Экс-начальник киевской милиции Николай ПОДДУБНЫЙ: «Аваков просто расписался в том, что он хреновый милиционер»

Реформа МВД, анонсированная министром внутренних дел Арсеном Аваковым, так или иначе затронет каждого украинца. Почувствуют ли рядовые граждане себя более защищенными от криминала, станут ли безопасными ночные улицы городов и сел, снизится ли уровень преступности, если слово «мент» навсегда исчезнет из нашей жизни?

«НЕ МОЖЕТ БЫТЬ МИЛИЦИИ ЯНЫКА, ПРЯНЫКА, КУЧМЫ! ЭТО ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОРГАН»

— Николай Олегович, похоже, скоро из нашей жизни навсегда исчезнет сло­во «мент». Как вы, человек, проработавший 40 лет в милиции, относитесь к предложению преобразовать ее в полицию?

— Нема натхнення говорити на цю тему, потому что правители решают — не мы. Ну какая разница: милиция, полиция? Хоть жан­дармерией назовите — функции-то одни и те же. Вон, в России в 2011-м милицию переименовали в полицию. Что, преступность уменьшилась, раскрываемость повысилась? Нет!

— Министр внутренних дел Арсен Аваков утверждает, что «милиция — это рудимент советской эпохи и означает вооруженное народное ополчение, зато полиция — профессиональный государственный правоохранительный орган, призванный обеспечить правопорядок, избегая карательных функций»...

— Он просто расписался в том, что хреновый милиционер. В советское время тоже была полиция — в Германии, Венгрии, но функции у этих служб были те же, что у советской милиции, — защита интересов граждан, обеспечение общественного порядка и борьба с уголовной преступностью. А вот в США, где я в свое время изучал американский опыт, полиция — орган надзора и принуждения, то есть действует немножко в другом ключе. Вся оперативно-разыскная работа там отдана ФБР. Поэтому, прежде чем затевать реформы МВД, надо определиться, с какой целью и что мы хотим получить в результате...

— Мне кажется, главный упор Аваков делает на фразу: «Избегая карательных мер»...

— Не знаю, что он имел в виду. Милиция на то и есть, чтобы применять карательные меры согласно закону. А как иначе? Другое дело, что я изначально выступал против создания «Беркута». Наверху говорили: это подразделение для борьбы с организованной преступностью. Но я-то понимал, что на самом деле оно — для подавления массовых народных выступлений. А для борьбы с бандитами всех мастей у нас было свое подразделение «Сокол», которое занимается задержанием вооруженных преступников вместе с операми.

Будучи начальником отдела по борьбе с организованной преступностью в Киеве, я категорически возражал против использования «Беркута». Почему? Например, в начале 90-х при массовом задержании на Ленинградской площади (там небезызвестный Валерий Кур участвовал, которого прозвали «киевским комиссаром Каттани») рэкетиров, кидал и прочую малопочтенную публику уложили на асфальт. И пока составляли нужные бумаги, — все же нужно было оформить официально! — у многих задержанных исчезли документы, деньги...

Одно дело, если в операции участвует только мое подразделение: я изучил каждого подчиненного, знаю, кто из них чем дышит. А когда там милиции полно, попробуй потом разобраться, кто прав, кто виноват. И осадок остается. Человек же не скажет: «Это «Беркут». Он говорит: «Милиция забрала, меня ограбила».

— Милицию упрекают в том, что она стала обеспечивать безопасность не граждан, а государства...

— Так и есть! Милиция должна быть народной. Но для этого нужно, чтобы участковых, сотрудников отделов в райцентрах и небольших населенных пунктах выдвигали местные жители, чтобы эти правоохранители регулярно отчитывались перед людьми.

Мы сегодня дошли до абсурда. После того как Янукович, расставивший по всей Украине руководящие кадры из Донецка, удрал, этих гусей погнали. Пусть так! Но меня корежит, когда их называют милицией Яныка. Не может быть милиции Яныка, Пряныка, Кучмы! Это государственный орган, который защищает в первую очередь интересы граждан. А у государства для обеспечения его безопасности есть СБУ и другие спецслужбы.

— Судя по тому, что по результатам прошлогоднего опроса милиции доверяют лишь 3,6 процента жителей Украины, реформы в правоохранительной сфере назрели и перезрели. Вы согласны?

— Действительно, сегодня очень много жалоб на то, что милиция бездействует, не реагирует на заявления. Я считаю большой ошибкой то, что каждый раз, когда приходил новый президент, менялось руководство правоохранительных органов. Кадры трясли сверху донизу. А человеку, чтобы он что-то соображал в своем деле, стал настоящим милиционером или опером, надо не менее 10 лет проработать.

В ГУВД Киева, после того как я оттуда ушел, уже сменилось десятка два начальников. А руководитель управления или отдела внутренних дел должен знать в лицо каждого сотрудника, быть в курсе, какие группы орудуют на тех или иных улицах, базарах. Тогда ему не приходится долго докладывать, все разжевывать — он с полуслова подчиненных понимает. Новому же человеку надо года два только для того, чтобы узнать, где Сырец, а где Подол, где Печерск, а где Русановка. А как скоро он сможет людей изучить? Между тем это немаловажный фактор. Чтобы эффективно руководить, нужно знать, кто из сотрудников честно выполняет обязаннос­ти, а кто волынит, кто на себя тянет одеяло.

«ГЛАВНОЕ — МИЛИЦИЯ НЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ВТЯНУТА В КАКУЮ-ТО ПОЛИТИКУ»

— Сейчас у нас на повестке дня люстрация. А как вам идея использовать грузинский вариант, то есть уволить 100 процентов милиции и набрать новых людей?

— Я в Грузии служил в армии, был там при Саакашвили и знаю, что это такое. У них вся страна — как одна наша большая область. Если там будет сидеть хозяин, он может видеть, где что, а Украина — большое государство. Их опыт у нас неприменим.

Кроме того, мы за годы независимости уже поменяли раза три всю милицию: десяток министров, около 300 начальников областных управлений, практически весь личный состав. В результате угробили профессионалов. Если меня послать в операционную вместо хирурга, я не смогу сделать операцию. Но ведь и хирург не сможет руководить милицейским главком... Почему же в органы внутренних дел назначают кого попало?

— То есть патриоты с Майдана не могут заменить профессионалов?

— Патриотизм познается на деле, а не на словах. Вот когда ты выезжаешь на операцию и вокруг стреляют, сразу видишь, кто трусит, кто «сливается», а кто идет вперед.

— А как вы относитесь к проверке на детекторе лжи, которую по замыслу инициаторов реформы должны пройти все сотрудники милиции?

— Я в эффективность такой меры не верю и не признаю ее. Надо, чтобы был коллектив. Он может создать такую атмосферу, при которой не будут покрываться какие-то проступки милиционеров, особенно что касается взяточничества, не будут укрываться преступления.

В принципе, когда показатели обобщают и анализируют, все видно и без всяких детекторов. А то мы дожили: порядочных людей поубирали, а шулеры остались.

— Многие правоохранители оправдывают свои грешки тем, что у них низкая зарплата. Разве можно прожить сотруднику ГАИ на 1600 гривен в месяц?

— Конечно, нет. Дело в том, что у нас штаты непомерно раздуты. Численность милиции в три-четыре раза превышает численность армии, и каждого надо обеспечить, дать ему зарплату, обмундирование. Вот зачем той же ГАИ такая служба, как «Кобра»? Это же ГАИ над ГАИ, и зарплаты у них намного больше, чем у рядовых.

Впрочем, вакансий в Госавтоинспекции нет, несмотря на мизерные оклады. Кадровый дефицит испокон веков наблюдался в уголовном розыске, следствии — там, где надо бороться с преступностью.

Поймите, милиция — отражение общества, со всеми его достоинствами и недостатками, поэтому идеальной быть не может. Еще Ленин, не к ночи будь помянут, говорил: «Милиция — это зеркало советской власти». Сейчас Украина переживает момент истины. И очень обидно, что боремся мы не с преступностью, не с тем злом, что есть в стране, а с памятниками, с мертвыми.

— Европа предлагает нам при реформировании МВД сделать упор на три «Д»: децентрализацию, департизацию, демилитаризацию... Как вы на это смотрите?

— Я не совсем согласен — это моя точка зрения — с тем, что предлагают Европа, Америка. Украинцы сами должны себе ладу дать. Мы здесь живем, и наш долг — защищать своих людей и землю, на которой родились, от преступных посягательств.

Главное — милиция не должна быть втянута в какую-то политику. Мы 100 раз об этом говорили, а воз и ныне там: все равно она защищает кланы, устраивает побоища честных людей. Помните, как били студентов на Майдане? Лежащих, не оказывающих сопротивления!

Кровью сердце обливалось, когда я смотрел те кадры. А ведь кто-то руководил этим! Ну нельзя милиционеру такие вещи творить, тем более когда он знает, что все снимается на камеру. Отсюда покатилась волна насилия, которую мы до сих пор остановить не можем. И избиение народного депутата Нестора Шуфрича на глазах у бездействующих милиционеров — лишь очередное звено в этой цепочке...

«СЕГОДНЯ ЧЕЛОВЕК ПРИШЕЛ В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ, НАДЕЛ ФОРМУ И ДУМАЕТ, ЧТО ОН ЦАРЬ И БОГ»

— Не оправдать, но понять милицию тоже можно... Ей доставалось в последнее время.

— Обычно говорят: спровоцировали... А я в таких случаях отвечаю: «Подожди! Ты же шел в милицию, а не в кассу билеты продавать и, надевая форму, понимал, что вызываешь на себя и бандита, и пьяницу». Значит, должен человека убедить, а если не удалось, принять решительные меры для ликвидации угрозы в виде задержания, чтобы он другим горя не натворил. А сегодня человек пришел в правоохранительные органы, надел форму и думает, что он царь и бог.

Самое слабое звено у нас — подготовка среднего и рядового состава органов внутренних дел. Раньше были школы милиции, которые готовили оперативных работников — два года учили, прививали любовь к своему делу, гордость за службу, ответственность. При этом отсеивались случайные люди. А набирать всех подряд, как сейчас делается? Это же какие убытки государство несет: принять, обучить, одеть, а потом уволить...

Повторю: когда систему внутренних дел начали кромсать, убирать профессионалов, набирать непонятных людей, это было большой ошибкой.

— Вы против того, чтобы министрами внутренних дел назначали политиков?

— Так мы же видим сейчас, куда политики нас завели. Что они понимают в работе спецподразделений, методах оперативно-разыскной деятельности, среди которых есть и секретные? Чтобы раскрыть любое преступление, нужны не догадки — доказательства. А чтобы добыть их, надо быть профессионалом, а не только уметь красиво говорить.

—­ Кстати, скептики называют провозглашенную реформу МВД очередной предвыборной дуриловкой. Мол, для реформ нужны законопроекты, а не выложенный в интернете четырехминутный ролик...

— Я тоже так считаю! То, что они придумали, мне непонятно. Зачем-то забирают в систему МВД погранслужбу, миграционную службу, службу по чрезвычайным ситуациям и так далее... Нынешнее разделение функций проверено жизнью, зачем его рушить?! Я против сомнительных экспериментов. Другое дело, что реформы надо проводить не только в милиции, но и во всех силовых ведомствах, чтобы они не дублировали друг друга. СБУ, налоговая... У каждого свой закон, каждый занимается своим делом, а не, как сейчас, общим — то есть экономикой. Почему-то все туда лезут, а не в раскрытие преступлений. Но реформы нужны как воздух, и дай Бог, чтобы они все-таки удались.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter