«Но тут примчались санитары и зафиксировали нас»

«Дорогая передача! Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача к телевизору рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Вся безумная больница у экрана собралась».

Эти строчки и некоторые другие из песни Владимира Высоцкого «Письмо из сумасшедшего дома в редакцию передачи «Очевидное-невероятное» я вспомнила, когда не так давно смотрела на Первом национальном канале программу «Культурный фронт». Правда, безумная больница у нас уже давно по обе стороны экрана.

«Забацане мiсто, куди рєдко ступа культура»

«Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра: «Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?»... Комиссия по защите общественной морали, глава которой пан Василий Костицкий был гостем Юрия Макарова в «Культурном фронте», печется не только о нас, но и о наших детях, вызывая в последнее время живейший интерес у населения. «Мы не сделали скандала, нам вождя недоставало. Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков...».

Серьезного скандала они действительно пока еще не сделали, на вождя господин Костицкий тоже не тянет, да и настоящих буйных в комиссии катастрофически не хватает. Буйный за всю передачу появился лишь один — известный телеведущий, а ныне член и эксперт комиссии Данило Яневский. Когда он неожиданно обозвал нас всех «рабами и холуями», я поначалу немножко растерялась и даже обиделась — а как же лозунг: «Кохайтеся!», которым Данило всего несколько лет назад заканчивал свои выпуски на «5 канале»? После чего расслабилась и, пытаясь получить хоть какое-то удовольствие, вспомнила колоритного персонажа из фильма Александра Шапиро «Кастинг», которого трамвайный контролер так вывел из себя, что он начал бить его головою об компостер, приговаривая: «Тебя культуре какой-нибудь, элементарной культуре учили в депо твоем вонючем, занюханном депо?!».

Судя по всему, культуре Яневского в его депо не учили или учили, но так и не доучили, поэтому Данило решил учить сам. Отличный, между прочим, способ чему-нибудь научиться.

Вообще, наше телевидение все больше напоминает мне хату Свирида Опанасовича — героя пьесы Леся Подервянского «Сказка про рєпку, або Хулi не ясно?». «Забацане мiсто, куди рєдко ступа культура. З вiкна, затягнутого бичачим пузирем, можна побачити грязюку, дощ, бурю, а також мороз»...

Чтобы не видеть грязюку, дощ, бурю, а також мороз, я вот уже много лет стараюсь по возможности не смотреть в бичачий пузырь телевизора, но, как сказал еще один высокоморальный господин: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». На самом деле, все гораздо проще: «Жить в обществе и быть свободным нельзя».

В любом обществе, полуобществе, сообществе и дикарском племени существуют вещи, автоматически попадающие под запрет. Другое дело, что чем развитее общество, тем человечнее запреты, гуманнее правила и вменяемее законы. Чем общество дегенеративнее, тем интереснее и веселее в нем жить.

В Северной Корее большинство не употребляет наркотики, не пьет виски и не курит длинные белые сигареты. Для большинства там отсутствуют интернет, спутниковое телевидение и мобильные телефоны, которые на въезде забирают даже у туристов. Там едят мясо только по праздникам, над городами не висит вонючий смог, а улицы широки и просторны, потому что у большинства там нет машин. Зато в каждой квартире имеется портрет любимого вождя вместе со специальной щеточкой для смахивания с вождя пыли, а к каждому подъезду приставлен любознательный староста, следящий за моральным обликом жильцов. Если чей-то моральный облик внушает старосте опасения или просто неприятен, он оповещает специальные органы.

Когда в передаче «Культурный фронт» Василий Костицкий заметил, что его комиссия ничего такого не делает, а лишь, обнаружив нарушения, оповещает специальные органы, включая прокуратуру, я задумалась, как долго мне ждать появления старосты в своем подъезде?

Национальная экспертная комиссия по защите общественной морали, к слову, финансирующаяся из госбюджета, действительно ничего такого не делает. При том, что в ее ведомстве находятся довольно серьезные вопросы вроде контроля над алкогольной и никотиновой пропагандой, опасными идеологическими течениями и партиями, расовая, национальная и религиозная терпимость. Ну с религиозной терпимостью благодаря Костицкому мы кое-как справляемся, с трудом, но терпим Божественную вакханалию и ее пастырей Божьих, с остальными же терпимостями, течениями и элементарными рамками приличия в среде людей, которые просто обязаны вести себя прилично, дела обстоят гораздо хуже.

Видимо, чтобы хоть как-то компенсировать недостатки в работе, комиссия полностью сосредоточила свое внимание на вполне безобидных вещах вроде запрещенного мультика «Симпсоны», украинского телепроекта «Камеди клаб» и книги лауреата Шевченковской премии Олеся Ульяненко «Жiнка його мрiї», продажа которой недавно была остановлена — эксперты обнаружили там элементы порнографии, а также слова «трахаться» и «бля».

О книге Ульяненко, которого наш классик Павло Загребельный считал одним из лучших украинских авторов, ничего сказать не могу, не читала, для того чтобы считать опасными «Симпсонов», идущих в 67 странах, нужно не иметь никакого чувства юмора, а «Камеди клаб» мне нисколько не жаль — неумная и неталантливая была программа. Вот только другие лучше разве?

«Свобода рабам i холуям не потрiбна»

Если уж всерьез беспокоиться о нашей морали, следует сделать то, что сделал главврач Маргулис в песне Владимира Высоцкого, — телевизор запретить. Но в том-то и дело, что у комиссии отсутствуют четкие критерии, позволяющие определить, представляет какой-либо творческий продукт угрозу для нашего душевного здоровья или нет.

Я читала закон о защите общественной морали, и у меня сложилось впечатление, что он так то ли хитро, то ли безграмотно составлен, что под каждую из его статей можно подвести все, что угодно: от подростковой порнографии в «Ромео и Джульетте» до детской порнографии в «Карлсоне, который живет на крыше».

Любое цивилизованное государство начинает свой тернистый путь с предоставления гражданам возможности выбора. И эту возможность нам сначала как бы предоставили, обрушив на нас бурю, дощ, грязюку и мороз, потом из грязюки что-то проклюнулось и мы стали учиться выбирать, «но тут примчались санитары и зафиксировали нас».

К слову, а судьи кто? Кто решил, что Яневский, Костицкий, Слава Вакарчук, писатель Курков, артист Бенюк и другие члены комиссии именно те санитары, которые должны наводить дезинфекцию? Был какой-то референдум, опрос населения?.. Мы ведь даже президента себе выбираем, что уж говорить о столь деликатной сфере, как мораль, касающейся всех и каждого. На каких условиях проходят этический кастинг блюстители нравственности? Что является основополагающим при отборе? Любовь к родине и заслуги перед ней? Ну так через месяц наряду с министром культуры Василием Вовкуном и другими отечественными интеллектуалами в комиссию войдут баба Параска и дед Панаска — и пойдет гулять деревня. Начали с порнокартинок — закончим Рубенсом. Взялись за Ульяненко — разберемся и с Шекспиром.

Серьезные опасения у кандидатов в доктора вызывает интернет, деятельность которого комиссия регулярно пытается блокировать, информируя различные инстанции. И тут я, конечно, Костицкого понимаю, потому что то, о чем можно узнать из интернета, иногда узнать больше неоткуда. Это по-прежнему единственная свободная зона, причем массовая, которую держать под контролем пока никому не удается. Радетели за нашу нравственность мотивируют свое желание навести порядок в Сети засильем в ней порнографии. Похоже, порнография вообще самое больное место у защитников морали. Хотя порно — это только цветочки. Как говорится, далi буде.

Далi, если верить Даниле Яневскому, «холуям и рабам начнут затыкать рот». И лично он, Данило, голосующий за цензуру своими обома руками, станет это делать, потому что «свобода рабам i холуям не потрiбна». Я безмерно благодарна Яневскому за то, что в отличие от Василия Костицкого он не лицемерил и определился с дефинициями. Как поет Гарик Сукачев: «Я хочу знать, кто я! Я хочу знать, где я!». Теперь я наконец знаю. И кто я, и где я, и могу хотя бы приблизительно представить, что меня ждет. В качестве экстренной помощи предлагаю радикальную программу, ибо чувствую, что двух рук Яневского на всех нас не хватит.

Перво-наперво нужно зафиксировать литературу, так как это наша единственная культурная отрасль, которая пусть худо-бедно, но развивается. Вот только начинать литературные зачистки надо не с Олеся Ульяненко, а с Леся Подервянского — главного украинского матерщинника и порнографа. Поскольку в отношении литераторов накоплен приличный исторический опыт, ничего нового изобретать не стоит. Труды Подервянского следует сжечь на костре где-нибудь в районе Майдана Незалежности. Вместе с Подервянским в костер пойдут Юрий Андрухович, у которого, помимо ненормативной лексики, полно ненормативных полупорнографических сцен, крайне сомнительный с точки зрения общественной морали Сергей Жадан, любящий «цю країну, навiть без кокаїну», и развязная Ирена Карпа, обходящаяся без матюков только в заголовках. С книжками Карпы имеет смысл испепелить и ее музыкальные диски, а саму всенародную акцию назвать знаменитым Карпиным слоганом — «Суки отримують все!».

Современную европейскую и российскую литературу, а также значительную часть мировой классики из библиотек и магазинов изъять и уничтожить. В качестве исключения оставить Пауло Коэльо и Дарью Донцову.

Кинофестиваль «Молодость» как главный рассадник всевозможного мракобесия и тлетворного влияния из Киева перенести в Шешоры и проводить не в октябре, а в декабре под открытым небом. Те, кто еще не понял, что у нас особый менталитет и своеобразный климат, поймут это на свежем воздухе. А вообще, о нашем кино можно не беспокоиться, поскольку там, в принципе, все хорошо. Там царит Голодомор, дымит Чернобыль, скачет Богдан-Зиновий Хмельницкий с бойцами УНА УНСО и творит неземную красоту Оксана Байрак. Хотя я все-таки несколько удивлена, что комиссия допустила выдвижение турчиновской «Иллюзии страха» на «Оскар». Докладываю. В фильме присутствует ненормативная лексика! Фильм снят на русском языке!! Ребята, не тормозите!!!

Театр лучше совсем не трогать. Если его еще какое-то время не трогать, он тихо помрет сам. Да и зачем нам театр? Чего мы в нем мне видели? Дать напоследок всем, кому еще не дали, народных артистов, прекратить финансирование, театральные помещения переоборудовать под нужды населения. Подозрительным отщепенцам, которым в жизни не хватает зрелищ, рекомендовать караоке на Майдане, праздник скоростного поедания вареников, презентации «Живчика» и дегустации отечественных замороженных котлет «Легко».

На «Евровидение» никого не выпускать, кроме Михаила Поплавского, укутанного в массивный пиджак с национальной символикой. Рок запретить, поп в лице отдельных исполнителей оставить, русские романсы — только на украинском языке.

С художниками разговор отдельный и предельно простой. Построить в степях Украины Манеж, свезти туда циничных и продажных маляров вместе с их уродливыми и позорными творениями, обнести колючей проволокой, пустить ток. Сочувствующих, бегающих вокруг проволоки и забрасывающих художникам куски хлеба, холсты и краски, Данило Яневский будет лично отлавливать своими обома руками.

«А ты не ходи там, где тебя знают»

По-моему, замечательная программа и, между прочим, вполне выполнимая. Что же касается репрессий, которых так опасался ведущий «Культурного фронта» Юрий Макаров, то, во-первых, они уже начались, а во-вторых, люди, нарушающие наш покой и сон своей ненормативной лексикой, порнографией и чуждым мировоззрением, сами во всем виноваты. Что, Ульяненко не мог обойтись без слова «бля»? А Маяковский? А Пушкин? А набоковский Гумберт Гумберт не мог полюбить половозрелую девушку? Не мог или не захотел?

«Пора подступает пуста и нежна, когда что ни день — то отвага нужна», — писал поэт Дмитрий Александрович Пригов, царствие ему небесное. Пора! Пора очистить нашу землю от «Симпсонов», которые вместе с Олесем Ульяненко, интернет-порталом «Инфостор» и песней Кузьмы Скрябина «Якщо ти зрадиш, кохана, я виб’ю всi твої зуби» не дают нам попасть в Европу. Это из-за них мы живем сегодня в порнографической стране, и именно писатели, поэты, фотографы, живописцы и журналисты, которых пока еще не истребляют, как в России, и не вывозят за пределы крупных городов, как бомжей в Беларуси, являются нашей главной проблемой.

Кстати, как насчет комендантского часа? Давно ведь пора. Что делать рабу и холую после 23 ноль-ноль на улице? А еще лучше после 22 ноль-ноль? Пусть дома сидит, телевизор смотрит. «Свободу с Данилой Яневским»... После «Свободы» — обход старосты, проверка документов... И не надо смеяться. Над страной нависла бездуховность, и экспертам нужно сказать спасибо за то, что они с нами церемонятся, проявляя всяческую терпимость. Терпимость тоже ведь когда-нибудь заканчивается.

Помнится, на каком-то из заседаний с участием прессы Яневский заметил, что из-за крайне низкого уровня морали и правопорядка он сам давно уже ходит с огнестрельным оружием и даже два раза отстреливался. Как говорил один муж из анекдота: «А ты не ходи там, где тебя знают...».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter