Тамара ГВЕРДЦИТЕЛИ: «Я не умею бороться за свое счастье»

Алеся БАЦМАН 30 Мая, 2007 00:00

Естественно, полный зал, естественно, несметное количество цветов, естественно, зрители ее любят. В жизни каждого великого артиста наступает момент, когда публика восхищается им уже не за то, что он делает, а за то, что он просто есть. Гвердцители есть, как весна, как небо, как аромат ее любимой «Шанели».

Артистка, микрофон и 11 мужчин с музыкальными инструментами. Никаких фонограмм, что необычно и приятно. Зрителям подают не только конечный музыкальный продукт, они присутствуют при его приготовлении, когда можно попробовать гитару, прикоснуться к скрипке, выделить барабаны, проверить на профессионализм певицу. Гвердцители — это голос-хор, и из всех эпитетов-клише мне по душе один — «самый трепетный голос СНГ».

Голос — это божественная субстанция, которая неподвластна времени. Во время концерта Тамара часто садилась за рояль и становилась частью оркестра. Ее музыканты, как преданная и любящая свита, понимали и реагировали на малейшее движение пальчика своей королевы.

Шесть раз королева переодевалась. В подборе нарядов была верна себе — доминировал черный, иногда вспыхивал красный. Женщины из первых рядов могли завидовать не только роскошным платьям Тамрико (так Тамару Михайловну называют в Грузии), но и ювелирным украшениям. Изящные драгоценности — слабость Гвердцители.

На киевском концерте она впервые исполнила песню «Бабья доля», которую специально для нее написал Александр Розенбаум.

Бабья доля на Руси —
Вечно Господа просить
О мечте своей единственной.
Не плачь! Забудь!
Не обижайся на судьбу!
Она судьба такая...
Что с нее теперь возьмешь?
Не плачь! Забудь!
Согреешься когда-нибудь!
На каждый снег найдется дождь...

Думается, Александр Яковлевич не ошибся, подарив эту мелодию Гвердцители. Она сделает его песню знаменитой.

Знающая четыре языка (русский, грузинский, английский и французский), Тамрико исполнила много французской любовной классики. Публика в большинстве своем не понимала слов, но все чувствовали, что эта песня о них. О каждом.

В телеэфирах Гвердцители появляется не так часто, как хотелось бы. Но дефицита выступлений и гастролей Тамара Михайловна не испытывает и признается, что только вошла в период расцвета. Нужно еще очень многое успеть. Например, дать второй концерт в легендарной парижской «Олимпии», который запланирован на конец этого года.

Тамара — воплощение женственности и материнства. Один французский продюсер как-то сказал ей: «Для того чтобы стать звездой, вам не хватает стервозности». Отчасти он прав. Стервозности ей действительно не хватает, а вот звездой Гвердцители была всегда.

— Тамара Михайловна, вы — шикарная женщина, думаю, мужчины делают вам море комплиментов. Вспомните что-нибудь самое интересное...

— Обычно сильный пол все-таки скуп на комплименты, и если мужчинам удается выдавить из себя красивые слова, то это всегда очень-очень приятно! Наша профессия такая комплиментарная... Не только женщины, но и мужчины-артисты всегда жаждут одобрения и восхищения!

— Сумасшедшие истории были?

— Конечно! И серенады под балконом пели 10 человек...

— Хорошо пели, профессионально?

— Замечательно! Это были мужчины, которые ни до, ни после — никогда не пели. Все-таки для серенады нужна женщина-героиня...

— Вы вышли на балкон, подыграли?

— Да, конечно!

— Вы как-то признались, что хотели бы инициировать закон о запрете фонограмм. Дальше идеи дело не пошло?

— Ну, это не я хотела, а Кобзон...

— Но вы идею поддержали?

— Я понимала сразу, что это нереально. Думаю, с засильем фонограммы по-другому надо бороться. Но как именно, не знаю.

— Человеку для счастья обязательно должно чего-то не хватать. Чего не хватает вам?

— Если скажу, это совсем не сбудется! (Смеется).

— Наоборот. Если есть конкретная цель, это уже 50 процентов успеха.

— В каких-то сферах жизни я совсем не борец и бороться за свое счастье не умею...

— А мне кажется, что вы этим всю жизнь занимаетесь...

— В профессии, может быть, да. Но я хочу быть счастливой в том плане, чтобы мне не приходилось постоянно доказывать свою профессиональную состоятельность. Со временем я хочу научиться находить какие-то другие, свои, сравнимые с музыкой удовольствия и наслаждения. Музыка — это высшее, что есть в моей жизни, но я хочу, чтобы было нечто другое, что даст мне в любом возрасте возможность ощущать себя полноценным художником.

Артист — очень сложная структура... Ты врезаешься в память и в жизнь людей и навсегда должен остаться таким же очаровательным человеком, которого не тронет время. А для себя желательно отыскать какие-то иные острова и новых трех китов, на которых можно построить новую жизнь.