилось, но я его прошлой жизни не знаю, хотя много разных историй каких-то он мне рассказывал. Вообще, давайте о более серьезных вещах поговорим, о том, что сейчас с моей Родиной происходит. Согласитесь, что Украина как таковая единой страной никогда не была, и самая большая ответственность за это на всех президентах лежит. На протяжении 20 с лишним лет Донецк и Луганск, Крым и Львов, Одесса, Харьков и Днепропетровск своей жизнью жили, при этом никакого сближения не происходило.

Что можно было предпринимать, чтобы ситуацию эту исправить? Например, семьями обмениваться: одним во Львов ездить, другим — в Донецк, ведь везде: на западе и на востоке, на юге и на севере — украинцы живут. Это не только те люди, которые по-украински в быту говорят: не язык главный признак, а менталитет. Я когда к соседям по делам ездил, пересекая границу, чувствовал сразу: это Россия, мы и они — две разные страны, два разных менталитета, мы совершенно разные. Я украинец, в Украине родился и здесь всю свою жизнь прожил — при этом на русском языке всегда говорил.

— Вы мне сказали когда-то: «Мама у меня русская, отец — еврей, а я — ук­ра­и­нец»...

— А я украинец, точно. Сегодня Украина, увы, разделена, а надо было все возможное сделать, чтобы ее объединить.

— Еще один вопрос вам как бывшему следователю прокуратуры (хотя говорят же, что бывших не бывает). Скажите, как выходцу из правоохранительных органов вам не было стыдно из-за того, что в кабинете у вас на видном месте портрет дважды судимого зека висел?

— Нет. Нет... Понимаете, в жизни много уголовных дел мне пришлось вести, и не все из них, я считаю, по справедливости заканчивались, я сожалею, что потом многие люди осуждены были, которые на самом деле этого не заслуживали... Сегодня они успешными предпринимателями и уважаемыми членами общества были бы — умные, образованные...

— ...но ведь шапки с прохожих они не срывали?

— Нет — за так называемые хозяйственные преступления по 15 лет получали. Дело в том, что сама по себе судимость вообще ни о чем мне не говорит. Человек мог быть осужден, но вернуться таким же цельным, каким и был, ведь негодяями тюрьма не делает, но коль подлецом родился, им и останешься, поэтому наличие судимости для меня не проблема.

Вообще, не будет Украины, если она свои символы уважать не начнет: флаг, герб, Президента, депутатов — если к государственным символам без почтения люди относятся, то и страны нет. Я много над этим думал... Бандитская власть, которая на верхушке у нас оказалась, не потому появилась, что в Донецке одни бандиты живут, а в Луганске — сплошь преступники, а потому, что людям даже кандидатов выбирать не давали...

— ...достойных...

— ...а в результате за тех, кого криминалитет выставлял, они и голосовали.

— И попробуй не проголосуй!

— Да, это небезопасно было — можно было и жизнь потерять, и семью, и все остальное.

— Последний вопрос, чтобы с Януковичем закончить (хорошо сказал: чтобы с Януковичем закончить), — какое, на ваш взгляд, у него будущее, что его ждет?

— Никогда об этом даже не думал — не интересно. Плохого я никому, даже самым большим как бы врагам, не желаю, хотя неправильно выразился — это не враги. Я не хочу зла даже тем, кто много всяких неприятностей делал, поэтому мне совершенно безразлично, что Виктор Федорович делать собирается и какие у него дальнейшие планы — пусть, как считает нужным, живет.

(Окончание в следующем номере)

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter