Михаил КОЗАКОВ: «У Дмитрия Гордона благодарная память: он не завлекает читателей новостями о тайных пороках и внебрачных связях богемы, и в то же время его собеседники предстают перед нами не иконами, а людьми из плоти и крови, по-земному грешными. Такой подход мне созвучен и симпатичен, потому что во всеядности суетность, а суетиться перед лицом вечности все же не стоит»

Чего греха таить: книги сегодня (если это, конечно, не женские детективы и не любовные романы) пишут люди не от мира сего - ни денег, ни славы, ни прочих дивидендов они авторам не приносят, и все-таки у меня и дня не проходит без нескольких страничек, набросанных по старинке, от руки (на компьютер так и не перешел - привычка, знаете ли). Недавно закончил повесть «Испытание Италией» и о том, в какое издательство отнести рукопись, еще даже не думал - найдется, куда пристроить.

Что заставляет меня, по профессии артиста и режиссера, бумагу марать? Не знаю... Это не то чтобы какой-то наркотик, но внутренняя потребность, некий изъян в генах, хотя, если честно, не так уж и часто пишу для других - в основном для себя.

Дневники для меня сродни беседе с врачом-психотерапевтом, однако и книги мои порождены склонностью к самоанализу, одиночеством и, хотя называются они по-разному, рассказывают, по сути, об одном. Кого-то удивляют подробности, которые меня, как кажется некоторым, отнюдь не красят? Что ж, говорить откровенно, искренне нахожу возможным отнюдь не из желания фраппировать общественность - иначе садиться за письменный стол смысла нет.

Когда-нибудь меня, конечно, не станет, обо мне позабудут, но люди, которые заинтересуются нашим временем, театральным процессом или самыми яркими личностями ХХ века, смогут найти в моей писанине объективное, хочется надеяться, свидетельство. Думаю, где-то рядом на полке будут стоять и книги Дмитрия Ильича Гордона.

Что скрывать: в 75 лет у меня, как у всякого, мягко говоря, немолодого человека, есть болячки, с которыми я все время борюсь, - в частности, плохо со зрением. Когда-то, выходя на сцену, я хорошо видел зрительный зал, а теперь, если и могу его разглядеть, только одним глазом. Волей-неволей зрительную нагрузку приходится ограничивать, но, бывая в Украине, я непременно смотрю телепередачи, которые делает Дмитрий, - особенно когда интересует тот, с кем он беседует. Безусловно, это высокий уровень, а книги Гордона - еще и возможность ничего интересного не пропустить, вернуться к задевшему за живое диалогу, перечитать, даже поспорить...

Кстати, если обратить внимание на оглавление, бросается в глаза то, что большинство собеседников Дмитрия старше. Я в свое время тоже очень любил общаться с людьми старшего поколения: дружил с Давидом Самойловым, Юрием Левитанским, Булатом Окуджавой, с другими выдающимися литераторами и актерами. Где они теперь? В могиле, но я уверен: память о них никуда деться не может. Она лежит грузом внутри, иногда прорываясь наверх, и мне, может, как никому, понятно желание зафиксировать пережитое, потому что если оно не записано хотя бы на страницах дневника, его вроде и не было. Мы с Дмитрием, таким образом, словно коллекционеры бабочек, пришпиливаем оба к бумаге свои самые яркие, радужные впечатления.

Лежащая перед вами книга вмещает жизнь не только отдельно взятых личностей, но и страны, в которой когда-то мы все жили, а насколько это значимо, понимаешь, когда кто-то уходит. Не стало великой актрисы Нонны Мордюковой, великого певца Муслима Магомаева, легендарного художника-карикатуриста 108-летнего (!) Бориса Ефимова, и, видимо, не случайно так получилось, что последние свои интервью они дали Гордону.

...Я лжи себе не прощаю, а поскольку строго сужу себя, взыскательно отношусь и к другим, тем не менее констатирую: взявшись за важное дело, Дмитрий выполняет его бережно, грамотно и с любовью. У меня тоже была возможность убедиться, насколько он профессионален, - единственное пожелание: взять интервью у Петра Наумовича Фоменко, который чрезвычайно интересен и как режиссер, и как человек.

Я понимаю, что между Киевом и Москвой все больше возводится препон, политики будто испытывают вековые связи между нашими народами на разрыв, и когда в очередной раз собираюсь смотреть новости, телевизор включаю с трепетом и со страхом. Очень многое в нашей жизни вызывает у меня отвращение, в частности, разлитая везде агрессивность и ложь, в том числе политическая. Прямого активного участия в борьбе со всем этим не принимаю, - полагаю, что миссия у меня иная, - но, если читаю те или иные стихи, это тоже политика, если возвращаюсь к «Реквиему» Ахматовой или ставлю картину «Очарование зла», что-то имею в виду.

У меня есть свое мнение о череде конфликтов, о противостоянии, в которое оказались втянуты Россия, Украина и Грузия, тем более что с каждой из этих стран неразрывно связан. В Москве живу, в украинском городке Нежин мои родовые корни, в тбилисском театре Марджанишвили играет моя дочь Манана... Вместе с тем говорить о глупой вражде не стану. Во-первых, это, думаю, бесполезно, а во-вторых, расстраивать читателей, которые настроились на светлую ностальгическую волну и уже предвкушают общение с героями этой книги, не хочу. В одном уверен: автор их надежд не обманет, и, пользуясь случаем, мой ему привет и поклон!

...У Дмитрия Гордона благодарная память: он не завлекает читателей, как это принято нынче, свежими новостями о тайных пороках и внебрачных связях богемы, и в то же время его собеседники предстают перед нами не иконами, а людьми из плоти и крови, по-земному грешными. Такой подход мне созвучен и симпатичен, и хотя для мира театра и кино сплетни всегда были важнее рецензий, а выдумки - предпочтительнее правды, сегодня это возведено в некий абсолют, а потому отталкивает. Может, я заблуждаюсь, но мне кажется, что в такой всеядности суетность, а суетиться перед лицом вечности все же не стоит.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter