Артист театра и кино Алексей ПАНИН: «Телевидение — это помойка, где кумиры — пэтэушник Тимати и проститутка Собчак»

В Петербурге закончились съемки четырехсерийного русского вестерна «Юг». Режиссер Виктор Мережко, у которого Панин снимался в одной из главных ролей, заявил прессе, что очень хочет поскорее расстаться с актером, который шокировал его и всю съемочную группу своим хамством. Выбежав из помещения, где снимали очередной дубль, Панин громко спросил у стоявших на улице коллег: «Где тут можно поссать?!». Интеллигентный Мережко ответил: «Вам, Алексей, можно прямо здесь!». Алексей Панин в свои 30 лет успел сняться в полусотне кинокартин и сериалов, получить из рук Президента России Государственную премию за роль лейтенанта Мамочкина в фильме «Звезда», отыграть на столичных и провинциальных сценах десятки антрепризных спектаклей. Он долго раздумывал, соглашаться ли на интервью: мол, журналисты то и дело придумывают ответы за него и пишут всякие глупости, чем очень вредят его имиджу. В действительности имиджу этого актера навредить трудно. В его жизни было все: в юности он водил дружбу с криминальными авторитетами Подмосковья, косил от армии в психбольнице, семь раз его исключали из школы, из ГИТИСа он трижды уходил сам. Сегодня Алексей повзрослел, остепенился, перешел на минеральную воду, познал и осознал радость отцовства. О бурном прошлом напоминают лишь шрамы на лице, полученные то ли в гусарских загулах, то ли на съемках. Он стал философом и вывел для себя главную жизненную формулу: есть только Бог, родители и дети.

«ЧИТАЮ ДНЕВНИКИ ОЛЕГА ДАЛЯ И ПОНИМАЮ, КАК ЕГО ВСЕ НЕНАВИДЕЛИ ЗА ТО, ЧТО ОН ГОВОРИЛ ПРАВДУ»

— Бог, родители и дети — звучит сильно, но, извините, чересчур уж пафосно...

— Да нет здесь никакого пафоса! Когда садишься за руль и понимаешь, что ехать некуда, потому что все было, происходит нормальная переоценка ценностей. Надоели люди, имен которых уже и не помнишь, а они по-прежнему зовут тебя на вечеринки, крутятся все время рядом. Я начинаю замечать, что все чаще испытываю дискомфорт в окружающем меня мире. Хочется даже иногда сбежать на необитаемый остров. Если бы лет 10 назад мне сказали, что стану таким дотошным занудой, ни за что бы не поверил.

— Занудство — один из первых признаков старости. Но вам-то только 30 недавно исполнилось. Не рановато ли?

Именно «Жмурки» Алексея Балабанова сделали Панина звездой, но сегодня актер утверждает, что в такой картине не снялся бы. Алексей Панин и Дмитрий Дюжев, кадр из фильма

— Видимо, я уже успел пожить так плотно, столько всякого со мной происходило, что в некотором смысле имею право. Я не брюзга, но меня убивает непрофессионализм, в чем бы он ни проявлялся. Картошку в ресторане правильно пожарить не могут. Зачем работать поваром, если не умеешь? Быть кулинаром — это искусство. Не умеешь, не хочешь, мало платят — иди и ищи себя в другом. Я больше не хожу в рестораны, где неправильно готовят.

— Значит, ваша новая философия началась с недожаренной картошки?

— Кино, театр, телевидение — это же рассадник непрофессионализма. Профессионал должен не только хорошо играть, но и вовремя приезжать на съемочную площадку. Не успеваешь — выйди из дома на три часа раньше, но заставлять себя ждать не имеешь права.

Звезды эти, блин, систематически опаздывают. Многие текст выучить не могут. Сиди и учи, если не запоминаешь. Я текст дома не учу — мне лень. Перед тем как включится камера, несколько раз проговариваю его и так запоминаю. Откуда у нас столько случайных людей? Идите отсюда, вы, халтурщики! Я могу подойти к продюсеру и сказать: «Ты вор. Ты взял деньги на кино, купил себе машину, а теперь снимаешь этот трехкопеечный сериал».

— Можете сказать или уже сказали кому-то конкретно?

— Последний раз я заявил это продюсеру дурацких сериалов «Ангел-хранитель» и «Исцеление любовью» Валентину Опалеву. Да разве он один такой? Я-то, дурак, думал, что буду работать с классными артистами, которые не позволят бездарному режиссеру делать халтуру. Но они держат рот на замке, потому что боятся: вдруг их завтра не будут снимать. А я молчать не хочу! Я читаю дневники Олега Ивановича Даля и понимаю, как его все ненавидели за то, что он говорил правду. Этого великого актера называли сложным и капризным. Да, я тоже сложный и капризный, но не потому, что хочу быть похожим на Даля, а потому, что у меня такая же планка.

Даль писал о напыщенных знаменитостях, перед которыми все преклоняются. Да, многие из них действительно талантливы, но им на все нас...ть.

Я сижу у вас в Киеве за столом с людьми, которых уважаю, и чувствую, что мы говорим на разных языках. Они всерьез обсуждают, что какой-то там сериал — «очень неплохой проект». А мне кажется, что очень неплохой проект — это Одри Хепберн в «Римских каникулах» и «Однажды в Америке». Выходит, у этих великих и у меня, Алексея Панина, шкала ценностей разная.

Ради талантливого человека я сделаю все, как он хочет, но такие попадаются мне все реже. Вот Роман Балаян — один из них (Алексей Панин снимался в его фильме «Ночь светла». — Авт.). Он умеет ценить природную актерскую органику, к которой можно что-то добавить, но изменить ее нельзя. Я считаю, что Юрий Никулин в фильме «Двадцать дней без войны» был самим собой, а в картинах Гайдая его уже «делал» режиссер. Никулин, Даль, Бурков, Болтнев — очень органичные актеры. В этом смысле я тоже не актер, я — Леша Панин, такой, как есть.

«ТЕ, КТО В 90-Х ТОРГОВАЛИ «СНИКЕРСАМИ», СЕГОДНЯ СНИМАЮТ КИНО»

— Вы рассказывали, что раньше вас на улице узнавали и говорили: «Вот пошел артист» и только после фильма «Жмурки» стали говорить: «Это Панин»...

— Народу такие картины нравятся, но, между прочим, сегодня в «Жмурках» я сниматься бы отказался. Если бы у меня была нефтяная скважина, поверьте, я бы снимался и выходил на сцену значительно реже. Но в отличие от других тупо зарабатывать деньги не хочу — я пытаюсь бороться с бездарностью.

Для телесериалов набирают операторов-телевизионщиков, а то и вообще с рынков. Говорят: «Ты будешь оператором-постановщиком, ты — режиссером. Кричи: «Мотор! Поехали!». Кто такой Павел Лебешев (оператор, снявший «Белорусский вокзал» и большинство фильмов Никиты Михалкова. — Авт.), не знаешь? Все равно будешь оператором».

Все по этой схеме происходит и у вас, и у нас. В Украине все такие, кроме Балаяна, в России — почти все. Ущербные, ничтожные люди! В 90-х торговали «сникерсами», сегодня снимают кино. Есть один театральный продюсер (из Луганска или из Полтавы, не помню), который сколотил состояние на коммерческих палатках, а сейчас собрал артистов из провинциальных театров и платит им по 100 долларов в месяц, — они у него декорации монтируют.

Находит одно-два известных имени в России, берет в спектакль и начинает чес по всей стране. Зрителей в открытую называет лохами. Я с ним работать не буду. Став человеком публичным, не имею права идти на поводу у бездарных продюсеров, торговать лицом ради их рейтинга и благосостояния.

Гламур, глянец — я не понимаю этих слов. Противно, когда все сами от себя тащатся. Посмотрите, что творится сегодня на эстраде, на телевидении! Зрителям впаривают публичный дом типа «Дома-2», «фабрики» разные... Я знаю людей, которые платили деньги, чтобы не вылететь с «Фабрики звезд». Это просто помойка, где кумиры — пэтэушник Тимати и проститутка Ксения Собчак. Да кто они такие? Настоящие звезды — Николай Крючков, Петр Алейников. Увы, их сегодня не помнят, зато Собчак знают все. Гамадрил какой-то поет с экрана: «Если бы у меня не было машины, ты была бы со мной...». Куда мы катимся? Скучно жить в обществе, в котором главная ценность — сумочка от Луи Вуиттона.

— Ну хоть кого-то из сегодняшних уважаете?

— Гарика Сукачева. Великий человек, умный, творческий. Мы еще будем гордиться тем, что жили с ним в одну эпоху. Я вот сейчас рассуждаю: тот — козел, этот — дурак, а Гарику развешивать ярлыки не нужно. Он гораздо мудрее меня. Это единственный человек, с которым я молчу за столом, — не потому, что его боюсь. Я его слушаю, а потом переосмысливаю. Мне интересно с Куравлевым, с дядей Борей Хмельницким было замечательно и с дядей Витей Павловым — покойными уже, а с ровесниками говорить не о чем. Я приезжаю на какую-то тусовку, поздороваюсь и ухожу за отдельный стол.

С людьми из прошлого мне комфортнее. Бывает, состояние такое — срочно нужно с Есениным поговорить. Этот поэт очень много значит в моей жизни. Я его стихи за собой не вожу: захожу в книжный магазин в любом городе и все скупаю. Иногда мне кажется, что мы с ним двойники, — чувствую его, как себя.

В Питере останавливаюсь всегда в гостинице «Англетер» и смотрю из окна его глазами. Так бывает не только со мной. Раз в 100 лет рождаются люди с точным сходством. Это настроение есенинское все время во мне сидит — эх, прокатиться бы с друзьями на лошадях по Тверской, и чтобы обязательно с цыганами.

«Я ВСТРЕЧАЛСЯ С МАРИНОЙ АЛЕКСАНДРОВОЙ, ЗА ЧТО И ПОПАЛ В НЕМИЛОСТЬ К ДОМОГАРОВУ»

— В отношениях с женщинами тоже ощущаете себя Есениным?

«Сейчас у меня есть близкий человек Юля. Недавно она родила мне дочь Нюсю»

— Я знаю точно, что после меня таких мужчин у них уже не будет. Будут другие: лучше или хуже... Женщины получат то, что хотели, но будут скучать по моей бесшабашности, потому что им со мной было уютно, здорово, интересно.

Кто еще, кроме меня, решится поменять «мерседес» на бриллиантовое колье? Я сделал это ради Любы Зайцевой, когда мне нужно было помириться с ней. Ради любимой женщины я бросался в Сену посреди Парижа. В знак признания в любви мог скупить все цветочные ряды на несколько тысяч долларов и завалить ее розами. Люба околдовала меня, я чуть не сошел с ума, даже лечился у экстрасенсов, которые и Лолите Милявской помогали. Надеюсь, от этой больной любви я излечился окончательно.

— «Мерседес» удалось выкупить обратно?

— Нет. Но это значения не имеет.

— В отместку Любе Зайцевой вы решили рассказать о ваших интимных отношениях такие подробности, которых женщина не прощает...

— Я сожалею о своей несдержанности, мне не стоило этого делать. Мы ссорились много раз, я от нее уходил, встречался с Мариной Александровой — за что попал в немилость к Домогарову. Но Маринка ему не изменяла, она просто ушла от него. Домогарову не за что обижаться ни на нее, ни на меня. А потом я вернулся к Любе, и этот кошмар начался опять.

Сегодня у меня есть близкий человек, ее зовут Юлия — бывшая модель, искусствовед, очень образованная девушка. Недавно она родила мне дочь Нюсю, из которой надеюсь вырастить настоящую пацанку. Но я не могу клясться в вечной любви...

Не хочу подстраиваться под кого-то, изменять своим привычкам. Для меня любить — это значит прилететь в другой город на пять минут, увидеть обожаемую женщину, подарить ей цветы и улететь обратно. Я не желаю терять эти ощущения. Это не пыль в глаза — я так чувствую. Моя любовь должна быть на высоком градусе. Но что бы ни случилось, я свою дочь не оставлю без внимания. Мои родители, прожив много лет в браке, расстались. А ведь мне казалось, что это была образцовая советская семья, о сложностях в их отношениях я даже не подозревал.

Я рад, что в моей жизни закончилась дурь. Моим самым верным другом оказалась мама. Она готова сделать для меня все, и хорошо, что я это понял. Бог, родители и дети — это самое главное в жизни. Хотя кто знает, может быть, когда-нибудь скажу: какой же я был дурак, что я нес! Жизнь непредсказуема. И в то же время в ней все предопределено. Есть такая гениальная притча. Человек на склоне лет спросил у Бога: «Скажи, зачем я жил?». Всевышний задумался: «Помнишь, ты студентом ехал на работу со стройотрядом?». — «Помню, но какое отношение это имеет к смыслу жизни?». — «С друзьями вы выпили три бутылки водки, потом пошли в вагон-ресторан, заказали еще...». — «Ну?..». — «За соседним столиком сидела женщина, помнишь? Она попросила тебя передать ей соль». — «И что?». — «Ты передал...».

Просто и гениально... В нашей жизни все давно предопределено — и кто в каком вагоне едет, и кто кому передает соль.

P. S. Благодарим за организационную поддержку концертное агентство «Карина» в Донецке и телепроект «Мой герой».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter