Виктор ШЕНДЕРОВИЧ: «Я беру трудом, а Черномырдин — талантом. Я ночей не сплю, слова переставляю, а он просто открывает рот и говорит. С этим невозможно мириться!»

Виктор Шендерович, которому в августе исполнится 50, принадлежит к дефицитному во все времена племени. Еще бы, среди людей, способных нас смешить, не много охочих вести жизнь нервную и малокомфортную. Власти, которым во все времена нужны «подобрее Щедрины и такие Гоголи, чтобы их не трогали», осыпают сатириков не орденами и званиями, а судебными исками... Их в отличие от юмористов не жалуют родимые телеканалы — вспомните судьбу легендарных «Кукол» Шендеровича, его гонимых программ «Итого» и «Плавленый сырок», закрытого проекта «Здесь был СССР».

«Я РЕЦИДИВИСТ — У МЕНЯ ЧЕТЫРЕ ХОДКИ»

К счастью, есть еще интернет, который распространяет «шендевры» быстрее, чем компьютерные вирусы. И мы вслед за писателем повторяем, что «в России чаша терпения измеряется стаканами»... Не сомневаемся, что «Бог есть, но он по ту сторону баррикад»... Сетуем, что «выгнанные из машинистов рвутся к стоп-крану»... Впрочем, нет худа без добра: если бы Шендерович по-прежнему был впряжен в телевизионную телегу, вряд ли он мог бы разъезжать по городам и весям, встречаясь с народом, для которого его желчь и сарказм — не яд, а горькое лекарство.

В Киев московский гость, давно именующий себя рыцарем непечатного образа, пожаловал (в скромном эконом-классе и с женой, а не с директором) не столько себя показать, сколько свою новую книжку «Изюм из булки» пропиарить. Она состоит из невыдуманных историй, которые Виктор Анатольевич не писал, а записывал. Однако, как скромно заметил автор, он, не боясь показаться сумасшедшим, считает ее хорошей — ведь нет ничего смешнее того, что происходит в реальной жизни само собой. Тут ничего и выдумывать не надо, достаточно расставить знаки препинания. Причем коллекция постоянно пополняется: что ни день — новая история. Лет 30 он вел записные книжки, а потом его осенило: что ж он, как Кощей, над златом чахнет...

Киевскую публику, изголодавшуюся по сатире, не отпугнуло то, что Шендерович, по его собственному признанию, уже рецидивист, — на его счету четыре ходки. С 95-го года он ходит давать показания, и хотя до главного — скамьи подсудимых еще не дошло, в прокуратуре он уже свой человек. И дочка уродилась не в маму, а в него, поэтому успела познакомиться с российской милицией. Ее арестовали прямо в суде, где она давала показания в защиту своего приятеля. Не удивительно, что серия рассказов начинается одинаково: «Однажды у меня арестовали дочь», «Однажды арестовали Гарри Каспарова». Впрочем, предоставим слово автору.

«Как только злобный полковник, который привез его на Петровку, 38, удалился, к Каспарову тут же потянулся ручеек народного интереса: не каждый день в обезьянник привозят чемпиона мира по шахматам, не типичный это контингент. Один сержант долго вел с ним политические разговоры, спорил... После нескольких политинформаций они сдружились, тот перешел на ты и поставил вопрос ребром: «Кимыч, царем будешь?».

Однако через пару дней Каспаров заметил, что сержант затаил некоторую грубость в душе. Оказалось, он заподозрил шахматиста в неискренности: тот сказал, что жена из Питера, а потом — что сын прислал письмо из Одессы, где живет его мама. В глазах служивого застыло недоумение: как это — жена из Питера, а мама сына из Одессы? И расширяя Вселенную в душе этого моногамного мента, Каспаров добавил: «У меня еще дочка в Америке». Пауза. А переварив сказанное, сержант воскликнул: «Кимыч, я думал, что ты царь, а ты — султан».

Шендерович небольшого росточка, одетый в домашний джемперок, честно признался, что на роль кумира никак не тянет. Телезвездой его сделала Генеральная прокуратура Российской Федерации, возбудив после сюжета «На дне» в программе «Куклы» уголовное дело. Потом была пресс-конференция, 170 телекамер, интервью, и пошло-поехало... Не без гордости Виктор рассказывал, что его уже узнают не только в России, но и в США, в Израиле. Например, на набережной Тель-Авива на него пристально посмотрел какой-то старичок, после чего заторопился прочь. Вернулся он с группой бабушек, все обступили Шендеровича полукругом, после чего состоялся грандиозный еврейский диалог из четырех букв. Старичок спросил: «Ну?». — «Он!» — кивнула бабушка.

«ПЕРЕБИРАЙТЕСЬ В КИЕВ, ШУСТЕР УЖЕ С НАМИ»

Надо отметить, что писатель пока популярностью не пресытился. Поэтому, когда телевизионщики слишком увлеклись съемками ухохатывающихся зрителей, вежливо, но твердо попросил: «Не мешайте им, выключите свет. Лучше снимайте меня!». А еще он явно неровно дышит к тезке — российскому послу в Украине Черномырдину, которого называет «милым лингвистом». «Виктор Степанович еще здесь?» — поинтересовался Шендерович у зала и, получив подтверждение, расцвел: «Тогда я должен это рассказать».

«В похоронном доме отпевали Иосифа Бродского. И вот посреди прощания с великим поэтом ко входу с помпой подкатила целая процессия: лимузин, охрана, флаги, холуи... Из машины вышел Черномырдин, который был тогда премьер-министром, в руки ему сунули букет красных роз, и он пошел прощаться... Причем о смерти Бродского и его существовании Виктор Степанович узнал одновременно. Кто-то в команде сообразил, что раз нобелевский лауреат так удачно умер во время визита Черномора в США, то грех не попользоваться — пиар.

Когда Черномырдин с букетом наперевес прошел в помещение, из второго зала, где в это время отпевали какого-то итальянца, бросив покойного, высыпали его родственники. Интерес к лимузину с охраной пересилил их скорбь. «Это кто? — поинтересовался один из вышедших у Пети Вайля, который мне все и рассказал. Он объяснил. Весть о приезде в похоронный дом целого премьер-министра привела итальянца в восторг. «О! — сказал он. — Пускай и к нашему зайдет».

И таких увлекательных историй прозвучало за вечер несколько. Шендерович и сам не отрицал, что относится к Черномырдину, как Сальери к Моцарту. «Я беру трудом, — говорит, — а он талантом. Я ночей не сплю, слова переставляю — восемь редакций одной шутки. Он просто открывает рот и говорит. С этим невозможно смириться! У него, как у Пикассо, периодами: помолчит-помолчит — потом выдает порциями».

Кстати, потом из зала пришли почти одновременно три записки примерно такого содержания: «Хорошо посмеялся. Искренне ваш — Виктор Черномырдин». Адресат юмор оценил, сожалел лишь об одном: что почерк Виктора Степановича знает. Вообще же, гость предложил задавать ему любые вопросы, кроме одного: когда уйдет Путин? «Я не Глоба, хотя и похож, — вздохнул он, — не отвечу».

Судя по запискам от дефицита сатиры жители Украины страдают не меньше, чем от нехватки газа собственного производства. Они засыпали писателя предложениями: «Перебирайтесь в Киев, Шустер уже с нами». «Не хотели бы вы делать «Куклы» на одном из украинских телеканалов? Передача была бы рейтинговая».

Были и страстные призывы о помощи: «Помогите очистить конюшни, а то у местных кишка тонка». — «Видимо, прямая? — не удержался от колкости Шендерович. Но ответил серьезно: «Я, конечно, получал предложения о работе в Украине и в Киеве, на телевидении и вне его. Гастарбайтеров у вас много, но жанр сатиры предполагает гражданство во всех смыслах. Пушкин говорил, что я сам Россию критикую, но бываю оскорблен, когда это делают иностранцы. Поэтому в России при нынешней власти мне делать «Куклы» не дадут, а в Украине это невозможно для меня».

«СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ЕЩЕ БЫЛА, А ЕДЫ УЖЕ НЕ БЫЛО»

«Почему закрыли «Итого»? Это был глоток воздуха» — был следующий вопрос. «Потому и закрыли, что глоток... При авторитарном режиме сатира невозможна. Не может ее быть у Ким Чен Ира, Каддафи, Фиделя Кастро»...

«Есть ли в украинской политике вещи, которые вас радуют?» — поинтересовались зрители. «Демократия такая вещь, — вздохнул Шендерович, — что выбор в политике приходится делать не между добром и злом, а между плохим и еще худшим, между терпимым и невозможным. Редко в ней встречаются фигуры типа Папы Римского или Вацлава Гавела — в смысле нравственности. Меня в украинской политике радует, что вы свой 93-й год прошли без танков». И тут еще одна невыдуманная история пришлась очень кстати.

«Оля Романова, ведущая теленовостей Ren-TV, рассказывала, что в разгар «оранжевой революции» пришел перегон видеоматериала из Киева: многотысячная толпа на Майдане и перед Центризбиркомом, выкрики, аплодисменты, а над головами транспарант «Кiвалов, пiдрахуй!». И рядом еще с пяток — такого же примерно содержания. Не то чтобы Оля не разделяла этой оценки, но у телекомпании уже имелось предупреждение от Министерства печати, и она понимала, что за это слово просто отнимут лицензию. Но и не давать вовсе было нельзя — тема дня. Телевизионщики начали колдовать, но изъять слово не удавалось, транспаранты лезли в кадр отовсюду.

Приближалось время эфира, и вся выпускающая бригада была в истерике. Но кого-то вдруг осенило, и они позвонили человеку, который знал украинский язык. Оказалось, что по-украински «пiдрахуй!» означало всего-навсего «подсчитай». И Романова с чистой совестью и тайным наслаждением дала в эфир всю пленку».

Вообще же, вечер имел уклон ностальгический, а один раздел Виктор так и озаглавил — «Времена вразвес». Писатель прошелся галопом по Европам: вспомнил учебу в студии Табакова, где ему и другим подросткам преподавал 24-летний Константин Райкин, армию, где он научился разговаривать матом, свои поездки по колхозам в составе артистической бригады в начале 90-х, когда «советская власть еще была, а еды уже не было». За концерт им платили несколько десятков яиц, две курицы и молока, хоть залейся, — «деньгами в ту осень можно было заинтересовать только нумизмата».

Виктор не скрывал, что за последние 10-15 лет его отношение к политике и политикам изменилось. Слишком романтично он был тогда настроен. Им казалось: если геронтологическое Политбюро уйдет и они выберут нормальных людей, то будут нормально жить. Но оказалось, что социальная генетика — вещь серьезная, она не меняется ни за 10, ни за 20 лет. И все же нельзя сказать, что все бесполезно: какими были, такими и остались. Растут дети, которые не учили историю ВКП(б). И главное, как гласит его любимое высказывание: «Никто не мешает мне быть умнее завтра, чем сегодня».

А закончился творческий вечер коллективным фотографированием с женой и киевским юмористом Володарским у афиши-баннера, вывешенной у входа в Дом офицеров. Веселились при этом все, как дети. А за ужином в ресторане «Трюфель» под французское шардоне, креветки, греческий салат и тар-тар Виктор продолжил рассказывать то, о чем не успел на концерте. Теплый прием киевлян ему так понравился, что он решил остаться еще на два дня, дабы погулять по весеннему Киеву и встретиться с известным приколистом и мультипликатором Давидом Черкасским.

Остается добавить, что визитом Шендеровича открылся арт-проект, который задумал бизнесмен и продюсер первого национального мюзикла «Экватор» Сергей Герасимов. Следующим приедет Михаил Козаков, затем Виталий Вульф и Алла Демидова...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter