Экс-министр обороны СССР Маршал Советского Союза Дмитрий ЯЗОВ: «Руста специально послали на Красную площадь, чтобы дискредитировать наше военное руководство. Может быть, даже по договоренности с Горбачевым»

На интервью в пятизвездочную московскую гостиницу «Ритц-Карлтон», что в пяти минутах ходьбы от Кремля, 84-летний Дмитрий Язов прибыл в парадном мундире и при всех регалиях. Когда через два часа я проводил высокого гостя и его служебная черная «волга» отъехала, пораженная блеском маршальских звезд девушка-портье спросила: «А кто это?». — «Бывший министр обороны СССР Язов», — ответил я. «Да? Не знаю о нем, не слышала». — «Ну как же, ГКЧП, путч...». — «ГКЧП? — наморщила лоб милая барышня. — А что это, простите, такое?». Забавно... Однако — что сетовать на молодежь, если беспамятство поразило и людей постарше. К 10-летию путча ВЦИОМ провел всероссийский опрос, и 49 процентов россиян не смогли назвать ни одного гэкачепистского имени. Правда, среди тех, кого все же вспомнили, с большим отрывом лидировал последний Маршал Советского Союза Язов (при том, что в скандально известной пресс-конференции, показанной по телевидению в антракте «Лебединого озера», он не участвовал и публичных заявлений не делал). Тогда, в августе 1991-го, прогрессивные газеты вышли с шапками: «Кошмар, на улице Язов!». Демократы не жаловали старого вояку с будто вытесанным из гранита лицом, прямой спиной и рублеными фразами-командами. Такой-сякой, он уничижительно отзывался о журнале «Огонек», запретил публикацию повести Каледина «Стройбат», вместо оставшегося в стороне Горбачева отдувался на трибуне Съезда народных депутатов СССР за события в Тбилиси и Вильнюсе... Ретроград! В армии между тем Дмитрия Тимофеевича уважали, несмотря ни на что, — и до 91-го, и после. Язов не относился к «паркетным генералам» и служил большей частью вдали от столиц: на Крайнем Севере и в Забайкалье, в Средней Азии и на Дальнем Востоке... Только в феврале 1987-го он был переведен в Главное управление кадров Министерства обороны, где — по воле случая! — весьма скромную должность занимал родной брат инициатора перестройки подполковник Александр Горбачев... Что интересно, если гражданские лица приходили в восторг, когда Язов цитировал на память всего «Евгения Онегина», то для служивых было важнее, что их командующий назубок знал нормы котлового довольствия, сроки носки солдатского обмундирования и четыре тома общевойскового устава. Для него, начинавшего в пехоте, личный состав абстрактным понятием не был. Когда в самый разгар Карибского кризиса его полк разместился на Кубе, пришлось вводить так называемый комсомольский патруль, чтобы оградить бойцов от местных ночных бабочек. Услуги их были почти бесплатны — два песо, и один патрульный, в конце концов, не устоял... Через две недели врач привел его с букетом венерических болезней к Язову... «Лечение стоит много долларов, — сказал командир полка, — но я найду эти деньги, если...». Взамен бедолага должен был показать остальным солдатам (офицерам при этом присутствовать комполка не позволил) то место, которым грешил. Вид гениталий размером и цветом с бутылку произвел на парней неизгладимое впечатление: больше ни одного случая заражения в полку не было... ...Если бы в августе 91-го Язов приказал пустить в ход оружие, не исключено, что мы и сегодня жили бы в СССР. Члены ГКЧП требовали от него самых решительных действий, но ради спасения своей шкуры он не хотел проливать кровь собственного, пусть и одураченного, народа, не цеплялся изо всех сил за власть... Когда утром 21-го на объятых противостоянием столичных улицах погибли трое ребят, министр обороны, ни с кем не советуясь, приказал вывести из Москвы войска. Едва маршала арестовали, его пострадавшую после аварии жену, передвигавшуюся только на костылях и с одной рукой, выгнали из квартиры на Ленинском проспекте (в этом же доме жил Горбачев). Все полтора года, что Язов находился в «Матросской Тишине», ему не платили пенсию, и супруга выкручивалась, продавая вещи, а его сына, слушателя Академии Генштаба, немедленно изгнали из стен учебного заведения (Язов-младший умер в 44 года, за несколько дней до 70-летия отца, — не выдержало сердце). Жирный крест был поставлен и на карьере зятя, военного дипломата, поскольку после путча ему запретили загранкомандировки... Сегодня в отличие от других маршалов Советского Союза у Дмитрия Тимофеевича нет ни личного ординарца, ни персонального автомобиля — он сам ходит по магазинам и ездит в метро... Правда, постепенно отношение властей меняется: через семь лет забвения его взяли консультантом Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны. К 80-летию Путин наградил его орденом Почета, Фидель Кастро — орденом Че Гевары, а Ким Чен Ир пригласил на месяц в Пхеньян — подлечиться... Вдобавок книга опального военачальника «Удары судьбы» стала бестселлером и выдержала три переиздания. В ней автор прямо, не юля, написал о самых больших своих потерях: о дочке, в два с половиной года упавшей в кипяток и сварившейся там заживо, о первой жене, которую в 50 лет медицина спасти не смогла, о 16-летнем внуке, погибшем недавно в жуткой автокатастрофе... Его пытались представить эдаким монстром, русским Пиночетом, в конце концов, трусом, который, проиграв, выпрашивал у Горбачева прощения... Язов и сам судит себя строго: подвига, дескать, не совершил, армию в бытность министром не уберег... История, я уверен, каждому воздаст по заслугам, но для большинства граждан старый маршал навсегда останется в первую очередь «тем, который не стрелял»...

«ПОД МОСКВОЙ ЖУКОВ МОГ РАСХОДОВАТЬ В СУТКИ ТОЛЬКО 11 ТЫСЯЧ БОЕПРИПАСОВ НА КИЛОМЕТР ФРОНТА»

Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

— Товарищ маршал Советского Союза, разрешите обратиться!

— (Улыбается). Разрешаю!

— Во-первых, хочу поблагодарить вас за то, что согласились на интервью, а во-вторых (а может, даже во-первых!), за то, что именно вы подписали в 1988 году майский приказ о моем увольнении из Вооруженных сил СССР. Служил я в ракетных войсках оперативно-тактического назначения в Ленинградской области под Лугой...

— В 27-й бригаде?

— Так точно, и в дембельские альбомы мы вписывали, помню, нехитрые такие стишки (вы, очевидно, их слышали):

Пусть приснится водки таз
И маршала Язова приказ...

— Все было (смеется), чего уж...

— Хотя вы уже на пенсии, маршальский мундир с глаз долой не убрали, грядки на даче не копаете и по-стариковски на завалинке не сидите... Чем же, если не секрет, занимаетесь?

— После печально известных событий, связанных с ГКЧП (мы еще их коснемся), стал президентом Общества памяти великого полководца Жукова. Для победы в Великой Отечественной Георгий Константинович сделал, пожалуй, больше всех остальных маршалов, и он не просто четырежды Герой Советского Союза — все свои звезды получил на боевых постах.

Так, например, когда на Монгольскую республику напала Япония, туда был направлен именно Жуков (в то время командовавший корпусом). Созданная им первая армейская группа в пух и прах разнесла на реке Халхин-Гол шестую Квантунскую армию и большинство японских солдат пленила. За это Георгий Константинович получил первую звезду Героя и сразу же был назначен командующим Киевским военным округом.

В январе 41-го по решению Сталина состоялась военная «игра»: Жуков действовал за «синих» — то есть немцев, а генерал-полковник танковых войск Павлов...

— ...расстрелянный в первые месяцы Отечественной...

— ...за «красных» — то есть за Красную Армию. Когда Жуков разгромил (теоретически, на картах!) Павлова, Сталин увидел в нем величайший талант и назначил начальником Генерального штаба — на этом посту Георгий Константинович встретил роковое для нашей Родины 22 июня.

Силы были заведомо неравны: мы сумели мобилизовать всего-навсего около четырех миллионов человек, а в распоряжении немцев были подготовленные, обученные, оснащенные и получившие боевой опыт войска. К лету 41-го Германия покорила практически всю Европу, и хотя условно мы и говорим, что воевали с вермахтом, сражались также с Италией, Румынией, Венгрией, Финляндией, Словакией, Болгарией и Испанией. Были также по ту строну фронта добровольцы из Франции, других стран...

Дмитрию Язову не было еще 18-ти, когда он стал офицером Красной Армии. 1944 год

— ...да и наших хватало!

— Вот-вот, на стороне фашистов воевала, в частности, украинская дивизия...

— ...плюс власовцы...

— Совершенно верно, и тем не менее мы вышли из этой схватки победителями. За счет чего?

Изначально немцы превосходили нас абсолютно по всем параметрам. У них было 32 миллиона рабочих на заводах и фабриках — вся Европа, кроме Англии, работала на Германию, а нам пришлось эвакуировать с запада на восток 80 процентов промышленности. Вы представляете, что означает передислоцировать 10 авиационных заводов? Или, например, «Запорожсталь»? Только чтобы ее перевезти, потребовалось 108 тысяч вагонов, а ведь вместе с оборудованием вывозили также рабочих с семьями... Пока в Сибири и на Урале цеха поставили, ударили морозы...

В 41-м году мы оказались в тяжелейшем положении, и когда немцы дошли до Москвы, Жуков, командуя тысячекилометровым фронтом, мог расходовать в сутки лишь 11 тысяч боеприпасов. Разделите — получается по 11 штук на километр.

— Кошмар!

— Зато в Сталинграде мы уже имели на километр фронта 500 снарядов, а когда добивали группировки «Север» и «Юг» — по 300 орудий: вот как росла мощь!

Отступая, мы лишились практически всех танков — из уцелевших сформировали бригады и кое-как оказывали сопротивление...

— ...вдобавок почти вся авиация была уничтожена прямо на аэродромах...

— Только Белорусский округ сразу же потерял 800 самолетов, а всего мы недосчитались 1200. Под Москвой гитлеровцы тоже оставили практически все танки и самолеты, но благодаря тому, что на них работала промышленность всей Европы, к июлю 42-го сумели восстановить численность и этих, и других видов оружия. На Восточный фронт к тому же они перебросили не только немецкие дивизии, но и итальянских, испанских, финских солдат. Что говорить, если только венгров против нас воевал миллион?..

В самое, можно сказать, трагическое для страны время у Сталина произошел тяжелый разговор с Жуковым. Георгий Константинович предложил сдать Киев, потому что иначе фронт командующего Киевским военным округом Кирпоноса попадал в окружение. Верховный вспылил: «Что это вы чепуху мелете?». — «Если я способен молоть только чепуху, — ответил Жуков, — мне нечего делать в должности начальника Генерального штаба. Отправьте меня на любой участок — могу командовать фронтом, армией, корпусом, дивизией...». Сталин смягчился: «Вы не горячитесь, не горячитесь... Успокойтесь...». Так Жуков стал командующим Резервным фронтом под Ельней, и когда туда прибыла сибирская 24-я армия, он объединенными усилиями разгромил немцев, возвратив оставленный город обратно. В те дни родились первые четыре гвардейские дивизии Красной Армии.

Дмитрий Тимофеевич с первой женой Екатериной Федоровной, сыном Игорем и дочерью Еленой. После смерти супруги Язов женился еще раз. Сын умер в 44 года, не дожив до отцовского 70-летия. Дочери сейчас 53 года, она родила маршалу трех внуков. Один из них погиб в автокатастрофе

«ЗАГОВОР ВОЕННЫХ БЫЛ: ТУХАЧЕВСКИЙ САМ В ЭТОМ ПРИЗНАЛСЯ В ПИСЬМЕ СТАЛИНУ»

— Киев между тем все равно сдали, и в окружение попали полмиллиона бойцов...

— Потери были бы меньше, если бы наши части, как и настаивал Жуков, вовремя отвели бы в укрепрайоны, однако... Тем не менее, несмотря на то что значительная часть защитников украинской столицы оказалась в кольце, Киев полтора месяца оборонялся, и группа армии «А» была существенно там задержана. Ну а теперь смотрите: в районе Ельни немцев тоже на два месяца задержали плюс Ленинград отстояли, а это означало, что блицкриг не удался.

— Существует довольно-таки распространенная точка зрения, что Жуков брал не столько полководческим талантом, сколько безжалостностью. Для достижения цели он, говорят, с людскими потерями не считался и просто заваливал немцев трупами русских бойцов: мол, бабы еще нарожают...

— В последние годы такое мнение высказывали многие — особенно те, кто не знали войны, а первым об этом публично заявил писатель Астафьев: дескать, что это за победа — мы просто трупами их завалили. Чего ради красного словца не скажешь!

Да, в первые месяцы войны мы потеряли около четырех миллионов солдат, но кое-чему и научились. В чем ведь причина того, что поначалу воевали мы плохо? Во-первых, не были подготовлены настоящие командующие. Ну кто такой Павлов? Командовал бригадой в Испании, стал Героем Союза и сразу был направлен командующим Белорусским округом, куда входили три армии. Кто такой Кирпонос? Был командиром дивизии на Ленинградском фронте, овладел Выборгом, получил орден Ленина, назначен командующим Киевским округом. Та же ситуация с командующими армиями — в основном это были малоподготовленные люди.

— Так ведь многих ведущих военачальников перед войной расстреляли!

— Да нет (горячится), не это важно, не в том правда! Рокоссовский сидел — возвратили, Мерецкова, Горбатова тоже реабилитировали...

— Но подождите: уничтожили Тухачевского, Егорова, Блюхера, Якира, Уборевича...

— ...потому что они состояли в заговоре.

— По-вашему, заговор военных реально существовал?

— Ну конечно. Михаил Тухачевский сам во всем и признался — в письме прямо на имя Сталина.

— Хм, а вы разве не допускаете, что красный маршал оговорил себя под нечеловеческими, изощренными пытками?

— В первый же день? Что вы — он написал Сталину сразу, как только его забрали...

Командующий 4-й армией Дмитрий Язов проводит смотр войск 75-й дивизии после учений. 1973 год

— Может, так мордовали, что...

— (Перебивает). Дмитрий, прочтите книгу Карпова «Генералиссимус» — автор приводит в ней текст письма...

— Я читал...

— Ну вот видите... Заговор был — это факт, но почему еще Красная Армия так отступала? Исход сражений зависит не только от командующих, но и от командиров дивизий, полков, батальонов, рот, взводов... У нас из запаса призвали свыше 660 тысяч офицеров...

— ...без практики...

— ...да, недостаточно образованных и подготовленных, а немецкие офицеры прошли с боями практически всю Европу. У них уже были организованы танковые группы, они вторглись на территорию СССР, имея шесть танковых армий, а мы только начали создавать танковые механизированные корпуса и завершить эту работу не успели. Тем не менее при хороших командирах некоторые танковые дивизии сражались довольно успешно. Вспомним хотя бы командующего третьим Белорусским фронтом Черняховского — вы о таком слышали?

— Ну разумеется — прославленный генерал...

— ...а начал войну полковником, командиром 28-й танковой дивизии, которая базировалась в Лиепае. Его бойцы совместно с артиллерийской бригадой так взяли в клещи танковую группу Геппнера, что тот, бедный, куда деваться, не знал. Дивизия Черняховского отступала до Новгорода, но сохранила часть танков и знамя. Через полтора месяца после начала войны его назначили командиром корпуса, а еще через месяц — командующим 60-й армией. Погиб он в 36 лет, командуя фронтом.

«НАС ПОСТРОИЛИ, ВЫШЕЛ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА И ЗАЧИТАЛ МЛАДШЕМУ ЛЕЙТЕНАНТУ СТЕПАНОВУ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР ЗА ТРУСОСТЬ. ЧЕЛОВЕК ИЗ НКВД ВЫСТРЕЛИЛ БЕДОЛАГЕ В ЗАТЫЛОК, И СТЕПАНОВ УПАЛ ЛИЦОМ В КОРИЧНЕВУЮ ЛУЖУ»

— Все-таки удивительное у вас поколение — людей, беззаветно любивших Родину...

Дмитрий Язов с президентом США Джорджем Бушем-старшим. В день этой встречи американцы высаживали две бригады в Панаме для захвата военного диктатора Мануэля Норьеги. США, Белый дом, Овальный кабинет, 1989 год

— Это во-первых, а во-вторых, была тогда настоящая, непоказная дружба народов... Представители разных национальностей были, как говорится, едины в своем порыве остановить зарвавшегося врага, и, естественно, не могли проиграть, не имели такого права.

— Знаете, я с трудом представляю себе, что нынешние молодые ребята, если, не дай Бог, война, припишут себе, как когда-то вы, год и 17-летними добровольно пойдут на фронт. Скажите, что вами двигало?

— Видели бы вы этот всплеск патриотизма! Понимаете, работа комсомольских организаций была направлена на воспитание любви к земле, где ты родился и рос, и не только я — все десятиклассники побежали в военкоматы: как это, думали, немца добьют, а мы повоевать не успеем? Нас, правда, отправили по домам: «Идите пока!», ну а поскольку паспортов в селах не было, я себе в справке из сельсовета год и добавил. Парень был рослый...

В ноябре Московское пехотное училище имени Верховного Совета практически в полном составе было брошено на передовую. Курсанты составили бригаду и воевали вместе с прибывшей из Казахстана 316-й дивизией под командованием Героя Советского Союза Ивана Васильевича Панфилова, а тем временем заместитель начальника училища и заместитель командира батальона отправились в Сибирь и собрали нас, пацанов...

— Так уже вы в 18 лет офицером стали?

— Еще не было 18-ти. Учились всего 10 месяцев: сначала в Новосибирске, затем прибыли в Москву, а когда зима закончилась, отправились в Солнечногорские лагеря. Спустя много лет я был там командиром полка, а потом будущий украинский министр обороны Александр Иванович Кузьмук в том месте служил. Впрочем, кажется, я отвлекся... 17 июля нас выпустили, в тот же день погрузили в эшелон и отправили на фронт. Наш батальон — на Волховский, а второй батальон сибиряков — на Ленинградский. Готовилась операция «Искра»...

— Прорыв блокады Ленинграда?

— Верно, прорыв... К этому времени, если вы помните по истории, пал Севастосполь, и Манштейн с четырьмя дивизиями был переброшен из Крыма под Ленинград. Вместе с войсками Клюге он должен был прорвать оборону Ленинградского и Волховского фронтов, после чего, соединившись с финнами, так блокировать северную столицу, чтобы ни по воздуху, ни по морю, ни по Ладоге — никаким образом туда нельзя было доставить продовольствие и боеприпасы. Город Гитлер решил уничтожить и назвал эту операцию «Северное сияние».

— И вас, вчерашних десятиклассников, бросили в самое пекло...

«Что-что вы говорите о культе личности?»

— ...где мы почти мгновенно сварились. ...Прибыв в расположение 177-й дивизии, подошли мы к штабной землянке. Только представились начальнику штаба, командир дивизии на лошади прискакал... «Что это за люди?» — спросил. «Бывшие курсанты, а теперь офицеры из Московского училища имени Верховного Совета», — доложил начштаба. Комдив коротко бросил: «В лес!».

На поляне уже стояло человек 400 офицеров. Нас пристроили, вышел председатель военного трибунала и зачитал смертный приговор младшему лейтенанту, как сейчас помню фамилию, Степанову за проявленную трусость. Он со своим противотанковым взводом стоял на шоссе и в разгар боя, когда на них поперли фашистские танки, испугался, убежал. Хорошо, сержанты-командиры орудий не дрогнули и атаку отбили...

— Сколько Степанову было лет?

— Где-то под 30. Его расстреляли прямо на наших глазах... После этого комиссар дивизии вновь зачитал присягу, напомнил, что нужно вести активную оборону (как раз вышел 227-й приказ Сталина от 26 июля: «Ни шагу назад!»).

— Как выглядел сам расстрел?

— Осужденного откуда-то привели, поставили перед строем, потом скомандовали: «Кругом!». Он повернулся... Заранее там была даже не могила выкопана, а какая-то торфяная выработка. Человек из НКВД выстрелил бедолаге в затылок, и Степанов упал лицом в коричневую лужу...

«В СТАВКЕ ГИТЛЕРА БЫЛ НАШ ЧЕЛОВЕК. ПОКРУЧЕ ШТИРЛИЦА...»

— От увиденного вам стало страшно?

— (Твердо). Нет, ни страха, ни жалости я не испытывал. Мы понимали, что это на самом деле был трус.

— Вы не спросили себя в тот момент: «А что будет со мной, если при виде наступающих немцев тоже вдруг побегу?».

— Исключено: у нас был такой подъем, что и думать об этом никто не хотел.

— А вы понимали, что в первой же атаке могут убить?

— Безусловно! Скажу честно: умирать в таком возрасте не хочется никому, тем не менее мы поднимались и шли в атаку. В первой же я был ранен...

Министр обороны СССР Дмитрий Язов и министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, конец 80-х. Когда во время перестройки в СССР началась ликвидация ракет средней и меньшей дальности, выглядевшая как одностороннее разоружение, говорили, что в этом виноват Шеварднадзе, которого убедил в необходимости таких мер госсекретарь США Джордж Шульц

— Куда?

— Снаряд, очевидно, упал прямо под ноги, ушел в глубину (мы воевали в болоте) и там взорвался. Волна меня приподняла и так бросила о пенек, что три позвонка были сломаны (компрессионный перелом), отбило почки. Полтора месяца я отлеживался в госпитале и, как говорится (слов из песни не выкинешь), оправлялся кровью. Тяжелое было ранение...

— Извините, перескочу... Наверняка вы знакомы с творчеством знаменитого перебежчика Суворова-Резуна... В своей книге «Ледокол» бывший высокопоставленный гээрушник пишет, что на самом деле Сталин хотел напасть на Германию первым и сосредоточивал на границе...

— (Перебивает). Это неправда — ну как Сталин мог такое планировать, если он знал реальную ситуацию? Дмитрий, в ставке Гитлера (открою вам этот секрет) был наш человек...

— ...ого, прямо в ставке? Это кто-то покруче Штирлица?

— Конечно, и мы хорошо знали, что представляет собой вермахт. Немецкая армия насчитывала семь миллионов 200 тысяч человек — обученных, подготовленных, а с венграми, финнами, румынами, болгарами и так далее — миллионов около 10-ти.

— Фронтовики не скрывают, что на фронте всем было страшно, но выпивали 100 граммов (а иногда больше) и шли в атаку, подхлестывая себя матом...

— Поверьте мне, это далеко не так. Русские привыкли немножко бравировать бесстрашием: вот, дескать, какие мы — выматерились, и сам черт не брат! Чепуха это...

На самом деле, поднимались с криком: «За Родину, за Сталина!» и молча, стиснув зубы, устремлялись вперед. Причем мы же не просто так — вдруг, ни с того ни с сего вскакивали. Проводилась артподготовка, потом артсопровождение шло: надо было идти близко за разрывами нашей артиллерии...

— А не попадали под свои же снаряды?

— Всяко бывало, но главное, что противник не мог поднять головы. Воевать мы под Москвой научились и особенно под Сталинградом. В ходе третьего крупного сражения — Курской битвы немцы уже ничего практически не могли. Модель — один из лучших гитлеровских генералов! — командовал группировкой, которая пробивалась к Курску с севера, а на южном фасе курского выступа к городу рвался Манштейн. Они хотели окружить семь наших армий, а противостояли им Центральный фронт Рокоссовского, Воронежский фронт Ватутина и в тылу — Степной фронт Конева.

В течение четырех суток немцы долбили наши позиции на северном фасе, но оборона была настолько хорошо организована, что продвинулись они всего на 12 километров — все. После этого Рокоссовский нанес по противнику удар двумя танковыми корпусами, восстановил положение и стал готовиться к наступлению. Вместе с Брянским и Западным фронтом, который находился севернее Центрального, он двинулся на Орел, а Конев и Ватутин — на Белгород. Эти два города были взяты 5 августа 1943 года...

Дмитрий Язов — Дмитрию Гордону: «Русские привыкли бравировать своим бесстрашием, но скажу честно: умирать не хочется никому. Тем не менее мы поднимались и с криком: «За Родину, за Сталина!» шли в атаку...» Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

— ...и в тот же день Москва впервые салютовала своим храбрым воинам...

— Отныне освобождение каждого крупного населенного пункта отмечали салютом.

«ЭТО БЫЛА САМАЯ НАСТОЯЩАЯ ПРОВОКАЦИЯ: САМОЛЕТ РУСТА ЯВНО ГОТОВИЛИ»

— Вступив в бой с фашистами молодым офицером, вы сделали во всех отношениях блестящую военную карьеру, а в 1987 году стали министром обороны СССР. Это, замечу, произошло после того, как прямо на Красной площади (в каком-то километре от места, где мы сейчас беседуем) на легкомоторном самолетике приземлился 19-летний гражданин ФРГ Матиас Руст, после чего с позором был снят ваш предшественник Соколов. Как вообще такое ЧП могло произойти?

— Сейчас я уже могу сказать: в то время, когда пилотируемая Рустом четырехмоторная «Сессна-172» села на Красную площадь, Горбачев, председатель Совета министров Рыжков и министр обороны Соколов находились на заседании политического консультативного комитета стран-участников Варшавского Договора в Берлине. В Москве — никого: на хозяйстве остался первый заместитель министра генерал армии Лушев, но после того как в 1983 году над Сахалином сбили южнокорейский «Боинг», было принято решение по гражданским судам не стрелять.

Наши видели, что из Финляндии летит самолет. Сначала его заметила 6-я армия ПВО, потом «передала» Московскому военному округу. Над нарушителем прошли несколько истребителей, но если бы сверхзвуковой МИГ-29 на полной скорости промчался рядом...

— ...«Сессну» опрокинуло бы воздушной волной...

— ...да просто перевернуло бы — и все, но никто же не думал, что эта жестянка летит, чтобы скомпрометировать армию.

— Даже так?

— Да, я считаю, что Руста специально послали. Может быть, даже по договоренности с Горбачевым.

— Как интересно!

— Во-первых, самолет явно готовили: он имел два бака. Добравшись до Финляндии, пилот залил их полностью и мог не только долететь до Москвы, но и в случае чего возвратиться обратно в Гамбург без дозаправки, то есть это была самая настоящая провокация.

— Какую же цель она преследовала? Показать небоеспособность советских Вооруженных Сил?

— Этого я не знаю, но, видимо, одна из задач состояла в том, чтобы дискредитировать наше военное руководство.

— Что вы почувствовали, когда узнали, что в самом сердце СССР приземлился дерзкий юнец?

— В то время я был недавно назначенным заместителем министра обороны по кадрам. Сплю себе дома — и вдруг стук в дверь. (Поскольку телефон мы закрыли подушкой, чтоб не мешал, дозвониться мне не могли, так Саша, мой зять, достучался: «Срочно Соколов взывает»). Приезжаю в ГУК (Главное Управление кадров. — Д. Г.) ночью, звоню по ВЧ министру — он ничего не знает, но с ним Ахромеев...

— ...начальник Генштаба...

— Да. Он взял трубку: «Это я вызывал. В 10 часов утра тебе надо быть на Политбюро». Я вновь к Соколову: «Что подготовить?» — спросил. «Ну, возьми данные обо всех командующих, в первую очередь 6-й армии. Кто дежурил, кто вылетал».

— Предполагался разбор полетов?

— Конечно, собирались анализировать действия пилотов и пэвэошников. Докладывать начал дважды Герой Советского Союза, главный маршал авиации Колдунов, но Горбачев его оборвал: «Хватит болтать, мы уже это слышали». Затем слово взял Лушев — он и его одернул, и с командующим Московским округом ПВО маршалом Константиновым не церемонился. Потом Соколову сказал: «Сергей Леонидович, и вам надо определиться» — и объявил: «Все свободны!».

Члены Политбюро удалились в так называемую Ореховую комнату, а мы ждем в приемной. Минут через 20-30 выходит заведующий пятым отделом ЦК Савинкин и берет меня за руку: «Пойдем». Маршал Куликов вслед: «Повели министра».

— Опытный человек — сразу все понял...

— Еще бы — он же был главнокомандующим Вооруженными силами Варшавского договора... Ну что — вошел я, представился. Горбачев: «Мы решили назначить тебя министром обороны» — на ты...

— Он, как известно, всем «тыкал» — независимо от возраста, звания...

— «Во-первых, я всего три месяца как в Москве, — отвечаю, — не знаю системы заказов и закупки вооружения, да и многих других вопросов». — «Ничего, мы тебе для вхождения в должность дадим лишние сутки». Все: «Ха-ха-ха!» — генсек типа сострил.

Моей реакции он дожидаться не стал. «Ты, — кивнул Зайкову, — и ты, Толя, — обратился к Лукьянову, — в 16 часов соберите коллегию, представьте министра». И мне: «Сегодня же вступай в должность».

Прямо оттуда поехал я с Соколовым, принял у него «ядерный чемоданчик», ключи от сейфа, некоторые документы. Обошел перед коллегией всех заместителей, и ровно в 16 часов Лукьянов и Зайков объявили решение главнокомандующего о моем назначении.

— Как Соколов воспринял то, что его сняли? Истерики не было?

— Нет, ну что вы. У него была завидная выдержка: он же еще в 37-м на озере Хасан воевал, Отечественную встретил командиром танкового батальона... Человек, одним словом, достойный, вежливый, в высшей степени грамотный и аккуратный, но спорил с Политбюро, особенно когда речь шла о сокращении ракетного вооружения.

Вы же поймите: мы согласились ликвидировать ракеты средней и меньшей дальности, направленные на Европу, а они в обмен — уничтожить свои, которые доставали Москву, Ленинград, Киев. Договорились, что оставим только стратегические ракеты. Кстати, в СССР их выпускал днепропетровский «Южмаш». Генеральные конструкторы Челомей и потом Уткин таких красавиц сделали (американцы прозвали их «Сатана»), что некоторые до сих пор на боевом дежурстве стоят...

Ликвидация ракет средней и меньшей дальности — сложнейшая операция, да и удовольствие дорогое: нужны специальные термовагоны для перевозки. У нас между тем была фронтовая ракета «Ока» с дальностью до 400 километров, которая под эту договоренность не подпадала, и вдруг выясняется, что мы обязались уничтожить и ее. Соколов и Ахромеев прямо сказали Горбачеву и Шеварднадзе, что это не что иное, как одностороннее разоружение. Почему мы лишились «Оки», на разработку которой были потрачены огромные средства? Потом все доказывали, что виноват Шеварднадзе: его убедил госсекретарь США Шульц, а уже наш Эдуард Амвросиевич уговорил Горбачева.

(Окончание в следующем номере)

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter