"Гениталии всех стран, соединяйтесь!"

Название обнадеживало. Да и начало интриговало - на сцене появлялась блондинка в свадебном платье и одном красном чулке, щелкала затвором пистолета и заявляла: "Давай займемся сексом!..".

Вслед за ней на подмостки выходили следующая невеста и жених, затем еще один жених с невестой, еще, еще... Подобное скопление вызывало оживление: "О, групповуха!".

Но лишь у тех, кто плохо знал язык символов режиссера Романа Виктюка.

Для Романа Григорьевича секс и брак никогда не были близнецами-братьями, как раз наоборот - вещами совершенно взаимоисключающими. И избранная им пьеса оказалась отнюдь не о повальном сексе, а о групповой сексуальной неудовлетворенности.

Сцена первая. Муж читает газету, Жена уговаривает его заняться с ней сексом. Чем упорнее она его уламывает, тем в более революционное настроение впадает: "Если мы не занимаемся им, то давай хотя бы говорить... Я буду 20 миллионов раз говорить слово "влагалище", пока оно не примет нормальный стерильный медицинский смысл. Пока люди не перестанут хихикать, слыша его...".

Данные реалистические события сопровождаются действиями символическими. Супруг рвет свою драгоценную газету и засовывает супруге между ног, в декольте и в рот. Последнее вызывает непроизвольный рвотный рефлекс. Поскольку, как упрямо подсказывает тебе ассоциация, мятыми кусками газет вытирают вовсе не рты, а совсем другие, менее стерильные части тела. Добавлю, этот ничуть не сексуальный акт происходит на грубо сбитом и выкрашенном в серебряный цвет деревянном ложе, напоминающем плаху (так, по мнению Виктюка, выглядит супружеская кровать), и сопровождается блатняком: "И вот сижу опять в тюрьме, опять не светит солнце мне - на нарах, бля, на нарах, бля, на нарах...".

В общем, все ясно без слов. Секс - дерьмо, брак - смерть, "Дания - тюрьма", мир в целом тоже. Хотя слова в этой пьесе-самоигралке сложены очень хорошо, и текст буквально отскакивает от актерского языка и летит обратно бумерангом зрительского смеха. Можно по ходу пьесы накропать себе в записную книжку небольшой секс-цитатник на разные случаи жизни. "Секс не планируют - он хорош только экспромтом", "В школе изучают алгебру, которая никому никогда не нужна, вместо того чтобы изучать секс, который нужен всем и всегда", "Мы живем в безумном мире: нормальный - это тот, кто ненормальный. Но у меня есть универсальное средство от безумия: секс три раза в день вместо еды".

Примерно лет 100 назад австрийский драматург Артур Шницлер написал пьесу "Хоровод любви", вызвавшую неописуемый скандал. Схема ее была предельно проста. Солдат знакомится с горничной, они трахаются. Горничная общается с барином, они трахаются. Барин соблазняет графиню, они... Итого около 20-ти половых актов на глазах изумленной публики! Естественно, век тому публика почувствовала себя несколько шокированной.

Но Роман Виктюк, 10 лет подряд развлекавший народ аршинными картонными фаллосами, слезными историями о нетрадиционной любви и сексуальными фантазиями Маркиза де Сада, ныне осознал: круг замкнулся - дальше идти некуда! Ибо, даже если 20 миллионов раз произнести со сцены слово "влагалище", это не вызовет у зрителей не то что шока, а даже легкого хихиканья... Честно говоря, вообще ничего не вызовет.

Отчаявшийся Профессор сексологии на руках у Мужа-импотента

И режиссер поставил новый "хоровод", где ровно два часа персонажи последовательно умоляют друг друга заняться сексом, принимая зазывные сексуальные позы, игриво обнажая плечи, задирая подолы, услужливо выпячивая задницы. Ни фига! Ни у Мужа с Женой, ни у Жены с Профессором, ни у Профессора с Девушкой, ни у Девушки с Мужем ничего не выходит.

В конце концов Профессор сексологии сам обряжается в подвенечное платье с кринолином и пытается соблазнить Мужа неопровержимой логикой: "Что для вас важнее в партнере - душа или тело?". - "Разумеется, душа". - "Тогда какая разница, что за тело будет у этой души, мужское или женское?".

Но и у них дело оканчивается полным крахом. Что по законам театра Виктюка, видимо, знаменует окончательный сексуальный крах общества, в котором сексом не занимаются не только супруги и любовники, но и (ужас какой!) мужчина с мужчиной.

Правда, у Жены с Девушкой кое-что вроде бы получается. Во всяком случае, они исполняют вдвоем скорбный танец под тюремную песню "Лесбийская" на стихи Юза Алешковского: "Женишок мой - бабеночка видная... Мужу вольному писем не шлю, никогда, никогда не узнает он, что Маруську Белову люблю".

Однако, согласно языку символов Романа Виктюка, это совершенно не должно нас утешать. Ведь ясно же, лесбийским сексом в тюрьме женщины занимаются исключительно от полнейшей безнадеги! Тем более, что ближе к финалу спектакля выясняется: Жена - никакая не жена и сроду не была замужем, Девушка - давно уже не девушка, Профессор - не профессор, Муж - импотент... И вообще, все они сидят в сумасшедшем доме, оттого что давным-давно сдвинулись на сексуальной почве, и толкают лозунги: "Гениталии всех стран, соединяйтесь!" несчастной медицинской сестре.

Такое вот актуальное произведение. Как раз про нашу безумную-безумную жизнь, где "нормальный - это тот, кто ненормальный". А о сексе принято бескомплексно говорить, в подробностях писать, снимать и ставить. В журнале для школьниц можно прочесть 22 совета, как пользоваться противозачаточными средствами. Все шоу-бизнесовое искусство кишит сексуальными ужимками. Но одиноких и неудовлетворенных почему-то все больше и больше...

Впрочем, понятно почему. Известный факт: громче всего о сексе говорят те, кто меньше всего им занимается.

Так, может, ну его, современное искусство?.. Давайте наконец-то займемся сексом!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter