Звезда Давида

Юлия ПЯТЕЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 8 Октября, 2009 00:00

При жизни, которая оказалась не столь долгой, как могла бы, его называли классиком, гением, мастером сценической метафоры. В Театре на Таганке, где Боровский поставил 20 спектаклей, художника почтительно величали «ребе», а его метафоры вызывали у публики не меньший интерес, чем метафоры Юрия Любимова.

С 15 лет Давид Боровский участвовал в постановках Театра имени Леси Украинки - вначале как ассистент, а затем и как независимый сценограф. На этой сцене в 1956 году в соавторстве с Ириной Молостовой он представил свою первую самостоятельную работу («Ложь на длинных ногах» по Эдуардо де Филиппо), для этой же сцены, в 2006-м, создал и последнюю - спектакль Михаила Резниковича «Дон Кихот, 1938 год».

В 1966-м многообещающего художника пригласили в Московский театр имени Станиславского, а с 1967-го началось сотрудничество Давида Боровского с Юрием Петровичем Любимовым в Театре на Таганке, продолжавшееся 30 лет. При этом он никогда не замыкался в скорлупе одного коллектива, никому целиком и полностью не принадлежал. В мире коллективного сознания и тотального единомыслия Боровский таинственным образом сохранял неприкосновенность и отдельность, а со своей глыбой сценического пространства обращался так же, как великие мастера прошлого, - отсекал все лишнее. Работал с Георгием Товстоноговым, Анатолием Эфросом, Олегом Ефремовым, Львом Додиным, Валерием Фокиным, Олегом Табаковым, Галиной Волчек, Михаилом Левитиным...

В первом киевском фестивале памяти Боровского, помимо Киевского театра Леси Украинки, показавшего больше всего спектаклей, приняли участие Московский театр «Эрмитаж» (художественный руководитель - Михаил Левитин), Драматический театр Леонида Варпаховского под руководством Анны Варпаховской и Санкт-Петербургский малый драматический театр, он же Театр Европы Льва Додина.

Последний раз Додин приезжал со своими питомцами в Киев в 1989 году, и нынешние гастроли известного питерского коллектива, который привез в украинскую столицу «Дядю Ваню» и «Короля Лира», ожидались как главное событие сезона.

Еще во времена СССР Лев Абрамович считался не только неординарным постановщиком, но и талантливым наставником-педагогом. Будущих актеров и режиссеров, в том числе студентов Киевского театрального института имени Карпенко-Карого, обучали по конспектам додиновских лекций и репетиций, и до сих пор глава Театра Европы (столь почетный титул имеется еще только у двух европейских трупп: миланского «Пикколо» и парижского «Одеона») является одной из культовых фигур современной сцены, алхимиком театра-лаборатории, императором театра-резервации, патриархом театра-семьи. Кое-кто, правда, называет Санкт-Петербургский малый драматический крепостным театром.

За последние 20 лет в театре-семье не поменялся даже технический персонал, что же касается артистов, то они крайне редко уходят из семьи по собственной воле, а за длительные отлучки на киносъемках их ждут неминуемые санкции.

На самом деле, не такой уж Лев Абрамович крепостник. Лиза Боярская регулярно снимается в кино, а звезда театра Ксения Раппопорт недавно получила Кубок Вольпи на Венецианском кинофестивале за лучшую женскую роль. Несмотря на то что два года назад из-за съемок у Джузеппе Торнаторе Ксения лишилась роли Гонерильи у Додина и старшую дочь короля Лира сыграла дочь Михаила Боярского, все остались довольны. Как сказал на киевской пресс-конференции Лев Абрамович: «Видимо, в крепостном праве тоже есть что-то хорошее...».

Тем не менее некоторые критики и театроведы полагают, что своего «Лира» Додин поставил о себе - озлобленном, отчаявшемся, преданном, «лениво ползущем к смерти» отце вырождающегося семейства. Лев Абрамович себя, конечно, не жалеет и обронил как-то, что «отчаяние - то, чего нам сегодня катастрофически не хватает», но мне кажется, он не настолько отчаялся. Нет, это не Лев. Но это и не Лир. Это даже не «тень Лира», как пошучивал любимый шут короля.

Это очень странный спектакль. Настоящая пытка искусством, трехчасовая экзекуция, выдержать которую не только психически, но и физически, и физиологически тяжело. Когда Петр Семак, напоминающий в белых подштанниках и петле черного шарфа измученного висельника, скорбно улегся рядом с мертвой Корделией, выдавив финальную фразу: «Расстегните мне пуговицу, вот здесь», я испытала такое колоссальное облегчение, которое, возможно, испытывают узники, выходящие из душной камеры на свежий воздух.

Режиссер не оставил старику ни единого теплого лучика и светлого пятна, превратив трагедию спесивого, зарвавшегося императора в трагедию человека, уже родившегося старым и всю свою жизнь тоскливо карабкающегося от старости к смерти. В этой пыточной камере никому нет ни прощения, ни спасения, ни любви, ни элементарной жалости, и даже одна из самых светлых шекспировских героинь Корделия ничем не отличается от своих противных сестер. Додин сделал со своим королем то, что, по-моему, до него еще никому в голову не приходило, - лишил Лира прозрения. А нас - сочувствия.

«Ради денег жопу лижем, ради места жопу рвем», - наигрывает на пианино песенку королевский шут, ожидая аплодисментов. К слову, пианино - основной художественный акцент на почти пустой сцене, и декоративный минимализм лишь подчеркивает и усугубляет беспросветную человеческую нищету, тщету и убогость. Судя по всему, новаторский перевод Дины Додиной преследовал эти же цели - Лир то посылал своих подданных в жопу, то называл себя мудаком... Говорят, после многочасовых додиновских репетиций актеры вваливаются в театральный буфет со словами: «Яду мне, яду!».

Над «Королем Лиром» Додин работал около двух лет - среди прочих своих странностей мэтр славится долгостроями. Чеховских «Трех сестер» он вообще изучал у себя в лаборатории почти три года, и питерская богема просто извелась в ожидании премьеры. В конце концов, Додин созвал пресс-конференцию, заявив, что премьеры не будет, «потому что мы так и не нашли, о чем спросить у Чехова».

В случае с «Королем Лиром» у меня тоже сложилось впечатление, что Лев Абрамович так и не нашел, о чем спросить у Шекспира. А может, просто бывают такие вопросы, на которые даже Шекспир с Чеховым ответить не в состоянии.

Однажды в Театре на Таганке к Любимову подошел Вячеслав Молотов. «Над чем работаете, Юрий Петрович?» - поинтересовался этот неравнодушный к искусству человек. «Да вот, Вячеслав Михайлович, ставим спектакль «На все вопросы отвечает Ленин». - «На все вопросы, - улыбнулся Молотов, - даже Иисус Христос не мог ответить».

«Король Лир» оказался последней работой Давида Боровского в Театре Европы. Меньше чем через месяц после премьеры художник скоропостижно скончался от инфаркта в столице Колумбии Боготе, куда приехал со своей персональной выставкой. «Расстегните мне пуговицу, вот здесь».