Знаменитый мультипликатор Гарри БАРДИН: «Сегодня многих в России накрывает депрессия — наш ближайший сосед вдруг стал врагом»

Один из самых титулованных режиссеров-аниматоров, на работах которого воспитывались не­сколько поколений зрителей, вырос в Киеве, где и сегодня бывает довольно часто. Недавно в качестве почетного президента Международного фестиваля анимации LINOLEUM-2014, проходившего в украинской столице, Бардин вручал награды победителям. И хотя сам Гарри Яковлевич на этом фестивале, по его словам, никаких открытий для себя не сделал, зрители ретроспективных показов заново открыли для себя его работы.

Если бы в заставке к ленте «Конфликт» не значилась дата выпуска — 1983 год, можно было бы с уверенностью сказать, что это свежий анимационный репортаж с вос­тока Украины: вооруженные провокаторы, убитые пограничники, агрессивное полчище боевиков... Совпадает все, только вместо людей — обычные спички. От ударов серных головок друг о друга в пожаре войны сгорают все — и те, кто защищался, и те, кто нападал. Целое кладбище сож­женных спичек. Вот только не вспомнить в финале, с чего начался конфликт. Спустя 30 лет фильм-притча, увы, оказался в тему.

Гарри Бардин был в числе тех, кто не раз подписывал заявления с требованием прекратить войну в Украине. В отличие от своего друга Владимира Спивакова, которого вынудили подписать другое письмо. «Вам гранты для оркестра больше не нужны? Что же вы не подписываете?» — спросили его в Минис­терстве культуры РФ. «А за ним — кол­лектив в 200 человек», — вздыхает Бардин.

Гарри Яковлевич, для которого поступки и анимационные метафоры привычнее слов, разговоров о политике избегает, и все же в одном из недавних интервью сказал: «Я испытываю стыд за то, что творит мой президент».

— Говорят, в России дети, играя в войну, кричат: «Пацаны, спасайся, ук­ра­инцы наступают!». А в наших дворах мальчишки в пылу ссоры обзывают друг друга «путиным». Но их родители, бывшие граждане общей страны СССР, выросли на одних и тех же книгах, мульт­фильмах — в том числе и на ваших. А теперь многие из них смотрят друг на друга через оружейный прицел...

— Пропаганда сделала свое дело. Жили-жили вместе, и вдруг вы оказались «фашистами», «бендеровцами». Я на Майдане был в январе, и никаких «бендеровцев» там не видел. Видел скромную палатку «Правого сектора» с их атрибутикой, и не более. Лица в основном внятные, умные, порой даже интеллигентные. Эти люди стояли на Майдане в защиту своего человеческого достоинст­ва.

— Вот этого как раз Украине российские власти и не могут простить — чувст­ва собственного достоинства...

— Мне это трудно понять. Я — киевлянин, у меня в Киеве живет родная сестра, с которой у нас нет никаких разногласий, мы смотрим, как говорится, в одну сторону. А на киевском кладбище лежат мои родители, бабушка. Но через многие семьи из-за политических разногласий пролегла такая демаркационная полоса, и близкие люди враждуют между собой. В этом здорово по­могает телевидение, которое делает свое недоброе дело. Да, я надеялся на своих зрителей, но оказалось, что они...

— ... вас подвели?

— Мне это очень больно.

— На недавнем футбольном матче «Россия — Молдова» московские болельщики подняли над трибуной стадиона фотографии бандитов «Новороссии» — Гиркина и Безлера, на счету которых тысячи замученных и убитых людей, подписав под ними: «Гордость нации». И нация это приняла, и никто не потребовал убрать плакаты...

— Это лишний раз подтверждает, что у нас достаточно недоумков, которые не хотят знать свою историю. Но есть и те, кто вышел на Марш мира в поддержку Украины 21 сентября. Я как раз в этот день прилетел из Киева и не смог быть на этом митинге, а мой сын был, и его очень порадовало большое количество не оболваненного народа. Люди почувствовали себя гражданами, а не населением, и это замечательно.

— Враг когда-то у русских и украинцев был общий — фашистская Германия. А теперь Россия, расширяя границы Русского мира, от Германии отличается лишь масштабами завоеваний. Во всяком случае — пока. Своих граждан, ради которых будто бы так старается российская власть, она уважает?

— Собирание русских земель и расширение Русского мира делит людей на «чистых» и «не чистых» — ведь и в самой России живут люди разных национальностей, которые при такой политике неизбежно чув­ствуют себя вторым сортом. Ну а что ка­сается политики по отношению к Украине, то совсем недавно в истории появился пример Шотландии, которая хотела отделиться от Великобритании и шла к этому цивилизованным путем. С отделением не получилось, но там никому не пришло в голову отстаивать свою автономию с оружием в руках. На дворе ведь не средневековье, а XXI век.

— Ну, у кого как — в «Новороссии», к примеру, время идет не вперед, а назад. Сегодня туда возвращаются знакомые признаки советского быта — такие, к примеру, как километровые очереди, в которых люди стоят под номерами, записанными на ладонях, продуктовые пайки, уравниловка в зарплате, а то и вовсе работа за обед. Россия ставит на оккупированных территориях ретроэксперимент? Но ведь он бумерангом обернуться может для нее самой же...

— Я слышал, что среди лидеров «Новороссии» есть бывшие коммунисты. Они собираются строить социализм. Однажды в рамках отдельно взятой страны у нас это уже не получилось. Ну что ж, пусть попробуют повторить то же самое в рамках отдельно взятой республики, если получится...

— Гарри Яковлевич, вы часто бываете на Западе. Как там сейчас относятся к российско-украинской войне? Эта тема еще волнует европейцев? Или время берет свое и тревожный интерес к ней уга­сает?

— Я им говорю: «Ребята, вы потеряли к нам интерес». Когда-то, на волне перестройки, был такой ажиотаж — как же, в стране медведей и матрешек вдруг пробудилась демократия! А сейчас Запад занимает прагматичную, выжидательную позицию. Из-за нефти и газа они не позволяют себе высказать то, что думают. Но там явно шкурный интерес, и это меня глубоко возмущает.

— Шкурный интерес и в России многих заставляет в лучшем случае молчать, а в худшем — подписывать письма в поддержку политики Путина в отношении Украины. Ваши коллеги по искусству, к примеру, понимают, что поступают низко, или делают это сознательно, считая себя настоящими патриотами?

— Я не берусь судить этих людей. Но часто за ними стоят творческие коллективы, которые кормятся из госбюджета. Они боятся потерять свое место, возможность работать и выживать, а им выкручивают руки. Хотя потом, конечно, им будет стыдно.

— Ирреальный мир анимации помогает вам уходить от реальности?

— К сожалению, не помогает. Было время, когда я закрывал дверь своей студии и уходил от реальности, но сейчас так уже не получается. Если ты не идешь в политику, то политика идет к тебе. Она заходит в двери, проникает в щели, и не думать о происходящем уже невозможно. Сегодня многих в России накрывает депрессия. Мы оказались в ситуации, к которой не были готовы: когда ближайший сосед вдруг стал врагом.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter