Актриса, теле- и радиоведущая, дочь артиста Юрия ВОЛЫНЦЕВА Ксения СТРИЖ: «Я начала передачу словами: «Говорят, дураки умирают по пятницам, а по понедельникам умирают лучшие люди» — в это время моего папы не стало»

Во время вступительных экзаменов приемная комиссия Щукинского театрального училища пришла в восторг от данных Юрия Волынцева — статному, высокому, красивому, с сильным голосом абитуриенту прочили серьезное театральное будущее. Увы, несмотря на то что выпускника Волынцева без вопросов оставили в труппе Театра имени Вахтангова, сыграл он на его сцене не так уж и много, но его работы — Бригеллу в «Принцессе Турандот», виконта Болингброка в «Стакане воды», пана Юзефа в «Дамах и гусарах», Короля в «Золушке», Шмагу в «Без вины виноватых» — зрители вспоминают до сих пор.

А вот в кино Юрию Витальевичу не досталось ни одной главной роли. Уже одно только появление Волынцева на экране вызывало у зрителей улыбку, а режиссеры порой даже не вписывали его персонажей в титры.

Свою невостребованность в кино актер компенсировал в мультипликации — его голосом говорят Иван («Волшебное кольцо»), механик Зеленый («Тайна третьей планеты»), Пес («Котенок по имени Гав»), сыщик Добер («Приключения поросенка Фунтика»), Шалтай-Болтай («Алиса в Зазеркалье»), Зигзаг МакКряк и Дакворт («Утиные истории»), Дон Карнаж («Чудеса на виражах») и аудиосказках — многие из нас помнят Звездного пирата Бимбулу («Кузнечик Кузя на планете Туами»), Маркиза Карабаса («Кот в сапогах»), боцмана Израэля Хендса («Остров сокровищ»). Но, конечно же, главной ролью Юрия Витальевича стал недалекий, но невероятно добрый и обаятельный пан Спортсмен из знаменитого «Кабачка «13 стульев».

О Юрие Волынцеве рассказывает его дочь — актриса и теле- и радиоведущая Ксения Стриж.

«ПАПА БЫЛ ПОД МАМИНЫМ КАБЛУКОМ, ПОЭТОМУ И СЕМЬЯ У НИХ НЕ СЛОЖИЛАСЬ»

— Папа любил меня всегда, — вспоминает Ксения. — Пока я была маленькой, тискал и называл уменьшительно-ласкательными именами — Лапой и Крохой, а когда немного подросла, стал мне настоящим другом. Раннее детство я помню не очень хорошо — знаю, что родители, которые были постоянно заняты, отдали меня на пятидневку.

Папа заботился обо мне — покупал игрушки, привозил из-за границы красивые вещи (я была первой девочкой в классе, у которой появилась жвачка и настоящие, фирменные, джинсы), но, наверное, тогда ему не очень интересно было со мной общаться. По-настоящему же подружились мы с ним, наверное, когда я училась классе в восьмом. Тогда мы вдвоем начали ездить вместе в Крым и Сочи (и там, и там был пансионат «Актер»), много разговаривали, у нас всегда, до самой папиной смерти, находились темы для бесед, и мы никогда не скучали вдвоем.

Однажды папа по обыкновению взял нам на двоих одноместный номер — я в таких случаях спала в комнате, а он — на лоджии на раскладушке, но тут я взбунтовалась. Сказала: «Па, мне это будет неловко!». Поначалу он, конечно, опешил, побежал, доплатил и выбил выше этажом одноместный номер только для меня одной.

— Как говорил Король в «Золушке»: «Почему мне не доложили, что ребенок вырос»?

«У нас всегда, до самой папиной смерти, находились темы для бесед, и мы никогда не скучали вдвоем»

— Отец действительно с удивлением обнаружил, что дочь из ребенка превратилась в девушку и не может переодеваться в комнате, по которой ходит взрослый мужчина, пусть даже он и является ей родным отцом. Зато мы в тот год замечательно провели отпуск: в моем номере собиралась молодежная тусовка, у него — взрослая, мы ходили друг к другу в гости.

Главным в наших с папой отношениях было полное доверие. Ни в коем случае не хочу обидеть маму и поставить под сомнение ее авторитет, тем более что оба мои родителя уже покойные, но папа мне был роднее и ближе. Я всегда могла попросить у него совета в каких-то девичьих историях, о которых у девочек принято говорить с мамами. Это не значит, что я не любила маму, но мы с ней держались друг от друга на расстоянии, которого с отцом не было вообще. Правда, папа был под маминым каблуком, потому и семья у них не сложилась — родители развелись, когда я была совсем маленькой. Но, возможно, дружба с папой наложила отпечаток на всю мою последующую жизнь — дело в том, что среди моих друзей нет женщин, только мужчины.

— Какой самой главной жизненной мудрости научил вас Юрий Витальевич?

— В любой ситуации он говорил мне: «Отойди чуть-чуть в сторону — отстранись». Кажется, это просто, на самом деле — невероятно сложно, особенно когда бурлят эмоции, а нужно успокоиться и посмотреть на происходящее, себя и других людей со стороны. В детстве, когда я спрашивала у него, как мне поступить в каком-то случае, который казался мне сложным, отец отвечал: «Подожди. Подумай. Зата­ись и посмотри, возможно, все как-то само собой вырулит туда, куда тебе нужно».

При этом папе в отличие от мамы, которая определяла свое отношение к человеку с первого взгляда, не была свойственна категоричность, он никогда не рубил сплеча: «Этот человек негодяй!», не спешил делать выводы, и по прошествии времени ему действительно все становилось ясно и понятно. В этом смысле у отца была женская, не свойственная сильному полу интуиция — как правило, мужчины мыслят логически и все рассчитывают.

У нас в семье все получалось с точнос­тью до наоборот: мама, как более практичный человек, умела просчитывать ходы наперед, а папа всегда действовал по наитию. Если говорить о знаках зодиака, то они оба родились под созвездием Тель­ца, пусть и с разницей в два года, но при этом абсолютно не походили друг на друга. Возможно, причина в том, что папа был актером — как известно, эта профессия выявляет в мужчинах женские черты. Для меня как для девочки такое взаимопонимание с отцом очень много значило.

Отец ни разу не ошибся в своей оценке человека или ситуации — даже тогда, когда мы с ним ругались по поводу его интуиции. И я сейчас ловлю себя на том, что, с детства впитав такую манеру отца, тоже никогда не делаю поспешных выводов: мне надо отойти чуть-чуть в сторону и присмотреться. Не думаю, что папа считал себя мудрым, скорее, эта была черта сомневающегося в себе человека, который думает: «Не стоит считать себя истиной в последней инстанции — а вдруг я ошибаюсь?».

— По-моему, это признак интеллигентности.

— (Смеется). Возможно, но заметьте: не я это сказала!

«ОДИН ИЗ ОДНОКУРСНИКОВ ВСПОМИНАЛ, ЧТО ОДНАЖДЫ ОТЕЦ НА СПОР СЪЕЛ ВЕДРО МАКАРОН, ЗАПИВ ИХ БУТЫЛКОЙ ВОДКИ»

Юрий Волынцев с дочерью Ксюшей, 1969 год. «Папа любил меня всегда. Пока я была маленькой, тискал меня, заботился, покупал игрушки, привозил из-за заграницы красивые вещи, а когда немного подросла, стал мне настоящим другом»

— Отец тоже делился с вами чем-то сокровенным — например, рассказывал, почему решил стать актером?

— Это очень смешная история! Папа, коренной питерец, после окончания школы работал киномехаником в знаменитом кинотеатре «Аврора». Прокручивая ленты по нескольку раз в день, он поневоле заучивал их наизусть, а потом забавно их пересказывал, очень похоже повторяя голоса и интонации актеров. В армии отца, который хорошо пел и был высоким и статным, забрали в ансамбль песни и пляски военного округа, в котором он служил в Германии. Именно там состоялся папин дебют в качестве конферансье: когда он выходил на сцену и начинал показывать в лицах фильм «Подвиг разведчика», со смеху умирали все — от солдат до генералов.

Демобилизовавшись, папа познакомился с Николаем Николаевичем Волковым, приехавшим в Питер в гости, в то время он был просто Колей и только собирался поступать в театральный институт. «Старик, — сказал дядя Коля, услышав, как папа цитирует кинофильмы, — поехали со мной». И папа, как это бывает только в юности, сел в ночной поезд вместе с Волковым, и на следующий день они уже были в Моск­ве, где сдали документы в Щукинское театральное училище. Оба были приняты.

Во время экзаменов они сдружились с Андреем Мироновым, который был намного младше папы и дяди Коли, — он поступал сразу же после школы, но все равно прибился к их компании. Получилась замечательная троица, куда вошли уроженцы Москвы (Миронов), Одессы (Волков) и Питера (папа) и в которую каждый привнес культуру своего города.

— Представляю, как весело они проводили время!

— Куролесили ребята в студенческие времена, конечно, хорошо. Один из их однокурсников вспоминал, что однажды отец на спор съел ведро макарон, запив их бутылкой водки. Горячительные напитки в их компании вообще шли на ура — Волков как-то подсчитал, что на деньги, пропитые за время учебы в театральном, можно было купить два автомобиля «Волга». Миронова в компании звали Мироном, а у папы была кличка Боба — ее ему дал дядя Коля.

— После окончания института Волков, Миронов и Волынцев дружили?

— Радовались, когда встречались где-то по работе, на общение в студенческом понимании этого слова у них просто не было времени. Хотя с Волковым, когда я была маленькой, мы дружили семьями, у меня даже фотографии есть, на одной из которых я сижу на коленях у дяди Коли. А вот близких отношений с Мироновым и его семьей при моей жизни не было.

— Когда Андрея Александровича не стало, ваш папа, наверное, переживал?

В роли генерала КГБ с Дмитрием Харатьяном в комедии«На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди», 1992 год

— Помню, что он очень близко к сердцу принял смерть Высоцкого, мы вместе были на его похоронах. Папа рассказывал мне, как они встречались в студенческом общежитии, куда Владимира Семеновича поднимали на второй этаж на простынях: через проходную его, как хулигана и дебошира, дежурные не пропускали.

Мы заезжали к Высоцкому в его квартиру на Малой Грузинской только раз, мне кажется, папа занимал у него деньги. Помню, как он говорил Владимиру Семеновичу: «Хороший ты парень, Володя!». Высоцкий тогда как раз снимался в фильме «Место встречи изменить нельзя», группа работала на Полянке, неподалеку от моего дома, и мы сбегали с уроков, чтобы посмотреть на Владимира Семеновича. Когда его не стало, папа сказал, что мы только со временем поймем, кого потеряли. Точно так же сильно он переживал и смерть Олега Даля.

А когда умер Миронов, мы с папой не общались... Мой однокурсник Сережа Перелыгин, женатый на актрисе Театра сатиры, ездил с супругой на те злополучные гастроли в Прибалтику и потом рассказывал нам, как все произошло, — вся театральная Москва тогда переживала ужасно.

— Из-за чего вы поссорились с таким замечательным папой, как Юрий Витальевич?

— Родители не одобрили мое раннее замужество (я вышла замуж в 18 лет за студента-выпускника режиссерского факультета Игоря Минаева), и я обиделась, да так сильно, что перестала с ними общаться — целых два года мы делали вид, что не знаем друг друга.

Хотя с папой виделись ежедневно: чтобы дойти до проходной Театра имени Вахтангова, нужно пройти мимо Щукинского училища — они находятся на расстоянии 200 шагов друг от друга.

Каждый день, идя на работу, он видел меня, тусующуюся и курящую в кругу своих однокурсников, но мы при этом даже не здоровались. Весь мой курс просто терял дар речи от таких «высоких отношений», но и для меня, и для отца это было делом прин­ципа. Мы с папой безумно скучали друг по другу, но ничего поделать с собой не могли.

«В БОЛЬНИЦЕ ПАПА ЛЕЖАЛ В ОДНОЙ ПАЛАТЕ С ЛЕОНИДОМ ГАЙДАЕМ, ПРОБЛЕМЫ СО ЗДОРОВЬЕМ У НИХ БЫЛИ ОДИНАКОВЫЕ, НО ОНИ ПРИ ЭТОМ ЕЩЕ УМУДРЯЛИСЬ ВЕСЕЛО ПРОВОДИТЬ ВРЕМЯ»

— Несмотря на множество замечательных театральных ролей, для зрителей Юрий Витальевич навсегда ос­тался паном Спортсменом из популярной телевизионной передачи «Кабачок «13 стульев». Его это не обижало?

— «Кабачок» был для папы больной темой. Есть роли, которые прирастают к актерам навечно — так, что не оторвешь. Например, что бы ни сделала моя ученица Настя Заворотнюк — какую бы роль ни сыграла, она навсегда останется няней Викой из популярного ситкома. Так ведь в наше время актеры могут выбирать, а тогда у них особого выбора не было, им надо было и семью кормить, да и актерские амбиции еще никто не отменял. С одной стороны, такой популярности, как у актеров из «Кабачка», не было ни у кого — они входили без стука во все начальственные кабинеты, причем это касалось не только моего отца, но и Ольги Аросевой, Спартака Мишулина, Романа Ткачука и всех остальных.

С другой — пан Спортсмен перечеркнул отцу все роли, которые он мог бы сыграть. Это сейчас я могу спокойно работать на радио, а потом выйти на сцену в театре или сняться в кино, и никого это не пугает. Тогда человек, засветившийся в юмористическом шоу, уже не мог рассчитывать на роль Ричарда III.

В Театре сатиры, где работали почти все актеры «Кабачка», зрители, увидев кого-то из них на сцене в любой, даже очень серьезной, роли, выкрикивали: «О, пан Профессор! О, пан Директор!»...

Можно ли обвинять режиссеров в том, что они не очень хотели приглашать их в свои фильмы и спектакли. «Кабачковцы» пытались сломать этот стереотип, но не могли. Папа блистал в театре, у него были замечательные работы, но поскольку театралов в разы меньше, чем телезрителей, его даже сейчас, по прошествии стольких лет после смерти, вспоминают только как пана Спортсмена.

— А сам-то Юрий Витальевич спортом занимался?

— (Смеется). Нет! Папа был очень подвижный, легкий, прекрасно танцевал, да и вообще скакал по жизни. Возможно, в юности, до моего рождения, он и занимался спортом, но я этого не застала.

«Кабачок «13 стульев»: Станислав Микульский (гость), Ольга Аросева (пани Моника), Наталья Селезнева (пани Катарина), Виктор Байков (пан Вотруба) и Юрий Волынцев (пан Спортсмен). «Кабачок» был для папы больной темой…»

— Вашего отца не стало 9 августа 1999 года — согласитесь, это какая-то мистическая дата?

— Нашу семью преследуют девятки. Его мама, моя бабушка, умерла 9 числа в 1979 году, его младший брат — 9 числа 1989 года, а еще через 10 лет ушел из жизни папа. Когда это случилось, я призадумалась: «Что-то мне это не нравится!». Но вроде бы девятки мне пока удается преодолевать, возможно, ко мне это не относится, да и вообще не стоит зацикливаться на таких вещах — так мы программируем себя на негатив.

— Почему Юрий Витальевич ушел из жизни так рано — в 63 года?

— Сердце износилось — сказалась бурная молодость и неупорядоченный образ жизни. Отцу нужно было сделать операцию шунтирования, но ему не хватило квоты.

В больнице папа лежал в одной палате с Леонидом Гайдаем, проблемы со здоровьем у них были одинаковые, но они при этом еще умудрялись весело проводить время, жили по принципу «хоть один день, но мой» — не переделать этих людей! К сожалению, Леонид Иович умер вскорости после того, как его выписали, потому что не смог бросить курить. А папа так струхнул, что отказался от всех вредных привычек, продлив себе таким образом жизнь еще на год.

Я была готова к тому, что папы скоро не станет: в последний год у него участились сердечные приступы, к нему часто приезжала «скорая». Да еще и лето в том году было очень тяжелое — в Москве стояла ужасная жара, которую мы с ним оба совершенно не переносим. И вдруг — радость: август выдался холодным.

Помню, отец позвонил мне: «Слушай, как хорошо, что наконец-то наступила прохлада. Сейчас сижу на балконе, и мне так легко дышится». Услышав эти слова, я успокоилась. И даже успела к нему приехать, мы очень хорошо посидели: папа выпил чайку, я — винца, мы замечательно поговорили. На прощание он спросил: «Когда у тебя завтра эфир?». — «В 16.00», — ответила я.

На следующий день, а это был понедельник, я начала передачу словами: «Говорят, дураки умирают по пятницам, а по понедельникам умирают лучшие люди». В это время моего папы не стало, он ушел в мир иной, лежа в пос­тели с маленьким радиоприемником на животе: боялся про­пус­­тить мой эфир. Вра­чи сказали, что он умер спокойно и безболезненно, во сне, и я даже не знаю, слышал он эту мою фразу или нет...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter