Остановись, мгновенье, ты ужасно!

«И с меня, когда взял я
да умер,
Живо маску посмертную
сняли
Расторопные члены семьи.
И не знаю, кто их надоумил,
Только с гипса вчистую
стесали
Азиатские скулы мои».

Эти строки из стихотворения Владимира Высоцкого всплывают в памяти, когда заходишь в Музей одной улицы на Андреевском спуске, где сейчас экспозиция посмертных масок. Это уже не первая выставка такого рода - к слову, маска Высоцкого также хранится в музейных запасниках.

«БЕРУ ПОКОЙНИКА ПОД МЫШКИ И УСАЖИВАЮ ЕГО. ЗАЛИВАЮ ГИПСОМ ВСЮ ГОЛОВУ»

В представлении древних египтян погребальная маска укрепляла дух умершего на пути к загробному миру. Эллинизированный на сломе эпох Древний Восток заменил маски красочными портретами. С так называемых фаюмских погребальных портретов смотрят в непостижимую даль широко открытые бесстрастные глаза. Как в «Фаусте»:

Когда ж придет последнее мгновенье -
Мне до того, что будет, дела нет.
Зачем мне знать о тех, кто там, в эфире, -
Бывает ли любовь и ненависть у них,
И есть ли там, в мирах чужих,
и низ, и верх, как в этом мире!

В посмертных масках можно отыскать формальную память о древнеегипетской и эллинистической традициях, в основе которых - вера в неокончательность Приговора. Но в своей отрешенности, отделенности от «оригинала» современные маски уже не несут никакого метафизического посыла - даже фотографии на металлокерамических медальонах кладбищенских надгробий ближе к фаюмским портретам...

Один из самых известных авторов посмертных масок, создатель киевского памятника Ленину, указывающему путь к Бессарабскому рынку, скульптор и художник Сергей Меркуров в 1901 году был изгнан из киевского Политеха «за политику», в 1920-м вошел в масонскую ложу, на вершине придворного успеха награжден двумя Сталинскими премиями. Свою профессиональную деятельность Меркуров начинал посмертной маской одного из армянских католикосов, о чем у скульптора остались малоприятные воспоминания:

«Беру покойника под мышки и усаживаю его... Жутко... Холод... Заливаю гипсом всю голову. Жду, пока окрепнет гипс. Только сейчас замечаю, что забыл проложить нитку для разрезания формы на два куска.... Приходится заднюю часть формы ломать долотом и молотком на куски здесь же, на голове... И вдруг... Мутный взгляд широко открытых глаз с укоризной смотрит на меня.... Когда я пришел в себя, оказалось, что от нервного шока у меня отнялись ноги».

Когда Меркурова приглашали сделать слепок головы Ленина и скульптор склонился над бездыханным телом, то почувствовал на шее покойника пульсацию. В испуге позвал врача. Тот успокоил: это пульсирует кровь в пальцах самого скульптора.

Меркуров не сразу смирился с издержками ремесла, но, в конце концов, пообвыкнув, изготовил посмертные маски Феликса Дзержинского, Михаила Фрунзе, Сергея Эйзенштейна, Ильи Ильфа, Валерия Чкалова, Надежды Крупской и многих других выдающихся людей первой половины прошлого века. Некоторые его работы попали в коллекцию Музея одной улицы - например, маска Владимира Маяковского, однажды попросившего Меркурова: «Если я умру раньше, обещай снять с меня такую маску, какой ты еще никогда ни с кого не снимал».

Копии более 300 меркуровских масок, как и посмертный слепок самого автора, хранятся в доме-музее скульптора в Армении. Он ушел из жизни на несколько месяцев раньше Сталина, иначе ему поручили бы «лепить» и второго вождя.

«КТО МНОГО СТРАДАЛ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ, ТОТ ЭТО ЗНАЕТ»

Оригиналы работ Меркурова спрятаны в хранилищах Третьяковки - галерея не выставляет их на всеобщее обозрение. Именно поэтому нынешняя экспозиция Музея одной улицы - это уникальная возможность увидеть меркуровские маски поэта Максимилиана Волошина, писателя Михаила Булгакова и наркомвоенмора Украины Николая Подвойского, придумавшего когда-то главный советский символ - пятиконечную звезду.

Сотрудники музея рассказывали, что маску Подвойского случайно обнаружили в глубинке на Черниговщине, где родился будущий революционер и подобно Сталину учился в духовной семинарии, из которой был изгнан.

Маска Булгакова напоминает один из фрагментов главного романа писателя «Мастер и Маргарита»: «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами! Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший».

После смерти Меркурова долото и гипс из его рук подхватил лауреат Сталинской премии Матвей Манизер. Маска Иосифа Сталина, поэта Александра Блока и другие работы Манизера хранятся в обширном пантеоне Музея одной улицы, насчитывающем более 200 экземпляров.

В экспозиции нынешней выставки Матвей Манизер представлен масками композитора, дирижера, педагога Рейнгольда Глиэра и одного из основоположников советского кинематографа Александра Довженко.

«Маска похожа на образ, запечатленный на фото, - отметил астролог Павел Глоба, периодически выступающий физиогномистом. - Линии лба и подбородка указывают на цельную, собранную и сконцентрированную натуру».

Тараса Шевченко, также представленного на выставке, Пал Палыч охарактеризовал так: «Круглое лицо со вздернутым утиным носом создает впечатление страдающего человека, обиженного беспризорного ребенка. Личность несильная, склонная к отчаянным поступкам. Большой пессимизм и скорбь, неуверенность в себе, что характеризуется линиями носа и глаз. Линия висков - как у философов - характерна для натуры, размышляющей над смыслом жизни, но в сочетании с другими чертами - свидетельство слабости...».

Задержалась по пути из Канады маска композитора Александра Кошица - ее доставка ожидается со дня на день. К слову, Кошиц жил по соседству с Музеем одной улицы - на Андреевском спуске, 22. Отсюда несколько шагов до Духовной академии, где музыкант руководил хором и на чьи выступления профессор Киевской духовной академии Афанасий Иванович Булгаков водил своих детей.

Ожидают в музее также маску основателя и руководителя ОУН Евгения Коновальца. Борец за украинскую независимость займет место рядом с Симоном Петлюрой, доставленным из Франции, и Степаном Бандерой, прибывшим из Лондона.

Музей, креативно отмечающий этой выставкой 20-летие Независимости Украины, счел их присутствие необходимым.

В Петлюре Пал Палыч отметил следующее: «Склонность к сентиментальности прочитывается по линиям рта и скулам, видны хорошая наследственность и желание самоуглубляться, а также большое тщеславие».

В Бандере обратил внимание на несоответствие посмертной маски прижизненному снимку: «Достаточно благообразный на фото, с гармоничными и классическими чертами лица, более похожий на киноактера, милого и изящного человека. Маска абсолютно этому противоречит. Перед нами последователь Макиавелли, который мог совершать любые поступки ради достижения цели».

«МАСКА - УСКОЛЬЗАЮЩАЯ ДУША ЧЕЛОВЕКА»

Директор музея Дмитрий Шленский говорит, что хотел бы выставить и маску Вячеслава Чорновила, но она находится в семье. Не увенчалась успехом и попытка приобрести маску Леонида Брежнева - за нее запросили неподъемную цену - 10 тысяч евро. Рынок посмертных масок становится прибыльным бизнесом. Мода на их создание угасла, соответственно цена существующих экспонатов возрастает.

С посмертными масками зачастую связано нечто мистическое, леденящее кровь. Как легенда о великом творце «Мертвых душ» Николае Гоголе, чья маска открывает пантеон выдающихся украинцев. Скульптор Николай Рамазанов, снимавший посмертную маску с писателя, свидетельствовал: «Когда я подошел к телу Гоголя, он не казался мне мертвым. Улыбка рта и не совсем закрытый правый глаз его породили во мне мысль о летаргическом сне, так что я не вдруг решился снять маску». Скульптору вторит Павел Глоба: «Судя по всему, это прижизненная маска».

Одна из сотрудниц музея рассказала мне: «Когда у нас появилась маска Петлюры, по вечерам в полной тишине вдруг стали возникать шорохи, приглушенные шаги, скрипы. Сижу работаю, и вдруг - рып-рып, рып-рып».

Однако профессионалы не склонны замечать присутствия сверхъестественного. Киевский скульптор Борис Довгань, автор представленных на выставке масок дирижера Стефана Турчака и писателя Бориса Антоненко-Давидовича, убежден, что «маска - это ремесло». Борис Степанович считает, что «передавая точную конструкцию головы, маска служит ценным ориентиром для воплощения образа в скульптуре. Есть задача, и ее надо выполнить. Причем с первого раза, потому что переделать не получится».

Утилитарная трактовка предназначения посмертных масок не вполне устраивает Дмитрия Шленского, который верит, что «маска - это ускользающая душа человека». Не поддерживая мистических страшилок, Дмитрий все же признает: «Мне без масок плохо. Не люблю, когда они уезжают на другие выставки. Они нас защищают».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter