Вдова Микаэла ТАРИВЕРДИЕВА Вера: «Как и главный герой картины Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих», вину за сбитого пешехода Микаэл Леонович взял на себя. Судебные разбирательства продолжались около двух лет, от тюрьмы его спасла амнистия»

Таривердиев, которого кинорежиссер Сергей Соловьев метко окрестил «плейбоем разлива 60-х — плейбоем-донкихотом», добавив, что более несуразное сочетание качеств трудно себе представить, относился к женщинам трепетно и нежно, возможно, поэтому ему с ними и не везло. Известный композитор был хорош собой, импозантен и стильно одет, умел красиво говорить и производить впечатление. Но при более близком общении мало кто мог оценить его совершенно несовременную доверчивость, наивность, беззащитность и романтический настрой души. Как правило, его предавали, что не мешало Микаэлу Леоновичу вновь безоглядно влюбляться и страдать. По его собственным словам, каждый раз он искал в любви «тихую пристань», а получал извержение вулкана и разрыв отношений. С Верой Таривердиев встретился, когда окончательно потерял надежду на личное счастье и ничего хорошего от нового знакомства не ожидал. Но с этой женщиной он прожил вместе 13 счастливых лет. Вот как впоследствии вспоминал о встрече: «Мы познакомились на «Московской осени». Накануне она мне позвонила и попросила написать о новом произведении Родиона Щедрина в газету «Советская культура», где работала обозревателем. Мне и раньше приходилось слышать ее имя и читать ее статьи, репутация у нее в музыкальных кругах была довольно скандальная: «Лучше не связываться». Она по тем временам писала нахально».

«ОН ПРЕДСТАВЛЯЛ МЕНЯ ТОЛСТОЙ ТЕТКОЙ И БЫЛ УДИВЛЕН МОИМ ПОЛУДЕТСКИМ ВИДОМ»

- Вера, как вы прокомментируете эти слова Микаэла Леоновича?

- Такое мнение, если и было, не имело никакого отношения к нынешней желтой журналистике: в то время мы не писали, кто с кем спит и кто во что одет, споры шли только по вопросам искусства. У меня серьезное музыкальное образование, и работала я в «Советской культуре» обозревателем по вопросам современной музыки.

Наша газета была практически единственной площадкой для появления рецензий, отзывов, обзоров, мне же всегда свойственно было высказывать то, что я думаю. Поскольку для меня субординации как таковой не существовало, могла, например, написать обозрение о фестивале «Московская осень» и не упомянуть фамилию Хренникова, который был - ни много ни мало! - председателем Союза композиторов, после чего он пытался снять меня с работы.

- Что спасло вас от гнева Хренникова?

- Ко мне прекрасно относились в редакции, потому что я очень хорошо работала, на мне многое держалось. В свое время мне повезло - меня взяли в газету сразу корреспондентом, что в 1981 году для издания ЦК КПСС было просто беспрецедентно.

Микаэл Леонович встретился с Верой, когда уже почти потерял надежду на личное счастье. Разница в возрасте — 26 лет — не помешала их гармоничному браку

Вообще-то, это место готовили для Ирины Андроповой, которая очень хотела там работать. Но поскольку в штате редакции уже была невестка Юрия Владимировича, он позвонил главному редактору и сказал: «Одного члена нашей семьи для вашей редакции вполне достаточно». И место отдали мне. Что же до Хренникова, то он не стал объявлять мне войну всерьез, ведь если бы задался целью меня уволить, легко бы ее достиг. Но неприятные для меня разговоры вокруг этой истории были.

- Фестиваль «Московская осень» все-таки сыграл в вашей жизни серьезную роль - на одном из них вы и познакомились с Таривердиевым?

- Это случилось в 1983 году. Микаэл Леонович сравнивал наше знакомство с отношениями Маленького принца и Лиса - мы садились поодаль, как будто боялись спугнуть возникающее между нами чувство, что не мешало нам присматриваться друг к другу. Он говорил, что представлял меня толстой теткой-музыковедом и был удивлен моим полудетским видом...

- А какое впечатление Таривердиев произвел на вас?

- Микаэл Леонович был человеком совершенно обезоруживающего обаяния и необыкновенно интересной личностью - это могут подтвердить все, кто с ним соприкасался. А в тот период он был еще и необыкновенно хорош собой, хотя сам так никогда не считал, даже немного стеснялся своей внешности. Но я не задумывалась ни о чем - просто плыла по течению...

- Как скоро вы решили жить вместе?

- Все произошло само собой. Несмотря на нелегкий опыт личной жизни - Микаэл Леонович был несколько раз женат, я была замужем, - наши отношения были прекрасными. Наша любовь переросла в то чувство, когда люди просто не могут жить друг без друга. Какое-то время мы жили порознь и терпели, а потом объединились. Как оказалось, на 13 лет. И я рада, что нашими отношениями он был доволен.

Первый профессиональный успех пришел к Микаэлу в 16 лет, когда Тбилисский оперный театр поставил несколько балетных спектаклей на его музыку

- «У меня было много женщин, осталась одна. Впервые я не был одинок», - писал он о вас в своей книге «Я просто живу». Наверное, не последнюю роль сыграло то, что вы, будучи музыковедом, могли его понять?

- Он был рожден на свет, чтобы писать музыку, которая стала делом его жизни. Как ему мог быть близок человек, который ничего в ней не понимал? Чувство такой - замешанной на его творчестве - близости для него было определяющим вообще в отношениях с людьми. Хотя, справедливости ради надо сказать, что мы с ним одинаково смотрели на мир, одинаково воспринимали все, что нас окружало.

«ОН НИКОГДА ОФИЦИАЛЬНО НЕ РАБОТАЛ И НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТАКОЕ ТРУДОВАЯ КНИЖКА»

- Таривердиев писал самую разную музыку - он автор камерных циклов, четырех балетов, четырех опер, произведений для органа, но мы прежде всего знаем его музыку к кинофильмам, которых на его счету более 130-ти. Причем некоторые из них - «Сочинение ко Дню Победы», «Тихие омуты», «Исаев» - были сняты уже после смерти композитора.

- Творчество Таривердиева можно разделить на две части - работу в кино и работу для себя, для души. Первая давала ему независимость - человеческую, материальную и творческую, которая была одним из его принципиальных качеств - он никогда нигде официально не работал, у него не было трудовой книжки, он даже не знал, что они существуют. Но это не значит, что музыка к кино была для него второстепенной. Она служила ему источником опыта - на ней Микаэл отрабатывал музыкальные приемы, оттачивал стиль, все время искал новые формы. Ведь не случайно есть фильмы как знаменитые - «Семнадцать мгновений весны», так и не знаменитые, в которых звучит его музыка. Мало кто сейчас помнит картину «Пассажир с «Экватора», а песню «Маленький принц» в исполнении Елены Камбуровой, знают все.

Но кинематографическая часть его творчества напрямую зависела от заказов - позвонит или не позвонит ему тот или иной режиссер. Например, однажды, отдыхая в Пицунде, Микаэл Леонович услышал, как Рязанов напевает «На Тихорецкую», еще и утверждает, что это народная песня. «Эльдар, эта песня - моя», - заметил Микаэл Леонович. Так он стал композитором в фильме «Ирония судьбы».

Родители Таривердиева — Сатеник Григорьевна и Леон Навосардович. «Всему, что было во мне хорошего, — вспоминал композитор, — я научился у матери. А все плохое — то, чему я не смог у нее научиться»

Параллельно кинематографу шла его другая творческая жизнь, в которой он писал то, что хотел, - хоть оперу «Граф Калиостро», хоть вокальный цикл «Я ловил ощущения», хоть романсы на стихи Марины Цветаевой (и это в 60-е годы, когда даже имя ее не разрешалось произносить, а сборники можно было купить только на черном рынке). Эта была зона его абсолютной свободы. Но в ней, помимо счастья творчества, была и проблема - невостребованность. Он не хотел и не умел свою музыку пристраивать, в этом парадокс и драма его жизни. Только сейчас вторая часть его творчества постепенно становится известной.

- Прежде всего благодаря вам (Вера Гориславовна - президент Благотворительного фонда творческого наследия Микаэла Таривердиева. - Авт.)?

- Нет, благодаря самой себе. То, что имеет художественную ценность, рано или поздно выйдет на свет божий.

- Как он сам считал - музыку сочиняет человек или ее надиктовывают ему откуда-то сверху?

- Он относился к себе очень просто - как к рабочему и сотруднику, но сотруднику в высших инстанциях. Его музыка была результатом большого труда и постоянной готовности что-то услышать. Микаэл писал всегда только то, что слышал, ему будто посылались некие послания. Поэтому в его творчестве нет ничего лишнего, ничего второстепенного. Можно брать клавиры и издавать все подряд - люди будут с удовольствием это слушать. Кинорежиссеры до сих пор часто обращаются с просьбой дать что-нибудь из его неизданного, потому что музыка Таривердиева наполняет картину дополнительным смыслом.

- Любимые фильмы у него были?

- Скорее, любимые режиссеры. Он очень любил работать с Михаилом Каликом, Сергеем Урсуляком и Эльдаром Рязановым. Даже когда, в разгар антиалкогольной кампании, существовал запрет на показ «Иронии судьбы» по телевидению, у нас без нее не обходился ни один Новый год.

Поэт Андрей Вознесенский называл Таривердиева «изящной нотой в бетонную эпоху». «В нем было рыцарство, — говорил Андрей Андреевич, — и честь, и старомодность какая-то»

Любил телесериал Александра Прошкина «Ольга Сергеевна» и свою музыку к нему. Очень переживал, когда Прошкин запретил показывать эту картину, потому что ее критики ругали, а музыку, наоборот, хвалили. «Семнадцать мгновений весны» один-единственный раз посмотрел от начала и до конца, когда я уехала к родителям. Но, вообще-то, муж редко возвращался к тому, что уже написал, всегда жил новым - тем, что делал сейчас.

- Как вы думаете, мужу понравился бы фильм Сергея Урсуляка «Исаев» - там ведь тоже звучит его музыка?

- Думаю, да, особенно сам Исаев в исполнении Даниила Страхова. Сережа считает Таривердиева своим учителем, у них было глубокое взаимопонимание, приятие и уважение. Он очень сожалел, что пришлось использовать музыку, которая уже написана.

«МНОГИЕ СЧИТАЮТ, ЧТО К ЗЛОЙ ШУТКЕ С ТЕЛЕГРАММОЙ ОТ ФРЕНСИСА ЛЕЯ ПРИЧАСТЕН НИКИТА БОГОСЛОВСКИЙ»

- У Микаэла Леоновича было много друзей?

- Действительно близких людей, которые постоянно бывали у нас в доме, знали обо всех наших делах и проблемах, считанные единицы, и их имена вам ни о чем не скажут. Но у него были товарищи (в хорошем, незаслуженно забытом в последнее время, смысле этого слова) - это и Савва Кулиш, и Инна Туманян, и Белла Ахмадулина, которую он очень любил, и Андрей Вознесенский.

Дружба с ними была не бытовой, а творческой. Не случайно они с Вознесенским интонационно перекликались в своих произведениях. Микаэл Леонович первым начал писать музыку на его стихи, и до сих пор никто не может в этом с ним сравниться.

«Микаэл Леонович был человеком обезоруживающего обаяния и необыкновенно интересной личностью. А еще был хорош собой, хотя сам так никогда не считал, даже немного стеснялся своей внешности»

- С именем Микаэла Таривердиева связано несколько легенд, наиболее известная из них легла в основу фильма «Вокзал для двоих». Эльдар Рязанов рассказывал, что якобы Микаэл Леонович подобно герою фильма пианисту Платонову взял на себя вину любимой женщины, сбившей человека за рулем автомобиля.

- Это не легенда. Такая история действительно была, и, по-моему, вся Москва об этом знает. Эта женщина, известная актриса, сама себя разоблачила, сказав в каком-то интервью: «Это была не я!». Фамилию называть не хочу, иначе на нас с вами в суд подадут. Они ехали ночью, за рулем его «волги» находилась она. Какой-то человек тенью метнулся из-за кустов и попал под колеса. Впоследствии экспертиза установила, что прохожий был пьян. Как и главный герой картины, Микаэл Леонович пересел за руль и взял вину за сбитого пешехода на себя.

О переплете, в который он попал, всегда вспоминал с ужасом - судебные разбирательства продолжались около двух лет. От переживаний у него даже начали отниматься ноги. Перед решающим заседанием суда та женщина просто уехала из Москвы, а Микаэла Леоновича осудили.

От тюрьмы его спасла амнистия. Потом он признавался, что самым страшным во время суда для него было сидеть на скамье подсудимых за решеткой - ужасное унижение! Таривердиев и до этого не был любителем шумных компаний, а пережив такое, и вовсе стал их сторониться, отдалился от друзей, старался меньше открывать душу окружающим. Он тогда впервые так близко столкнулся не только со смертью, но и с человеческой подлостью.

- А история с «поздравительной телеграммой от Френсиса Лея» - тоже легенда?

- Увы, это реальная история, которая стоила Микаэлу Леоновичу нескольких лет жизни. После премьеры «Семнадцати мгновений весны», состоявшейся на Центральном телевидении, он сначала узнал, что такое сверхпопулярность, а потом - что такое зависть.

Присланный в адрес Союза композиторов клочок бумаги, на котором было написано: «Счастлив успехом моей музыки Вашем фильме тчк Френсис Лей» (речь шла о созвучии первых тактов «Истории любви» и «Песни о далекой родине»), в очередной раз перевернул его жизнь.

Началась настоящая травля: коллеги-музыканты перешептывались за его спиной, музыку Таривердиева запрещали играть на радио и телевидении, его самого буквально вынуждали уехать из страны. Но больше всего его обижало отношение простых людей, для которых он писал. Не проходило ни одного концерта, чтобы у него не спросили: «А правда, что вы украли музыку?». Муж признавался, что после этого перестал любить публику.

- Мне рассказывали, что восстановить справедливость ему помог сам Френсис Лей...

- Микаэл Леонович обратился к председателю «Совинфильма» Отару Тенеишвили, а тот уже по телефону связался с Леем. Француз сказал, что не посылал никакой телеграммы в Союз композиторов СССР, и предложил в ответ на официальное обращение выразить свой протест по поводу провокации. Только после этого была назначена экспертиза и выяснилось, что текст телеграммы был набран на печатной машинке с латинским шрифтом. Автора «шутки» доподлинно установить так и не удалось, хотя многие считали, что к ней причастен Никита Богословский - известный мастер злых розыгрышей.

- Удивительно, что после всего этого Микаэл Леонович не озлобился, не возненавидел коллег...

- Он был удивительным человеком. Любил, например, делать подарки, причем порой совершенно незнакомым или малознакомым людям, помогал получать квартиры, пробивать путевки в санатории и телефоны - в то время установить домашний телефон было очень сложно. Иногда знакомые недоуменно спрашивали: «Почему ты этим занимаешься?». А он просто так жил - не напоказ, а для себя.

Его мама в детстве научила, что когда кому-то плохо, тебе не может быть хорошо. Это как в его любимой книге «Мастер и Маргарита», зачитанной до дыр. Разве можно объяснить, почему, зная, что может обратиться к Воланду только с одной просьбой, Маргарита просит не за Мастера, а за Фриду? Неравнодушие было принципом его жизни. При этом для многих он был человеком неудобным, потому что у него была своя система взглядов и ценностей.

«ОБЛАДАЯ ТАКОЙ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ И РАНИМОСТЬЮ, ОН ПРОЖИЛ ОЧЕНЬ ДОЛГО»

- Микаэл Таривердиев был одним из немногих людей искусства, кто в 1986 году отважился поехать с концертной бригадой в Чернобыль...

- Мой муж был не из тех, кто в таких случаях задумывается о последствиях лично для себя. Вообще, эту поездку спровоцировала я - ее организовывала газета «Советская культура». И когда мы стали приглашать в нее представителей творческой интеллигенции, то согласилась поехать только Элина Быстрицкая, у которой племянник работал на ликвидации аварии, Николай Афанасьевич Крючков и Микаэл Леонович. Тогда мы даже не задумывались о том, что подвергаемся какой-то опасности. Хотя, когда оттуда уезжали и нас проверяли на степень зараженности, очень сильно «звенели».

Увиденное в Чернобыле настолько потрясло его, что он заболел этой темой и сделал несколько документальных фильмов с режиссером Роланом Сергиенко. Одно из лучших его произведений написано к фильму о Чернобыле.

- Помнится, с этой музыкой связана мистическая история...

- И тому было несколько свидетелей, в том числе и я. Они с Роланом записали музыку, пошли пить кофе, а когда вернулись, на магнитофоне записи не было, зато она звучала за окном. Пришлось ее переписывать. Но на этом мистика, связанная с этим произведением, не закончилась.

Микаэл Леонович еще раз записывал ее для своей последней работы в Театре имени Ермоловой - спектакля о Марии Стюарт. Главную его тему, которая стала также главной темой в фильме «Чернобыль», он назвал «Реквием», и это последняя музыка, к которой он прикоснулся в своей жизни.

- У Микаэла Леоновича было больное сердце?

- 31 мая 1990 года в Лондонском королевском госпитале ему сделали операцию - вставили искусственный аортальный клапан. Микаэл Леонович с детства увлекался книгами об авиации и очень гордился, что он был сделан из «обшивки «Шаттла». Сердечные клапаны изготавливают из того же сплава, что и космические корабли. Еще он шутил: «У меня теперь железное сердце, гарантия - 40 лет!».

- Но гарантия оказалась недолгой...

- Увы, только шесть лет... У Микаэла Леоновича было могучее здоровье, он с детства увлекался спортом и еще в 95-м, за год до смерти, занимался серфингом. Именно спорт продлил ему жизнь. Поэтому, когда мне говорят, что он очень рано умер, отвечаю: «Обладая такой чувствительностью и ранимостью, он прожил очень долго». Микаэл был слишком тонкокожим, слишком близко все принимал к сердцу.

И потом, знаете, в его жизни есть какая-то удивительная логика и совершенство - абсолютно идеальная структура законченного музыкального произведения.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter