После фронтового ранения Станислав Ростоцкий носил протез в полноги, но об этом мало кто знал: он скакал на лошади, танцевал, плавал на лодке, даже по горам лазил

Даже если бы Станислав Ростоцкий снял всего три картины — «Доживем до понедельника», «А зори здесь тихие...» и «Белый Бим Черное ухо», наша благодарность ему была бы безграничной. А ведь есть еще и ставшие классикой советского кино «Эскадрон гусар летучих», «На семи ветрах», «Майские звезды», «Герой нашего времени», «Дело было в Пенькове», «Земля и люди». На его фильмах выросло не одно поколение. По опросу журнала «Советский экран» зрители неизменно называли их картинами года (недаром «А зори здесь тихие...» и «Белый Бим Черное ухо» выдвигались на американского «Оскара» как лучший фильм на иностранном языке), власти отмечали режиссера званиями и премиями. Но мало кто знал, что, помимо подвига творческого, режиссер совершал еще и ежедневный человеческий подвиг, о котором впору написать еще одну «Повесть о настоящем человеке», — после тяжелейшего фронтового ранения он жил и работал на протезе.

Лариса Лужина: «Станислав Иосифович был человеком увлекающимся, влюблялся и нравился молоденьким актрисам — я сама была когда-то в него влюблена»

ЛАРИСА ЛУЖИНА: «ЖЕНА НИНА МЕНЬШИКОВА НИКОГДА НЕ КОНТРОЛИРОВАЛА РОСТОЦКОГО, ХОТЯ ПОВОДЫ ДЛЯ РЕВНОСТИ У НЕЕ БЫЛИ»

В картине Станислава Ростоцкого «На семи ветрах» актриса сыграла одну из лучших своих ролей.

- Лариса Анатольевна, режиссер Ростоцкий сразу утвердил вас - дебютантку - на главную роль?

- Наоборот, он категорически не хотел меня брать, у него была другая кандидатура. Изначально он рассчитывал, что Светлану сыграет его жена Нина Меньшикова. Но той в ту пору было уже под 30, она понимала, что не подходит на роль 20-летней девушки, и сама отказалась от нее. Потом Станислав Иосифович решил было пригласить актрису Малого театра Нелли Корниенко, но тут вмешался Сергей Аполлинарьевич Герасимов - руководитель Третьего творческого объединения при Киностудии имени Горького, на котором должна была сниматься картина «На семи ветрах».

Он был педагогом моего курса и как раз начал работу над фильмом «Люди и звери», где занял почти всех моих сокурсников, но мне там роли не досталось. А поскольку Сергей Аполлинарьевич был для нас не только педагогом, но и настоящим отцом, он решил устроить мою судьбу. «У меня на курсе есть хорошая девочка, - предложил Ростоцкому, - попробуй ее на главную роль». А посмотрев пробы, сказал: «Мне нравится, бери ее».

- Получается, сделал предложение, от которого младший коллега не смог отказаться?

- Многое в работе Ростоцкого зависело от Сергея Аполлинарьевича. Но, как потом рассказывала мне его жена Нина Евгеньевна Меньшикова, она тоже советовала мужу взять меня: «Посмотри, какая девочка, какие у нее глазки!». Однако Станислав Иосифович принял меня не сразу, и был момент, когда он вообще хотел снять меня с роли. Выручил опять Герасимов. «Ты сам виноват, - сказал Ростоцкому, - она же первокурсница, глина, из которой надо лепить то, что тебе нужно. А ты ждешь, когда все само собой слепится».

Нина Меньшикова и Вячеслав Тихонов в культовой картине Ростоцкого «Доживем до понедельника», 1968 год. Это единственная лента, в которой Станислав Иосифович снял свою жену. Нина Евгеньевна сама отказывалась от ролей: не хотела, чтобы думали, будто появилась на съемочной площадке лишь благодаря мужу

- Вы, наверное, ссорились с режиссером на площадке?

- Только в самом начале. Постепенно все у нас как-то сложилось - и отношения, и совместная работа. Картина имела успех, она дала мне имя, за что я очень благодарна Станиславу Иосифовичу. Он был очень демократичным режиссером (всегда прислушивался к мнению актеров, его можно было убедить в своей правоте, перетянуть на свою сторону), но иногда позволял себе и провокации.

Например, Слава Тихонов в нашей картине должен был исполнять романс «Сердце, молчи в снежной ночи, в поиск опасный уходит разведка», но почему-то заупрямился. А ведь перед этим прекрасно пел в картине «Дело было в Пенькове». Ростоцкий не стал настаивать, а пригласил Олега Анофриева, с которым сделал замечательную запись, причем голос певца был неотличим от тихоновского. Станислав Иосифович дал послушать запись Славе: «Видишь, как хорошо получилось». Тот подумал и сказал: «Нет, я буду петь сам!». Позже я поняла, что Ростоцкий сделал это специально - просто спровоцировал Тихонова.

- Он был хорошим психологом?

- Станислав Иосифович прекрасно понимал актеров, умел объяснить и даже показать нам нашу задачу. А вот сам, как ни удивительно, сниматься не мог. Он перед камерой зажимался и с актерской точки зрения становился совершенно непрофессиональным. Один-единственный раз сыграл эпизод в нашей картине, потому что Дружников - у него была роль генерала - заболел, а на замену никого найти не могли. Получилось очень плохо. Когда Станислав Иосифович на это посмотрел, от стыда буквально спрятался под скамейку: «Вырежьте немедленно, чтобы никто никогда моего позора не увидел!» - и пригласил замену. Этот случай говорит о присущей ему самокритичности: другой на его месте оставил бы в фильме кадры с изображением себя, дорогого.

Вячеслав Тихонов и Светлана Дружинина в фильме «Дело было в Пенькове», 1958 год. С Тихоновым Ростоцкий дружил и считал его своим талисманом

- С войной, которой посвящена картина «На семи ветрах», у режиссера были свои счеты...

- Из-за проблем со здоровьем (кажется, у Ростоцкого был больной позвоночник) его во время войны хоть и призвали в армию, но отправили в тыловую воинскую часть. А он сбежал оттуда на фронт, служил рядовым, был ранен и выжил чудом. После боя наши отступали, и какой-то солдат услышал стон из оврага на обочине. Подошел поближе и увидел парнишку, который был без сознания, но живой. Этот человек волок его на себе несколько километров до госпиталя и тем спас ему жизнь.

Станислав Иосифович до последних дней вспоминал о нем с благодарностью. А историю, которая легла в основу нашей картины, ему рассказала медсестра в госпитале - это случилось с ней. Уже потом Ростоцкий с Александром Галичем сделали из этой девчачьей судьбы ее литературный вариант.

Ранение у Станислава Иосифовича было тяжелым, началась гангрена, поэтому выше колена ногу ему пришлось ампутировать. Всю жизнь он ходил с протезом, но, если вы об этом не знали, никогда бы не догадались: он танцевал, плавал на лодке, даже по горам лазил. Мне о его увечье стало известно совершенно случайно.

На кинофестивале в Карловых Варах мы с ним на каком-то показе сидели рядом, я машинально оперлась о его колено и почувствовала: что-то не то! Сейчас протезы делают удобные, эластичные, а тогда они были дубовыми, топорными, ходить на них было очень больно. Как Ростоцкий терпел, не представляю! И, несмотря на постоянную боль, всегда был улыбчивым, доброжелательным, располагающим к себе.

- Больше вы с ним не работали?

- Он почти никого из актрис не снимал дважды. Исключениями стали только Ирина Шевчук, которая после картины «А зори здесь тихие...» получила роль в «Белом Биме», и Ольга Остроумова. Но мы часто встречались на каких-то вечерах, вместе ездили на кинофестивали. Он был замечательным рассказчиком, прекрасно читал стихи, коих знал великое множество, и, где бы ни появлялся, автоматически становился душой компании.

«Белый Бим Черное ухо», 1977 год. Пронзительную историю о собаке посмотрело более 20 миллионов зрителей, а в 78-м картину номинировали на «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке»

Станислав Иосифович несколько лет подряд был президентом Выборгского кинофестиваля «Окно в Европу». У него неподалеку, на берегу Финского залива, дача. Там я узнала, что он, оказывается, заядлый рыбак. Ростоцкий часто привозил нам собственноручно пойманную и приготовленную копченую рыбу. Не могу передать, до чего это было вкусно! Мы с удовольствием ели, а он с таким же удовольствием нас угощал и просто расцветал от наших похвал.

- Я слышала, что картину «А зори здесь тихие...» очень любили в Китае.

- Да. Поэтому Ростоцкий был там одним из самых популярных кинорежиссеров. Его часто приглашали в Пекин, старались одарить чем только могли. Однажды он привез оттуда очередной подарок - бейсболку с вентилятором, у нас таких в то время еще не было. Нагреваясь на солнце, вентилятор начинал крутиться и обдувал лицо. Взрослый мужчина радовался, как ребенок: «Теперь я могу подолгу сидеть на озере, никакое солнце мне не страшно».

- За всю свою творческую жизнь Ростоцкий снял не так много картин - всего 15.

- Конечно, Станислав Иосифович был способен на большее. Просто, чтобы что-нибудь снять во время перестройки, нужно было ходить с протянутой рукой, а он этого не умел, да, наверное, и не хотел делать. Так и ушел...

На поминках Станислава Иосифовича мы собрались в ресторане, и я сказала, что теперь мы, наверное, не сможем в следующем году отпраздновать 40-летие картины «На семи ветрах». И Андрей, сын Станислава Иосифовича и Нины Евгеньевны, ответил: «Мы обязательно отметим этот юбилей».

Увы, меньше чем через год не стало и Андрея - он ушел вслед за отцом. До сих пор не знаю, как Нина Евгеньевна, потеряв за неполные два года своих мужчин - мужа, сына и брата, это пережила. На 40-летие фильма, которое мы отмечали в кинотеатре «Художественный», она пришла с Вячеславом Тихоновым. Станислав Иосифович дружил со Славой, считал  его своим талисманом и старался снимать везде, где была для него роль.

Станислав Иосифович умер в 2001-м от сердечного приступа. Почти через год погиб единственный сын Ростоцкого Андрей. Нина Меньшикова после потери мужа и сына перенесла инсульт и скончалась в 2007-м. Все трое покоятся рядом на Ваганьковском кладбище

- А почему Ростоцкий почти не брал жену в свои картины? Как-то это нетипично для режиссера...

- Она сама отказывалась, не хотела, чтобы трепали их имена. У нас же всегда видят только плохое: «Конечно, только свою жену и снимает! Вот как выгодно выходить замуж за режиссера!». Так что Нина снялась только в одной картине Ростоцкого - «Доживем до понедельника» (Меньшикова сыграла учительницу русского языка и литературы. - Прим. ред.).

Нина Евгеньевна никогда не контролировала мужа, не приходила на съемочную площадку, чтобы проследить: как бы он лишний раз не посмотрел в сторону снимающейся у него актрисы. Хотя как раз у нее поводы для ревности были.

Ростоцкий был человеком творческим, увлекающимся, влюблялся и нравился молоденьким актрисам - я сама была когда-то в него влюблена.

Нина Евгеньевна никогда не устраивала скандалов и умела отойти в сторону, если нужно. Но оба знали: лучшего друга и лучшей жены Станислав Иосифович все равно не найдет. Так что женщин у него, возможно, было много, а настоящая любовь на всю жизнь одна - Нина Меньшикова.

КИНОРЕЖИССЕР АЛЕКСАНДР ОРЛОВ: «Я УВИДЕЛ, ЧТО ОН В ТРУСАХ СКАЧЕТ НА ОДНОЙ НОГЕ, А ВТОРОЙ ОТ КОЛЕНА У НЕГО НЕТ»

С режиссером Александром Орловым Ростоцкого связывала не только совместная работа, но и дружба.

- Александр Сергеевич, говорят, Станислав Ростоцкий в актерском плане оставлял желать лучшего, а у вас в картине «На ножах» он замечательно сыграл генерала Синтянина. Как вам это удалось?

Александр Орлов: «Ростоцкий был обласкан властью, но говорил, что награды в мирное время — полная ерунда по сравнению с самой скромной солдатской медалью»

- Прочитав роман Лескова и решив его экранизировать, я почему-то сразу же подумал о Ростоцком. Тем более что жил Станислав рядом со студией имени Горького - ходить далеко не надо. Позвонил ему и попросил: «Сейчас принесут сценарий, прочитайте!». Он согласился без лишних вопросов, а потом задумчиво мне сказал: «Да, трудная работа... Как ты это снимешь, не представляю!». - «Я-то, - говорю, - как-то сниму, но вы должны сыграть Синтянина». - «Да ты что?! - изумился Станислав. - Не шути так!». - «Какие уж тут шутки, - отвечаю, - завтра придете на студию, поговорим, а заодно сразу и мерки с вас снимем. Пробы делать не будем».

Он что-то еще бормотал насчет того, что я сумасшедший, но на студию пришел. Правда, когда дело дошло до репетиций, чуть было не дал задний ход. Зашел на площадку, увидел Ирину Розанову, Олю Дроздову, Сашу Феклистова, Аллу Будницкую и говорит: «Там столько серьезных артистов, я не смогу с ними играть». С большим трудом затащил его обратно.

- А роль ему досталась непростая - образ Синтянина раскрывается зрителям только к финалу...

- Как-то постепенно, потихоньку он начал приобщаться к актерской профессии, более того - получать от нее удовольствие. «Слушай, - сказал мне как-то, - я и не знал, какое это счастье - быть актером. На съемку меня привозят, чаем-кофе поят, одевают, гримируют, чуть ли не на руках носят. И главное, захожу в павильон, вижу, как ты там мучаешься, и с радостью понимаю: меня это не касается». Ему очень нравилось работать, наверное, поэтому он играл все лучше и лучше. И время от времени у меня спрашивал: «Ну, ты доволен?».

- А вы были довольны?

- Когда пришел момент озвучания, он уже стал почти что мастером мхатовской школы и даже иногда перегибал палку, добиваясь таких тонкостей, без которых вполне можно обойтись. Будь его воля, он бы переписывал собственные слова до бесконечности.

Особенно его поражало то, что с появлением новой техники стало возможным исправлять звук буквально по одному слову, в то время как раньше для этого пришлось бы переделывать всю сцену. Удивлялся Станислав и тому, как быстро мы снимаем, - он-то привык к неспешным, щадящим производственным нормам, когда режиссер действительно мог творить. В заключение попросил: «Если еще что-нибудь будешь снимать, найди для меня какую-нибудь рольку».

- Как Ростоцкий, привыкший быть главным на площадке, ладил с другими актерами?

- Как старый опытный артист (и откуда только это у него взялось!), когда работы нет, а энергии много, он обожал травить байки. А поскольку делал это очень талантливо, вокруг него собиралась половина съемочной группы. Очень быстро стал центром компании, которую я называл клубом его имени. Иногда даже приходилось просить ассистентов: «Разгоняйте уже этот клуб Ростоцкого - пусть идут работать!».

Отснявшись, Стасик не спешил домой отдыхать. А для Ростоцкого наша студия была родным домом, вся жизнь его там прошла, он знал каждого, и все знали его. И ему, как я теперь понимаю, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие сидеть у дверей павильона в костюме жандармского генерала, курить и здороваться со всеми, кто проходил мимо. А на вопросы, что он тут делает, гордо отвечал: «Да вот, видите ли, снимаюсь...». Бывало, совсем уж его выгоняю: «Вам сейчас дадут машину, езжайте домой!». Так он спрячется от меня в буфете, попьет там кофейку и возвращается обратно.

- У вас ведь с ним были давние дружеские отношения?

- Когда-то я у него снимался в трилогии  «Герой нашего времени», он был первым зрителем моих фильмов и спектаклей и во многом способствовал тому, чтобы их меньше резали. Появлялся всегда очень хитро - без приглашения, когда его не ждали ни директор студии, ни худсовет.

Они, наверное, злились, но не пустить его не могли - народный артист, лауреат Ленинской и Государственной премий, просто зашел посмотреть работу коллеги. Но потом Ростоцкий шел на обсуждение и защищал картину от ножниц как мог. И кое-что нам таким образом удавалось отстоять.

- Он рассказывал вам о том, что с ним произошло на войне?

- Это очень страшная история: во время боя под городом Дубно (кстати, это у вас, в Украине) на него наезжал немецкий танк. Он сам не помнил, как ему удалось выжить, - наверное, в последний момент, уже в полуобморочном состоянии, смог откинуться назад. Но ногу танк ему задел. А ведь я, несмотря на то что мы с ним часто общались, до съемок «Героя нашего времени» не знал, что у него протез в полноги. Видел, что он как-то странно двигается, но не придавал этому значения. Станислав на съемочной площадке скакал на лошади. А однажды позвал меня ловить форель в горной речке и бегал в огромных резиновых сапогах по пояс в холодной воде да по замшелым камням, что и с двумя ногами очень сложно и опасно.

«У СТАНИСЛАВА НЕ БЫЛО КОНФЛИКТОВ С СОВЕТСКОЙ ВЛАСТЬЮ, И ПОСЛЕ ПЕРЕСТРОЙКИ ОН ПОПАЛ ПОД РАЗДАЧУ»

- Об увечье при его жизни вообще мало кто знал.

- Думаю, Стасик не хотел, чтобы его жалели или делали ему какие-то поблажки. Я оказался посвященным в его тайну случайно. Всему виной погода - целый месяц под Нальчиком, где мы тогда снимали, лил дождь, поэтому работать было нельзя. Другие ребята-актеры - Володя Ивашов, Леша Чернов - безвылазно сидели на месте, а я летал туда-сюда, у меня были дела в Москве.

Однажды Стасик попросил меня: «Зайди ко мне перед отъездом, дам письмо для директора киностудии - передашь лично в руки». Самолет у меня вылетал часов в семь утра, поэтому где-то около пяти я постучался в его номер.

Приближающийся к двери звук был странным - как будто кто-то прыгает. Он приоткрыл дверь так, что было видно только половину лица: «Я сейчас», - и такими же странными рывками направился к столу. Видимо, от сквозняка дверь открылась, и я увидел, что он в трусах скачет на одной ноге, а второй от колена у него нет. Наверное, у меня было красноречивое выражение лица, потому что он как-то неловко приобнял меня, спросил: «А ты не знал?» - и мы оба, два взрослых мужика, не могли сдержать слез.

До сих пор не могу себе простить того, что однажды, зная о его увечье, неудачно пошутил. В то время в ходу была шутка об одноногом диссиденте. А Станислав Иосифович часто ездил за границу, вот я в каком-то разговоре и сострил: «Вы же у нас одноногий диссидент - все время за границу мотаетесь: одна нога здесь, другая там...». И, понимая, какую нелепицу сказал, замер на полуслове. Но Станислав Иосифович в ответ только улыбнулся: «Ладно, ладно, продолжай в том же духе».

- Почему в последние годы жизни Ростоцкий ничего не снимал - за 13 лет ни одной картины?

- Тому было много причин, и одна накладывалась на другую. С годами он, как и все мы, охладел к режиссуре. Эта работа только со стороны выглядит привлекательной - съемки, кинофестивали, интервью. На самом деле, этот адский труд можно сравнить разве что с шахтерским. К тому же в 90-е годы из кино ушли профессионалы второго-третьего звена, без которых на съемочной площадке не обойтись, - ассистенты, помощники. Их сменили люди равнодушные, которым было абсолютно все равно: кино снимать или заниматься каким-либо другим делом, далеким от искусства. Да и сама студия имени Горького, на которой Ростоцкий работал в период ее расцвета, была разрушена и разграблена.

- В то же время произошел раскол и в среде самих кинематографистов?

- У Стасика не было конфликтов с советской властью, наоборот, он был ею обласкан - получал за свои картины звания, награды и премии. Ростоцкий был к ним равнодушен, хотя и не отказывался, понимая, что они гарантируют ему определенные льготы и бонусы. Но говорил, что награды в мирное время - полная ерунда по сравнению с самой скромной солдатской медалью.

Помню, когда ему присвоили народного, как-то безрадостно сказал мне: «Вот, звание дали...». - «Так это же, - говорю, - хорошо!». - «С одной стороны, конечно, лестно, - заметил он, - а с другой - оказаться в компании (и он назвал фамилию одного известного режиссера) - противно и подло».

Тем не менее после перестройки было много желающих поквитаться с режиссерами, пользовавшимися успехом в советское время: дескать, раньше вы нас гнобили, теперь мы вас будем.

В какой-то степени под раздачу попал и Ростоцкий. Во время съемок картины «На ножах» у Стасика был сценарий, но ни Союз кинематографистов, ни Госкино им не заинтересовались. С деньгами в семье, видимо, было туго, потому что однажды он сказал мне: «Если бы не съемки в твоей картине, я бы, наверное, уже голодал». Не думаю, что дела обстояли совсем плохо: у него был президентский грант, но материальные проблемы все-таки ему досаждали. А тут еще и здоровье стало подводить. В общем, обычный набор невзгод уходящего из жизни человека.

«ГИБЕЛЬ СЫНА АНДРЕЯ БЫЛА ОБУСЛОВЛЕНА ЧЕРТАМИ ХАРАКТЕРА, ПРИСУЩИМИ РОСТОЦКИМ: ЛИХОСТЬЮ, БЕСПЕЧНОСТЬЮ, БЕЗРАССУДСТВОМ»

- У Станислава Иосифовича было больное сердце?

- Я давно заметил, что он пьет лекарства. Его состояние усугублялось еще и тем, что он вынужден был носить большой ремень, к которому крепился протез. С каждым годом это давалось все тяжелее и тяжелее, но Ростоцкий бодрился. Все произошло в дороге, когда они с Ниной Евгеньевной ехали из Выборга на дачу, в Высоцк.

У Стасика прямо в машине случился сердечный приступ. «Скорую помощь» вызвали слишком поздно, ему уже ничем нельзя было помочь. Может, если бы врачи приехали раньше... Он умер на руках у жены.

- Через год за Станиславом Иосифовичем ушел его сын Андрей...

- Гибель Андрея, как мне кажется, во многом была обусловлена чертами характера, присущим Ростоцким, - какой-то лихостью, беспечностью, безрассудством. Судя по рассказам очевидцев, Андрей репетировал сцену с актером - показывал, как лезть на скалу, где и как смотреть на камеру. Но актер что-то делал не так, и Ростоцкому пришлось снова взбираться наверх. Никакой сложности в этом не было, путь до мелочей был проверен профессиональными альпинистами. Но в какой-то момент Андрей увидел необыкновенной красоты цветок, потянулся к нему и, видимо, встав на непроверенный скалолазами камень, сорвался вниз. Говорят, он до последней минуты пытался ухватиться за куст или камень руками, чтобы смягчить удар, но не смог.

- Вы встречались с вдовой Ростоцкого Ниной Меньшиковой после этой трагедии?

- Она так до конца и не оправилась после этих смертей. Приступая к съемкам очередной картины, я позвонил, чтобы предложить ей роль. Подруга долго не хотела подзывать Нину Евгеньевну к телефону, но я уговорил. Мы немного побеседовали, я рассказал ей о роли. Она стала отказываться: «Я бы с удовольствием, но, наверное, не смогу - приболела». И хоть я слышал, что ей почему-то трудно говорить, успокоил ее: мол, съемки начнутся месяца через три, до этого времени успеет подлечиться. Она снова передала трубку подруге, и та тихим голосом, чтобы хозяйка дома не услышала, сказал мне: «Нина Евгеньевна перенесла инсульт и вряд ли когда-нибудь сможет работать».

- Тем не менее Меньшикова успела сделать все для того, чтобы имя Станислава Ростоцкого не было забыто...

- В средней школе Высоцка, которая носит имя Станислава Иосифовича, открыт посвященный ему музей. Сейчас им занимается вдова Андрея Марианна - по образованию она киновед, преподает во ВГИКе. Недавно я передал туда большую фотографию - Станислав Ростоцкий в роли генерала Синтянина.

Его маленький домик на берегу залива среди сосен и валунов стоит всего в нескольких километрах от этой школы. Настоящий рай для рыбака - там Станислав и ловил рыбу, и коптил ее. И ведь сколько раз он звал меня к себе на дачу, а я все отнекивался, думал, что еще успею. А побывать там пришлось только через несколько лет после его смерти.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter