Кинооператор Вадим ЮСОВ: «Животные на съемках «Андрея Рублева» действительно пострадали, но надо же понимать, откуда их привели — с бойни. Корова горела, наверное, получила ожоги, но ушла с площадки своими ногами, а лошадь забивал специалист с мясокомбината»

Разнообразные слухи, сплетни и домыслы, которые окружают всех великих людей при жизни, после их смерти и вовсе расцветают буйным цветом. Вот и об Андрее Тарковском так много пишут и говорят, что отличить реальность от мифов бывает очень трудно. Ничего не поделаешь: желание порадоваться унижению такого человека, доказать, что «он мал, как мы, низок, как мы», в околокиношной тусовке воистину неистребимо. Несколько подобных мифов приросло — причем намертво, не оторвешь! — и к имени Тарковского. Стало уже общим местом рассуждение о его подозрительном характере, о том, как страдал режиссер от советского строя, не дававшего ему творить в полной мере, и о прямо-таки маниакальной жестокости по отношению к животным. Где здесь правда, а где ложь? Об Андрее Тарковском рассказывает известный кинооператор Вадим Юсов.

«АНДРЕЙ БЫЛ ОЧЕНЬ ДОВЕРЧИВЫМ И ВНУШАЕМЫМ. ЕМУ ВСЕ ВРЕМЯ ЧТО-ТО НАШЕПТЫВАЛИ, А ОН ВЕРИЛ»

- Вадим Иванович, как вы, уже будучи известным оператором, попали в съемочную группу Андрея Тарковского?

- Андрей был моложе, поэтому институт окончил позже меня (до ВГИКа он учился в Институте востоковедения, ездил в геологические экспедиции, потом занимался в мастерской Михаила Ильича Ромма), я к тому времени уже работал. Скорее всего, он видел какие-то из моих предыдущих картин, поэтому, перебирая кандидатуры операторов, остановил выбор именно на мне. В то время выпускник режиссерского факультета мог получить разрешение снимать дипломную ленту на какой-то крупной киностудии - так мы с ним начали работать на «Мосфильме» над картиной «Каток и скрипка».

Знакомство наше произошло в присутствии Андрея Михалкова-Кончаловского - ребята через кого-то передали мне, что хотят встретиться для серьезного разговора. Тарковский мне сразу понравился, и я понял, что хочу с ним работать.

Вадим Юсов: «Я сразу понял, что хочу работать с Андреем»

- Вы уже тогда почувствовали, что Андрей Арсеньевич необыкновенно одарен?

- В то время в нашей кинематографической среде к таким вещам относились проще: есть режиссер, есть оператор, есть художник - и каждый должен заниматься своим делом. Поэтому главное - насколько человек грамотен в своей профессии. Мастерство режиссера оттачивается не в институте, а на съемочной площадке. Естественно, Андрей не был достаточно подготовлен с точки зрения производства, и сейчас режиссеры и операторы приходят после института такими же - и у нас, и на Западе.

- И как вам работалось с дебютантом?

- Хорошо - Андрей был послушным! А еще ранимым, ищущим, сомневающимся. У нас на протяжении всех четырех картин вообще не было конфликтов человеческого плана.

Можно сказать, что я являлся его единомышленником: как оператор обязан был учитывать его желания, замысел. Режиссер знает, как все должно выглядеть на экране, но не всегда понимает, как это может быть реализовано, и тут именно оператор должен помочь. Я имею в виду не работу с актерами, а образное картинно-экранное построение.

- Почему же после «Андрея Рублева» вы от Тарковского ушли?

- Это произошло по целому ряду причин, и мне казалось, что для Андрея так будет лучше. Он же рассудил иначе - решил, что я его бросил, и не простил мне этого поступка до конца своей жизни. Мы с ним и позднее много встречались - и в Москве, и за границей, и оставались, как мне казалось, в дружественном расположении друг к другу. Но судя по его дневникам и поступкам он все-таки был на меня обижен, хотя в глаза мне об этом не говорил.

Андрей относился к категории людей, которые все, что не соответствует их желаниям и надеждам, расценивают как недобросовестность окружающих. К тому же он был очень доверчивым и внушаемым. Используя это, из него можно было буквально веревки вить. Я знал об этой его особенности, но никогда не пытался влиять на него таким образом - ни положительно, ни отрицательно. А другие не стеснялись - ему все время что-то нашептывали, а он верил. Это было главной причиной, по которой мы с ним расстались.

Родители режиссера — Мария Ивановна Вишнякова и Арсений Александрович

- Под другими вы подразумеваете его вторую жену - Ларису Кизилову?

- Ее уже нет в живых, поэтому не стоит ворошить прошлое. Впоследствии, когда мы с ним обсуждали эту тему, я у него спрашивал: «Андрей, неужели ты мог всерьез поверить в то, что я желаю тебе зла?!». Но он только смущенно пожимал плечами.

Когда Тарковский уже жил за границей, ему, например, внушали, что его недостаточно оценили на Каннском кинофестивале - что он должен был единолично получить первый приз за «Ностальгию», а не разделить награду с кем-то. Что поделаешь: ранимому, тонко организованному художнику свойственна мнительность и обидчивость.

Поэт Арсений Тарковский с сыном Андреем, 1934 год

В данном случае она оказалась направлена на Сергея Федоровича Бондарчука, который был членом жюри от СССР. Но я тоже был в жюри Каннского кинофестиваля и знаком с обстановкой, которая царит там за кулисами, - лоббировать, а тем более продавить какую-то картину просто невозможно. Да и Сергей Федорович был не тот человек, чтобы с кем-то сводить счеты, к тому же картина Андрея ему нравилась. Бондарчук даже рассказывал мне, что поначалу смотрел «Ностальгию» настороженно, но потом она его буквально захватила.

«ЧИНОВНИКИ ХОТЕЛИ, ЧТОБЫ ТАРКОВСКИЙ СНИМАЛ ФИЛЬМЫ О ЛЕНИНЕ»

- Какие воспоминания сохранились у вас о годах совместной работы с Андреем Арсеньевичем?

- У меня в памяти не столько картины, сколько процесс съемок и общение. Мне повезло - мы с Андреем всегда работали в едином устремлении.

С оператором Вадимом Юсовым. «Андрей был послушным! А еще ранимым, ищущим, сомневающимся. У нас на протяжении всех четырех картин вообще не было конфликтов человеческого плана»

Между прочим, картину «Иваново детство» снимали в Каневе, в окрестностях Тарасовой горы - в полном соответствии со сценарием, написанным по повести Владимира Богомолова. Жили в гостинице, находящейся на другом берегу, - кстати, здание уникальной архитектуры, другого такого я нигде больше не видел.

Гостиницу построили в 1961 году, а мы поселились в ней в 62-м. Здание было совсем новым, постоянно давали о себе знать технические недоделки - так, как раз при нас там взорвался водонагревательный бак.

Кадр из фильма «Андрей Рублев», 1966 год

В те времена такая техника была еще в диковинку, поэтому, наверное, никто толком не знал, как с ним обращаться, и меры безопасности не соблюдались.

- А где снимали «Андрея Рублева»?

Со второй женой Ларисой Кизиловой и сыном Андреем

- Там была уже совсем другая среда и натура - российская: Владимирская, Новгородская и Псковская области. Ну а павильонные съемки в той и другой картине проходили на «Мосфильме», как и в фильме «Солярис».

- Декорации, построенные для «Соляриса», даже сейчас, во времена компьютерных технологий, производят впечатление...

- Тут большую изобретательность проявил художник картины Михаил Ромадин, которого мы недавно похоронили, - все было придумано им. Ну а осуществлено с помощью «Мосфильма» и, в частности, его главного инженера Бориса Николаевича Коноплева.

Андрей Тарковский и Андрон Кончаловский во время работы над сценарием «Андрея Рублева»

Он очень много сделал для того, чтобы получилось все, что мы видим на экране: старт ракеты, внутренности космической станции. Использовались во время работы над картиной и комбинированные съемки, автором которых был мастер этого дела Василий Петрович Севастьянов, к сожалению, тоже покойный.

С Николаем Бурляевым и Анатолием Солоницыным на съемках «Андрея Рублева»

Те, кто создал современную компьютерную графику, однозначно гении. В наше время такие съемки требовали гораздо большего умения, профессионализма и подготовки. Сейчас они значительно упростились. Правда, наши режиссеры все равно стараются, если позволяют средства, делать фильмы за границей - уровень тамошней компьютерной графики несопоставимо выше.

- Многие не могут простить Тарковскому того, что на съемках он жестоко обращался с животными. Неужели без этого нельзя было обойтись?

- Животные на съемках «Андрея Рублева» действительно пострадали, но надо же понимать, откуда их привели - с бойни. Корова была бесплодной и подлежала переработке на колбасу, а конину мы тогда экспортировали в Венгрию. Они были обречены, но съемки продлили им жизнь на неделю - не знаю, можно ли рассматривать это как благородство. Да, корова горела, но ее декорировали специальной асбестовой попоной.

С Маргаритой Тереховой, рабочий момент, «Зеркало», 1974 год

Наверное, какие-то ожоги она получила, но ушла с площадки своими ногами. А лошадь забивал специалист с мясокомбината - не ударом тока, как это сейчас повсеместно делается на скотобойнях, а кинжалом, как наши предки.

- Бытует мнение, что жизнь Андрею Тарковскому укоротили преследования со стороны советской власти. Вы разделяете такую точку зрения?

С Александром Кайдановским на съемках «Сталкера», 1979 год

- Я считаю, что это дань времени: у нас сейчас принято порочить прошлое любыми способами. Ну посудите сами: человек еще не окончил институт, как получил право снимать свою дипломную работу на «Мосфильме». Она была замечена в Москве и Париже, после чего ему предложили делать «Иваново детство» - картину, от которой был отстранен более опытный режиссер. Потом Тарковский с большим трудом, но все-таки получил возможность снимать «Андрея Рублева». Да, за этот замысел пришлось побороться, потому что он идеологически смущал кинематографическое руководство. Но, в конце концов, молодому режиссеру дали добро. Где бы за границей он получил в свое распоряжение такие средства и такую возможность? Значит, власти его ценили. Сам факт, что фильм о великом иконописце Андрей сделал в стране, где религия была в загоне, говорит о многом.

С Федерико Феллини. «Я бы не сказал, что за границей Андрею удалось сделать что-то новое»

Конечно, чиновники от кинематографии хотели, чтобы он снимал картины о Ленине, - это я в качестве примера говорю. Тарковский отвечал: «Хорошо, я согласен, но сценарий напишу сам». Они тут же шли на попятный. В то время продюсером было государство, и ему как-то нелогично было самому платить за антисоветскую картину.

- Кто платит, тот и заказывает музыку...

С Микеланджело Антониони. «Тарковский уезжал из страны в надежде избавиться от трудностей и проблем, но не учел того, что на новом месте у него появятся новые трудности и проблемы»

- Разумеется. Сегодня, когда в роли «кошельков» выступают богатые люди или какие-то продюсерские группы, уговоры тем более бесполезны. Ныне идеологические установки не такие строгие (нет ограничений на жестокость, вульгарность, откровенность вплоть до порнографичности), зато есть определенные требования, которые надо соблюсти, иначе тебе не дадут денег на твою работу. Делать то, чего твоя левая нога хочет, ни тогда было невозможно, ни сейчас.

Кстати, сегодня режиссеры, подобные Андрею, продюсерам не нужны - в их картинах нет того, что нынче показывают по телевидению. Разве фильмы Тарковского смотрели бы сейчас взахлеб, неотрывно? Думаю, нет. А картины достойнейшие! «Андрей Рублев» входит в сотню лучших фильмов за всю историю мирового кино.

«ЗАГРАНИЦА В ТО ВРЕМЯ ДЛЯ ВСЕХ БЫЛА ПРИТЯГАТЕЛЬНА, И АНДРЕЙ НЕ СТАЛ ИСКЛЮЧЕНИЕМ»

- И все-таки Андрей Арсеньевич отчаянно рвался за рубеж. Он получил там ту свободу, без которой задыхался здесь?

- Вот вам и еще одно доказательство того, как власть относилась к Андрею, - его свободно отпустили работать за границу. Заметьте, не выгнали, а отпустили, хотя были люди, которых действительно выгоняли. А почему он так стремился уехать? Ну, во-первых, в то время заграница для всех была притягательной, и он не стал исключением. Во-вторых, был Тонино Гуэрра (итальянский писатель и сценарист, сотрудничавший с Федерико Феллини. - Авт.) который, как я понимаю, предложил ему заманчивые перспективы. Он убеждал Андрея, что за границей тот сможет гораздо лучше реализовать свои идеи, а Тарковскому это импонировало.

Что касается картин, которые он снял там, то они мне так же понятны и близки, как «Зеркало» и «Сталкер», которые я не снимал, хоть Андрей на это и рассчитывал. Во всех его картинах, где бы они ни были сняты, присутствует режиссер и человек, которого я люблю. Наверное, поэтому я вижу и чувствую то сокровенное в его работах, что другим недоступно. И не потому, что я умнее и чувствительнее других, просто хорошо знал Тарковского. Но я бы не сказал, что за границей ему удалось сделать что-то новое.

- А как к Тарковскому относились его знаменитые коллеги?

- Не погрешу против истины, если скажу: они считали за честь с ним познакомиться. Например, когда мы снимали в Токио город будущего для «Соляриса», к нам в гостиницу «Жемчужина», что неподалеку от российского посольства, приходил Акира Куросава. Он сам захотел встретиться с Тарковским, и, хотя организовать это по тем временам было непросто, сотрудники посольства все устроили.

Перед отъездом на съемку мы с мастером комбинированных съемок Севастьяновым спустились в кафе, где происходила эта встреча, познакомились с Куросавой, выпили кофе и уехали, а они с Андреем остались беседовать. Благо для этих съемок режиссер не был нужен: нас интересовали проезды, переходы, транспортные развязки, небоскребы, - в нашей стране ничего подобного тогда не было. А сегодня мы с моим товарищем на машине возвращались из института, и я подумал, что теперь город будущего можно было бы снимать и в Москве.

- Помните свою последнюю встречу с Тарковским?

- Она произошла в Милане, куда я приехал, чтобы сделать сообщение на семинаре ФИПРЕССИ - международной федерации кинопрессы. А у Андрея там была запланирована встреча со зрителями. Узнав об этом, я подъехал к кинотеатру, где она проходила. Следующий день мы провели вместе - ездили по гостям, посещая его многочисленных друзей и знакомых. Андрей звал меня с собой в Рим смотреть его картину, но я не мог так свободно путешествовать по Европе, как он, поэтому пришлось отказаться.

Спустя пару лет я приехал в Рим. Андрей в то время был уже невозвращенцем и очень боялся, что его силой вернут в Советский Союз. Поэтому люди, которых я попросил связать меня с ним, ответили, что это нереально. Тогда я сказал: «Позвоните его бывшему продюсеру, сообщите, в каком отеле я остановился, и скажите, что в такое-то время я буду ждать его звонка».

Андрей таки позвонил. Я чувствовал: он опасается того, что наш разговор могут прослушивать. Его возвращения в страну мы не касались. Он говорил, что доволен своим пребыванием на Западе, хотя, похоже, особого счастья не испытывал. Тарковский уезжал из страны в надежде избавиться от трудностей и проблем, но не учел того, что на новом месте у него появятся новые трудности и проблемы.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter