Никита МИХАЛКОВ: «Ой, как хорошо: отобрали у Михалкова мигалки! Ну, отобрали — и что? Я вообще пенсионер — в гробу все это видал!»

Честно говоря, название «Говорит и показывает Михалков» было бы уместнее, потому что Никита Сергеевич не только долго - два часа - говорил на разные темы (и почему-то не с публикой, как собирался, а публике), но и целых 45 минут показывал эпизоды из незавершенного фильма «Цитадель», второй части «Утомленных солнцем-2». В продолжении песни о вещем комдиве главный герой, комдив Котов, всеми прыжками и ужимками похожий на прежних героев Михалкова - Пожарского из «Статского советника», Паратова и даже сэра Генри Баскервиля, возвращается к жене Марусе. Только Маруся его не ждет: пока Котов сидел по 58-й статье и был штрафником, она дважды сходила замуж и родила ребенка.

Жанр картины определить трудно: то ли это комедия, то ли трагифарс, то ли вообще фэнтэзи, потому что восставший из пепла комдив с железной рукой, служащей ему оружием, - тот еще Дункан Маклауд из клана Маклаудов. А о доблестной дочери его Надежде, за четыре года повзрослевшей лет на 15 и поспешно ушедшей на фронт воевать, я вообще молчу - такое лишь былинным богатырям под силу. Но смотреть кадры будущего фильма все же интереснее, чем готовое «Предстояние»: видимо, потому, что коллизии человеческих отношений режиссеру удаются лучше, нежели батальные сцены...

Не успев приехать в Киев, 65-летний Михалков простудился. На встречу с журналистами не пришел, сославшись на высокую температуру, а свои «Разговоры о культуре» начал с жалоб - на сквозняки, далеко стоящий обогреватель, недумающих зрителей и недобрых критиков, которые наверняка увиденное и услышанное переврут. Хотя, чтобы показать масштаб, глубину, широту, долготу и положение на карте такой крупной личности, как Никита Сергеевич Михалков, перевирать что-либо не обязательно. Достаточно просто процитировать.

«ЭТО НЕ АРТХАУС - ЭТО ГОВНО!»

О кино. «Что касается «Утомленных солнцем-2», то я не собираюсь оправдываться, - с ходу заявил режиссер. - Первая картина, которая была так неоднозначно воспринята зрителями, с одной стороны, не понята, а с другой - ошельмована. Это нежелание сегодняшнего зрителя работать в зале. Не хочется ему реальных историй, которые прожил наш народ, вернее, наши народы, в ходе Великой Отечественной войны. И потеря этого иммунитета национального - вещь серьезная и очень опасная. Я хотел показать: проблемы, в которых мы живем, по сравнению с проблемами, о которых мое кино, ничтожны! А вообще, в этой картине очень много зашифровано...».

«Но почему после провала вы снова везете фильм в Канны?» - спросил кто-то из зала, и ведущий вечера буквально затрясся: «Никита Сергеевич, Никита Сергеевич, вы только не подумайте, что я специально вам эту записку подсунул или сам написал...». «Вы что, читаете интернет? - завелся Михалков. - С появлением интернета уменьшилось количество надписей в уборных. О каком провале идет речь? 20 минут мы не могли выйти из зала, потому что не выпускали люди, которые стоя аплодировали! Вы верите тому, что написано? Но на заборе вон что написано, а там дрова!».

О мигалках, с которыми знаменитость привыкла ездить и которые недавно отобрали, говорилось не менее эмоционально: «Ой, как хорошо: отобрали у Михалкова мигалки! Ну, отобрали - и что? Михалков будет меньше успевать, и все. Я же не буду вставать в пять утра, чтобы добраться на работу, я вообще пенсионер - в гробу все это видал! Сел да и уехал на охоту».

О критиках. А вот критикам крупно не повезло. Они у Никиты Сергеевича и «эти люди», и «людишки», и «яйцеголовые», и «свора», и «стая», потому что способствуют «вымыванию национального иммунитета» и мешают народу воспринимать мир так, как следует:

«Нищее, злое, унижающее достоинство человеческое, бедное и бессмысленное кино называют «артхаус», и это уже священная корова, - возмущался режиссер. - «Это же артхаус!». Да какой там артхаус, на хрен? Тарковский - да, артхаус. Кира Муратова - тоже артхаус. А это не артхаус - это говно! Но попробуйте это сказать - на вас сразу же накинутся: «Ретроград, Боже мой...».

Яйцеголовые критики совершают преступление по отношению к зрителю - они раздают свои критические премии картинам, которые люди не хотят смотреть! Я готов принять любую, самую жесткую и даже жестокую правду. Но жестокая правда без любви есть ложь. Я готов тебя слушать, но сперва скажи мне, кого ты любишь. Скажи, кого ты любишь, сволочь, я хочу это знать!».

«АРМИЯ ВЕРМАХТА БЫЛА ОДЕТА В ФОРМУ, РАЗРАБОТАННУЮ «ХЬЮГО БОСС». ЭТО ТОЛЬКО У НАС ЮДАШКИН ШЬЕТ ФОРМУ»

О немцах. Как ни странно, немцам от режиссера, снявшего великое кино о великой войне, досталось меньше, чем критикам. По крайней мере, об армии вермахта Никита Сергеевич отзывался с большим уважением, а порой - даже с восхищением:

«Самая великая и мощная на то время армия вермахта, которая за неделю брала страны, была разбита абсолютно не готовыми к войне людьми! Немцы были уверены в себе. Они пришли доедать, довоевывать. В первые дни сбрасывали не бомбы, а металлические бочки с дырками, которые летели с таким воем, что наши солдатики выходили из окопов седыми - от ужаса и унижения. А когда такая бочка падала и просто катилась, это было еще большее унижение - презрение к русскому человеку, к советскому солдату! Они сбрасывали алюминиевые ложки. Представьте себе 100 тысяч ложек с дырками и записками: «Иван, иди домой, я скоро приду...».

Никита Михалков: «В царской России говорили, что вся власть от Бога, поэтому, что заслужили, то и послал» Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

На немецких танках устанавливали транспаранты со свастикой, и они надувались, как змеи, на тросах. Идет шеренга - 50 танков, и на них 50 свастик. Можно сойти с ума, если это увидишь. А еще у немцев была конница. Она шла за танками, которые поднимали пыль, и на лошадях и всадниках были надеты противопыльные маски. Лошадь в таких вот окулярах, вся в коже, только уши торчат, у человека из-под каски выглядывают железные очки и трубка, очиститель воздуха... Когда наш солдат видел это, он приходил в ужас: как воевать с этой конницей, которая больше похожа на тевтонских рыцарей? Мало того - форма. Вы, наверное, знаете, что армия вермахта была одета в форму, разработанную «Хьюго Босс»? Это только у нас Юдашкин шьет форму. Может, кого-то и можно в ней победить, но не на войне».

О телевидении. «Дело дрянь, - качал головой Никита Сергеевич, для которого, судя по всему, телевидение находится где-то посередине между критиками и немцами. - Летом что было? Горит страна, горит! Почти на моих глазах верховой пожар перелетел через озеро и спалил 300 домов. А в Юрмале поют и пляшут. Ну хотя бы скажите, что вы об этом знаете! Хорошо, что армянская девушка получила 50 тысяч евро - дай Бог. Но у вас же денег много, соберитесь, дайте знак, что вам не все равно! Я уже говорил: мы прохохочем страну. Кстати, вы знаете, что на концерте Петросяна произошло чудо? 12-летний парализованный мальчик посреди концерта встал и ушел».

О женщинах. Когда до гостя дошла записка с вопросом: «В каком возрасте вы перестали влюбляться в женщин?», он выпалил: «В 18 лет». А потом, подумав, добавил: «Неужели вы думаете, я снимал бы что-то, если бы женщины меня не вдохновляли?». Правда, слухи о романе с Брижит Бардо Михалков опроверг: «Ну что вы, когда она была той Брижит Бардо, я еще в школу ходил... Были у меня романы, но с кем, не скажу».

«Если сварить суп из русалки, он будет рыбный или мясной?» - поинтересовался кто-то из зала, видимо, чтобы проверить, дойдет ли и эта записка. И Никита Сергеевич с удовольствием ответил на актуальный вопрос: «Судя по всему, это писала женщина. Так пусть она сама решает, кто она: рыба или мясо».

«ПОСКРЕБИ ЛЮБОГО МОЕГО ВНУКА - УВИДИШЬ КАВКАЗЦА: АННА ЗАМУЖЕМ ЗА ЧЕРКЕСОМ, НАДЯ - ЗА ГРУЗИНОМ»

О счастье. Когда спросили, какой, по его мнению, запах у счастья, Михалков оттаял: «Наверное, запах детства. Во всяком случае, таким счастливым, как в детстве, я никогда не был и уже, наверное, не буду».

О детях и о том, как их воспитывать, слушать было интересно. Наверное, потому, что на эту тему гость не столько вещал, сколько рассказывал - истории из жизни:

«Моя мама говорила: «Воспитывать надо, пока лежит поперек кроватки. Когда вдоль, уже поздно». Самого меня воспитывали довольно жестко, но, я считаю, правильно. Однажды мы с папой ехали домой с футбольного мачта, и я вздумал заявить: «Ну, подумаешь, стихи: «А у Тома, а у Тома ребятишки плачут дома». Что это такое?». Он строго взглянул на меня и сказал: «Эти стихи тебя кормят. Вон отсюда!». Я вышел из машины и 36 километров топал пешком. Сначала был возмущен, потом поплакал, затем отошел. А потом и пришел.

Когда мои дети, Аня и Тема (Нади еще не было), были маленькими, они хотели завести домашнее животное. «Папа, папа, купи черепашку!». - «Зачем?». - «Ну, хотим». - «Ребята, это же не игрушка, а живое существо, за ней надо ухаживать. Коробка, трава, кормить...». - «Будем, будем!». Достали меня с этой черепашкой. Привез ее на дачу - радости было... Уехал, дней через пять возвращаюсь, а коробка пустая, черепахи нет! Четыре часа утра. «Так, - говорю, - подъем! Быстро на улицу, и пока не найдете, я вас домой не пущу».

До семи утра они в слезах и соплях ползали по участку и таки нашли черепаху. Лишь тогда я открыл: «Теперь поняли, что значит быть ответственными?». Я совершенно уверен: если с младых ногтей не воспитывать отношение к живому как к живому и к своей жизни как к своей жизни, не рассчитывая на то, что тебя кто-то выручит, вырастают несчастные, к сожалению, уроды. И становятся несчастными родители.

Когда дети поступали во ВГИК, естественно, жена просила: «Никита, позвони кому надо...». Я говорю: «Таня, не буду я никому звонить». И поступили все. Может быть, фамилия какую-то роль сыграла, но лично я ничего не делал, чтобы детей протолкнуть».

Против брака младшей дочери Нади с режиссером Резо Гигинеишвили Никита Сергеевич, как выяснилось, ничего не имеет: «Не выгонял я Надю из дома, это чушь! Я никогда не мешал детям поступать так, как они считают нужным, включая их ошибки... Но если Наде и Резо хорошо вдвоем, рад за них. И вообще, говорят: «Поскреби любого русского - и увидишь татарина». А поскреби любого моего внука - увидишь кавказца. Анна замужем за черкесом, Надя - за грузином».

О фамилии. С вопроса: «Как вы считаете, способствовало ли вашей карьере то, что ваш отец - автор слов Гимна СССР и поэмы «Дядя Степа - милиционер?» - Михалков красиво спрыгнул: «Ну, теперь уже, наверное, будет «Дядя Степа - полиционер». И опять пожаловался.

«Те, кто не мог долбать отца, долбали меня. А те, кто не может долбать меня, долбают моих детей. Мой отец, например, не знал, что я поступаю в театральное училище. Мало того, он не знал, что я ушел в армию! Я уехал на Дальний Восток, на Камчатку, служить во флоте, и сообщил отцу, где я, только когда из учебки попал в часть и нам разрешили писать письма. Так же было и с моим старшим сыном Степаном: он служил в морских пограничниках. До этого просил меня купить двухкассетный «Шарп» - было модно ходить с магнитофоном в руке и чтобы из него играла музыка. Но когда ушел в армию, в первом же письме написал: «Папа, я понял, что шерстяные носки важнее двухкассетного «Шарпа».

В армии ни мне, ни ему фамилия не помогала, а в школе, в четвертом классе, за фамилию меня били. Когда однажды, опоздав, я сказал учительнице, что проспал, потому что у нас в гостях был Рихтер, всю ночь тарабанил по роялю и я не мог уснуть, она так посмотрела на меня: «Ах, Ри-и-ихтер? Ну-ну...».

Дети смеялись, и я наврал, что я найденыш, что меня в 45-м нашли в развалинах. Учительница услышала и тут же позвонила родителям: «Ой, простите, мы и не знали, что Никита - не родной ваш сын». А дома, после отцовской затрещины, мимо меня пролетали Чехов, Бунин, Толстой - вся классика, которая стояла на полках. Больше я не притворялся мальчиком, который не помнит, какая у него фамилия».

О Путине. О том, как Михалков относится к российскому премьеру, как, кстати, и о шатком положении русских на Кавказе, спрашивали почему-то и в первый, и во второй день. Гость был краток: «Не мочат того, кто ничего не стоит». А когда какой-то украинский зритель, указав, что желает России только добра, предложил Никите Сергеевичу баллотироваться у себя на родине в президенты, режиссер улыбнулся: нет, мол, спасибо, я пока ценю свободу. Но если бы пришлось в это высокое кресло сесть, первое, что сделал бы, - вернул бы народу смертную казнь.

«Мы хотим быть похожими на западных соседей. Вот они отменили смертную казнь - и мы отменили. И стали похожи на человека, который надел очень дорогой костюм на очень несвежее белье. Издали вроде ничего, а подойдешь поближе - ой, милый мой! Фу-у-у!».

Об Украине вопросов почему-то не было, и это более чем странно, потому что ни одну заезжую звезду наши люди не отпускают, пока не скажет, как ей страна вообще и Киев в частности. У Михалкова же поинтересовались, кто послал нам Януковича, а России - Медведева, если Путина, по его мнению, послал сам Бог. «В той России, царской, говорили, что власть от Бога, - напомнил публике (или все-таки пастве?) Никита Сергеевич. - Бог справедлив, поэтому, что заслужили, то и послали...».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter