Пора учиться отвечать за свои слова

Виталий КОРОТИЧ

Мой американский приятель — известный ученый-политолог Стивен Коэн — как-то на­писал статью о терминологической путанице. Он перечислил, кого сегодня величают «террористами», напомнив при этом, что 16-й американский президент Авраам Линкольн, воевавший с сепаратистами-южанами, террористами их никогда не называл, а во всех своих речах и манифестах подчеркивал, что они граждане одной с ним страны и ни в коем случае нельзя забывать, что в этой же стране сепаратисты и он намерены жить в дальнейшем. Надо искать взаимное понимание, что гораздо труднее, чем навешивание ярлыков.

Об этом я подумал, получив письмо от озабоченной нашей повседневностью киевлянки, которая сообщила мне, что на территории Киево-Печерской лавры произошел митинг террористов. Поскольку даже в летописях было немного сведений о терактах в лавре, я тут же спросил о подробностях, но мне в ответ было сказано, что террористы требовали образования Киевской республики или чего-то подобного.

Делая скидку на впечатлительность моей корреспондентки, я снова подумал, как обесцениваются слова. В конце прошлого века я в одной из статей назвал Сталина палачом и тут же на­рвался на судебный иск от некоего отставного полковника, потребовавшего доказать, что покойный усатый вождь кого-то лично казнил. Хорошо еще, что судья оказался моим единомышленником и дело спустили на тормозах.

Помните, как поссорились гоголевские старосветские помещики? Один другого назвал всего-навсего «гусаком», но этого оказалось достаточно для конфликта. Обидчивость разленившихся провинциалов была чрезмерной, но в столетиях украинской истории накопилось немало примеров куда более категоричных высказываний.

К примеру, задолго до литературных Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем реальные запорожцы сочинили письмо турецкому султану Мехмеду IV, где были обнародованы нелюбезные обращения к державной особе, начиная с изысканного «александрийский козолуп» до банального «сукин сын». Впрочем, и турецкие правители были не всегда деликатны. Турецкий великий визирь Хамзи-паша, например, назвал Екатерину II «блудницей, которая подобно последней цыганке-попрошайке будет ночевать в открытом поле». Последствий эти обзывания не имели, в отличие от слов, адресованных Кобзарем в поэме «Сон» российской императрице, супруг которой обиделся чрезвычайно, что способствовало жестокому наказанию великого поэта.

По мере развития средств массовой информации появились огромные возможности для тиражирования любой ругани по любому адресу. Не стану перечислять, как большевики честили буржуев, а те большевиков. Чуть позже большевики крыли друг друга со всей откровенностью пролетарской терминологии, а ленинское определение классово чуждой ему интеллигенции как «говна нации» стало классическим.

Забавным исключением было то, что Сталин ни разу не обругал Гитлера непотребными словами, хотя в адрес товарищей по партии таких слов не жалел... Оскорбления в разных формах были нормой в отношениях личных и межгосударственных все советские годы. Напомню лишь, как изощрялись не только словесно, но и художественно придворные кремлевские художники вроде Кукрыниксов и Бориса Ефимова. Хамство подчас зашкаливало и грохотало, как ботинок советского лидера на трибуне ООН. Кстати, отношения между СССР и Китаем особенно обострились именно после того, как китайский кормчий назвал Хрущева идиотом, а тот Мао — «старой калошей»...

Пора учиться отвечать за свои слова. Меняясь, озираясь по сторонам, следует уже прислушиваться к себе, относиться взыскательнее, иногда стесняться и, как писал поэт Андрей Вознесенский, «закрывать едальники». Хотя бы время от времени...