«Кавказская пленница» Наталья ВАРЛЕЙ: «Насчет любви ко мне Путина ничего не знаю — голосовала я за Зюганова...»

В числе немногих эта красивая и интеллигентная женщина знает, каково однажды проснуться знаменитой. Комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница» киносудьба подарила долгую жизнь вне времени и нравов, а главной героине картины Нине — непреходящую юность и любовь нескольких поколений зрителей. Но оборотная сторона медали популярности — досужий интерес папарацци к личной жизни красавицы, комсомолки и спортсменки, первой невестки Нонны Мордюковой и Вячеслава Тихонова — скромную до застенчивости Варлей уже извел. С некоторых пор Наталья Владимировна ни при каких обстоятельствах никому не дает интервью. «Журналисты меня достаточно облили грязью!»... Убеждать в таких случаях бесполезно, поэтому я лишь вложила листок с подготовленными вопросами в собственный скромный сборничек стихов и подошла к директору творческой группы: «Пожалуйста, передайте эту книжку Наталье Владимировне! Пусть она поймет, что здесь ее никто не собирался обижать!».

«БАБУШКА СТАНИСЛАВСКОГО МАРИ ВИРЛЕЙ, АКТРИСА-ФРАНЦУЖЕНКА, ПРИХОДИТСЯ МНЕ ДАЛЬНЕЙ РОДСТВЕННИЦЕЙ»

— Наталья Владимировна, считается, что корни вашей родословной — в Англии, хотя родились в румынском городе Констанца... Почему, если не секрет, в одной из кратких интернет-биографий возле вашего имени в скобочках стоит загадочное «Марта Эрастовна»?

«В моем понимании «красота» — это сила нравственная, духовная. С возрастом лицо человека — его суть». 60-е годы

— «Марта Эрастовна Скрыль» — так зовут мою героиню в фильме Павла Арсенова «Гостья из будущего» (по роману Кира Булычева). Одна из желтых газетенок почему-то решила сделать это сенсационным биографическим фактом. А потом это оказалось в сливной яме интернета.

Родилась я, действительно, в Констанце. Мой отец-моряк взял с собой маму в рейс Болгария — Румыния. А мама была уже на сносях. Папа был курсантом первого набора Севастопольского военно-морского училища, которое окончил в 41-м, и сразу ушел в бой командиром «морского охотника». Папы нет уже девять лет, и все ордена, медали за оборону Севастополя, Керчи, Туапсе, Новороссийска и других черноморских городов мы бережно храним.

Вообще, ветвей в моем генеалогическом древе много. По папиной линии — валлийцы (Уэльс). Фамилия Варлей оттуда. Но также по папиной линии есть и немцы (Деккер Клодт — да, тот самый «Аничков мост» в Питере), и мордвины, и, естественно, все это смешалось с русской кровью. Кстати, бабушка Станиславского Мари Вирлей, актриса-француженка, приходится мне дальней родственницей...

Еще в мамином роду Алексей Константинович Толстой — автор «Князя Серебряного», а одна из моих бабушек — внучка русского самородка-изобретателя Кулибина. Так что у меня все гораздо значительнее и интереснее, чем Марта Эрастовна...

«В ЦИРКЕ ТОЖЕ БЫВАЕТ, ЧТО ЗАВИСТНИКИ ТРОС ПЕРЕПИЛИВАЮТ И ГИМНАСТКА РАЗБИВАЕТСЯ НАСМЕРТЬ»

— Вы, блестящая эквилибристка, беззаветно любили цирк. И все-таки оставили его...

В «Двенадцати стульях» Леонида Гайдая Варлей сыграла одну из своих первых киноролей. 1971 год

— Цирк люблю и сейчас. Это моя первая любовь. Моя основа. Фундамент характера и отношения к жизни и работе. Опасность и риск профессии наделяет цирковых артистов «чувством локтя». Я до сих пор дружу со многими из моих сокурсников по цирковому училищу. Но в цирке тоже бывает, что завистники трос перепиливают и гимнастка разбивается насмерть...

— Вы не только красивая женщина, но и многогранно одаренная. Таким всегда особенно завидуют...

— Спасибо за добрые слова. Да, конечно, с проявлениями зависти и недоброжелательства, с потребительским отношением ко мне сталкивалась и продолжаю сталкиваться. Зависть — один из семи смертных грехов, но никого не хочу осуждать — Бог им судья.

С возрастом я менее болезненно реагирую на негатив, на человеческие слабости. Стараюсь забыть, простить и по возможности общаться с людьми добрыми, открытыми и верующими. Их много. И в трудные минуты они мне очень помогают.

— Свои особые секреты красоты — женские и человеческие — у вас есть?

— Конечно, это не рецепты для модных женских журналов. В моем понимании «красота» — это сила нравственная, духовная. С возрастом лицо человека — его суть. То, как он живет и чем. Ну а всякие там «сметанные масочки» — это для поддержания профессиональной пригодности.

«С МИШЕЙ ЗАДОРНОВЫМ МЫ ГОВОРИМ НА ОДНОМ ЯЗЫКЕ»

Наталья Владимировна с сыном Сашей в храме Вознесения у Никитских ворот в Москве

— Змея лежит,
свернувшись под стеклом,
Как подо льдом
замерзшее растение...
А у змеи сегодня —
день рождения,
Пятидесятилетие притом.
Глаза ее печальны,
а не злы,
Как вы несправедливо
полагали:
В ее мечтах —
тропические дали
И баобабов крепкие
стволы.

О том, что вы пишете хорошие стихи, я узнала из книги Михаила Задорнова. Так же, как и о вашей давней дружбе...

— Я очень ценю дружбу, прошедшую испытание временем. В том числе и многолетнюю дружбу с Мишей Задорновым. Он талантлив и добр. Мы говорим с ним на одном языке.

«Кавказская пленница» сделала Наталью Варлей и Александра Демьяненко звездами советского киноэкрана. 1966 год

А стихи пишу с четырех лет. В 92-м окончила Литературный институт имени Горького (факультет поэзии, семинары Евгения Винокурова, Эдуарда Балашова). Специально не разношу стихи по редакциям и издательствам. Они печатались в разных журналах. Есть две книги: «Любовь» и «Кружась над золотыми куполами». Есть 50 (может, чуть больше) песен на мои стихи и на музыку разных композиторов.

Из книги Михаила ЗАДОРНОВА «Задорнов и Ко».

1972 год. Наталья Варлей, Леонид Филатов, Борис Галкин, Володя Качан — студенты театрального училища им. Щукина — и я — студент МАИ, болтаемся по заснеженной Риге. В то время все советские города были особенно хороши под снегом. Тем более хороша была Рига.

Наташа уже снялась в «Кавказской пленнице». Она была знаменитой. По-моему, в то время слова «звезда» не было, поскольку не было еще ни Майкла Джексона, ни Киркорова, ни Моисеева... Наташу просто любили всем народом. Леня писал стихи, Володя на его стихи сочинял музыку. Боря пытался быть похожим на Есенина, а я изучал основы теории машин и механизмов. Никто из нас не знал ничего о своем будущем. Даже Наташа. Поэтому было очень весело!

«Вслед за весенним ливнем раньше придет рассвет, И для двоих счастливых много много лет Будут сверкать зарницы, будут ручьи звенеть, Будет туман клубиться белый, как медведь»

Я предложил обследовать подземную Ригу. В каком-то дворике между католической церковью, Верховным Советом и свалкой зияла в земле дыра. Очень хотелось верить в подземный ход. Наташа в коричневой шубке и я, не помню в чем, полезли. Ход становился все уже и темнее. Вскоре пришлось пригнуться, а потом и вовсе ползти. Я впереди. «Звезда» — за мной. Прикрывал «звезду» Качан. Филатов и Галкин остались страховать нас на «Большой Земле». В голове звучало — «Трутся об лед медведи, как о земную ось!..»

К сожалению, подземный ход вскоре закончился. Оказался заваленным. Советская власть тщательно охраняла историю от народа. Пришлось даже не разворачиваться, а пятиться к выходу в обратном порядке. На выходе нас встретили снежками и криками будущие знаменитости, тогда еще романтики.

— Пахнет чем-то — сказала она, подергав носом, как енот-полоскун.

— Чем, чем!? Романтикой! — Цинично, но верно уточнил Володя. — Кто-то из пассажиров вступил в нее, а ноги не вытер, придурок.

«Нина, где вы? Я вас не вижу!»

— Ты думаешь, это кто-то — придурок? А что у тебя на лацкане!? — поинтересовалась Наташа.

Володя присмотрелся к себе, потом к Наташе, после чего, не менее цинично, заметил:

— Между прочим, ты на себя посмотри! На тебе этой романтики не меньше будет. Просто у тебя шубка коричневая, на ней не видно.

Запах усиливался. На нас, вернее, на запах, который от нас шел, стали оборачиваться пассажиры. В романтичной темноте подземного хода мы не успели унюхать, что последние несколько веков в этот подземный ход забегали только собаки. Видимо, тоже за романтикой. Пришлось немедленно покинуть трамвай и долго чиститься в парке снегом, — отмываться от результатов поиска исторической истины.

— Это урок всем, — сказал тогда Филатов — никогда не искать истину... Всегда окажешься в том, в чем мы все сейчас по уши.

— Кем вы сами себя считаете: актрисой, поэтом, певицей? Что сердцу ближе?

— В разные периоды и при разном стечении обстоятельств — то одно, то другое. Главное, чтобы было творческое состояние и вдохновение, а оно рождается и от дыхания зала, и в тишине, при свете ночной лампы.

— Почему так мало снимались? Говорят, что картина «Вий» изрядно попортила жизнь всем ее создателям. Правда это?

— Снималась, наоборот, много. Больше 60 ролей в кино. Около 40-ка — в театре. В основном главные. А насчет «Вия» тоже журналистские байки. Роль, конечно, греховная, но это всего лишь роль.

«НОННА МОРДЮКОВА — ЧЕЛОВЕК НАСТРОЕНИЯ. СЛАВА БОГУ, У НАС С НЕЙ СЕЙЧАС НОРМАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»

— Публика привыкла вас воспринимать светлым символом советской эпохи — конечно же, «студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица»! Вероятно, в этом качестве вас любит и Владимир Путин. Расскажете, как происходило президентское поздравление с юбилеем, и свои ощущения?

Нина и дорогой товарищ Саахов (Владимир Этуш) — ах какой хороший человек!

— Насчет любви Путина ко мне ничего не знаю. К юбилеям я получала от него (и не только от него!) замечательные, теплые телеграммы. Это очень приятно.

— Вам доводилось на выборах активно поддерживать Геннадия Зюганова. Политические кумиры — коммунисты?

— На президентских выборах (референдуме) я голосовала за Зюганова (не за Ельцина же!). К Геннадию Андреевичу отношусь с уважением. Он очень умный и порядочный человек.

«Кумиров» у меня нет — ни политических, ни других. «Не сотвори себе кумира!». Что же касается коммунистов... Отец мой был коммунистом— бессребреником, порядочным и бескомпромиссным человеком. Таких людей в наше время не хватает.

— Актерская профессия требует от женщины всей жизни. А как же личная судьба?

— Жертвовать своей жизнью можно тогда, когда искусство — храм. А во времена царства рынка и мыльных опер — нет. Я очень люблю свою профессию. Но главное для меня — жизнь и здоровье моих близких!

— В одном из интервью Нонну Мордюкову спросили о внуках, но говорила она только об одном — о младшем. О старшем — вашем сыне — почему-то умолчала...

«Студентка, активистка, комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица»

— Нонна Викторовна — человек настроения. И имеет на это право: она — гениальная актриса с очень сложной судьбой. Я ее люблю и понимаю. Слава Богу, сейчас у нас нормальные отношения, и я желаю ей здоровья и долгих лет.

— В чем находите отдых для души и для тела?

— Я думаю, душе отдых не нужен. Он необходим телу, а душа «обязана трудиться и день, и ночь...», как сказал поэт, и я с ним полностью согласна. Душа, вне возраста, должна оставаться молодой.

Отдыхаю я в основном за книгой. Читаю все. В зависимости от настроения: Чехова, Достоевского, Гоголя, Толстого, Мураками, Пелевина, Петрушевскую, Толстую. Когда же устаю или в дороге — Агату Кристи, Устинову, Дашкову или Александра Грина. Люблю Брэдбери, Стругацких, Сэлинджера. Постоянно читаю «Псалтырь»...

— Я знаю, вы кошачья мама. Сколько у вас всего нынче подопечных?

— Всего четыре — три кота и кошка. И они уже старые... Очень их берегу и забочусь о них. А они — обо мне. Нет ничего замечательнее, когда ты читаешь под мурлыканье прильнувших к тебе кошек! Их любовь очень греет.

P. S. «Бульвар Гордона» благодарит за помощь в организации интервью генерального директора Крымской филармонии Эрнста Юдицкого и продюсера Евгения Максименко.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter