Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Нина КАРПАЧЕВА: "Будь моя воля, - сказал мне высокопоставленный чиновник времен Кучмы, - я бы с удовольствием закатал вас катком в асфальт"

До Бога высоко, до Страсбургского суда далеко, а вот до Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека Нины Карпачевой рукой подать. Иначе разве получала бы она ежегодно до 100 тысяч обращений от соотечественников, ставших жертвами чиновничьего произвола, обстоятельств или судьбы? Конечно, защищать справедливость в стране, где 70 лет людям внушали, что из прав у них есть только обязанности, - ноша тяжелая, но удивляться тому, что в 1998 году, когда в Украине был создан институт Омбудсмана, ее взвалила на свои плечи хрупкая, очаровательная женщина, не стоит. Кажется, само провидение ее к этому подвело. Потомственный юрист (Нина Ивановна окончила с красным дипломом тот же юрфак Киевского университета, что и ее родители), она защитила диссертацию о правах человека, работала в соответствующем комитете парламента... В ее служебном кабинете нет пафосных портретов политических деятелей - только иконы, подаренные монахами или заключенными. Кроме монастырей и зон, Нина Ивановна часто посещает больницы, сиротские приюты, богадельни, суды, бывает всюду, где сконцентрировано людское горе. Иногда кажется, что все это выдержать женское сердце не в силах, а ей же всегда надо быть в форме. Как бы там ни было, каждое утро Карпачева начинает с пробежки на пару с космонавтом Каденюком. Он, правда, пробегает 10 километров, а пани Омбудсман только два. "У меня, - улыбается, - еще все впереди"... На первый взгляд мягкая, добрая, она тут же меняется, едва только речь заходит о любых поползновениях на наши права и свободы: преображаясь в железную леди, мигом приводит в трепет высокопоставленных чиновников, грозных прокуроров и важных милицейских генералов.

"ОТ СУМЫ ДА ТЮРЬМЫ НЕ ЗАСТРАХОВАН НИКТО - НИ САМЫЕ ВЫСОКИЕ ПОЛИТИКИ, НИ СУДЬИ, НИ ПРОКУРОРЫ..."

- Нина Ивановна, вы безоглядно вступаете в борьбу за права человека, когда они попираются, а случается это, к сожалению, часто. Скажите, пожалуйста, вы сами хоть верите в то, что справедливость рано или поздно восторжествует?

- Верю? Я абсолютно в этом убеждена! Когда-то с трибуны Верховной Рады прямо заявила: "Справедливость возможна, но за нее нужно сражаться".

- Не сомневаюсь, что делать это гораздо сложнее, чем декларировать. У вас никогда не опускаются руки, не возникает ощущения: "Ну все, сил моих больше нет..."?

- Бороться за истинные ценности в жизни любому человеку непросто, но моя миссия как Уполномоченного Верховной Рады по правам человека и состоит как раз в том, чтобы быть рядом с людьми, которые добиваются справедливости, стать им поддержкой и опорой.

Фото PHL

- В народе говорят: "От сумы да от тюрьмы...

-...не зарекайся"... Чистая правда...

- Скажите, сегодня в Украине посадить можно любого?

- К большому сожалению, категорично ответить "нет" я не могу. За восемь лет на посту Омбудсмана не раз убеждалась в том, что даже самые высокие политики, "можновладцi", которым казалось, что уж их это точно не может коснуться, не застрахованы ни от чего... В том числе и судьи, и прокуроры... По большому счету, каждому нужно быть готовым пройти испытания, если они - пусть даже несправедливо - выпадут вдруг на долю.

- Что происходит обычно с людьми, которые занимали солидные должности в милиции, судах, прокуратуре, с большими руководителями, которые еще вчера были на коне, а сегодня оказались на нарах? Вы видели их за решеткой?

- Видела, и не раз. Безусловно, некоторых тюрьма может сломать, и, как правило, большинство узников, особенно простых, ломает, но если человек сильный духовно, если у него есть стержень, если действительно чувствует несправедливость и готов бороться, - дело другое. А если рядом с ним встает еще Омбудсман, у него открывается второе дыхание...

- Вы защищали разных политиков, лишенных свободы: Юлию Тимошенко, Бориса Колесникова, Евгения Кушнарева, вступались за Яна Табачника, когда его откровенно травили... Так или иначе, все эти люди находились в оппозиции к действующей власти - не страшно было подставлять им плечо?

- Нет, но главное все же не это. Средств массовой информации, которые обошли бы вниманием арест той же Юлии Тимошенко, фактически не было, потому что дело было очень резонансное, но куда чаще я занимаюсь проблемами простых людей, которые обращаются к Омбудсману за помощью, рядовых наших сограждан, почти никому, кроме их семей, не известных.

Безусловно, Юлия Владимировна - неординарная личность, а кроме того, она занимала высокую государственную должность - была вице-премьером по ТЭКу. Не говоря уже о том, что она женщина, а поскольку у нас власть мужская, некоторые ее представители очень любят унизить не только человеческое, но и женское достоинство.

Юлию Владимировну забрали тогда, когда следствие по ее уголовному делу длилось уже пять лет. Криминальной его стороной я не занималась, но все, что касается задержания и ареста, конечно же, меня интересовало. Несправедливость, проявленная по отношению к ней (как и к любому гражданину Украины, с которым бы так поступили), не могла не отозваться в душе сочувствием.

- Вы были у нее в камере?

- Да, проведывала Юлию Владимировну непосредственно в Лукьяновском СИЗО. Кстати, взяли ее, когда она болела, и, безусловно, у меня возникли вопросы об условиях содержания и обращения. Тимошенко прошла через все испытания, на которые обречены люди, столь демонстративно арестованные. Длилось это около 40 дней...

- Ее подвергали унижениям, пыткам?

- Начну с того, что человека в таком положении нельзя было задерживать и арестовывать, - состояние ее здоровья не позволяло применять к ней такие меры. Увы, таких ситуаций в Украине было очень много. Вспомните дело Ивана Ризака, которого правоохранители забрали прямо с больничной койки, причем во внеурочное время. Что же касается Тимошенко, то я выступала в ее защиту и во время судебного заседания, куда меня пригласил председательствующий Николай Замковенко.

- В то время судья и председатель Печерского суда...

-...а сейчас народный депутат от БЮТ. Когда мне позвонили и попросили прийти в суд, почти вся моя команда встала, образно говоря, на дыбы. "Нина Ивановна, - убеждали, - вы разрушите свой авторитет. Умоляем, не делайте этого - вас ведь все телеканалы покажут". Что ж, действительно, происходящее с Юлией Владимировной в то время, когда уголовное дело не было еще закрыто, трактовалось по-разному, поэтому, придя на судебное заседание, я принимала на себя весь негатив, который тогда вокруг нее концентрировался.

"КОГДА МАМА ЮЛИИ ТИМОШЕНКО, У КОТОРОЙ ПОСЛЕ АРЕСТА ДОЧЕРИ ОТКАЗАЛИ НОГИ, УЗНАЛА, ЧТО Я ПЕРЕСТУПИЛА ПОРОГ ЮЛИНОЙ КАМЕРЫ, ОНА ПОДНЯЛАСЬ С ПОСТЕЛИ И СТАЛА ЗА МЕНЯ МОЛИТЬСЯ"

- Почему вы пошли?

- Во-первых, меня абсолютно официально пригласил судья, и как законопослушный гражданин я обязана была прийти, а во-вторых, считала, что именно мои показания после посещения камеры и встречи с Юлией Владимировной дадут более объективную картину...

К Нине Карпачевой прислушиваются представители разных политических сил

- Это была женская солидарность?

- Для меня в первую очередь важна человеческая солидарность, а вот по отношению к женщинам есть такое понятие, как сестринство. Мы до него пока не доросли, это отдельная тема... Могу сказать, что выступала на судебном процессе не только с точки зрения правовой, потому что чисто человеческие права Юлии Владимировны были нарушены.

Вы можете спросить: "А что именно вы говорили?". Напомнила, что следствие длилось пять лет, и если основания для ареста были, почему этого не сделали раньше? Если же следователи не смогли доказать вину, то тем более арестовывать не имели права. Ну а поскольку процесс над Тимошенко освещали практически все украинские телеканалы (можно сказать, только ленивые на этот суд не приехали), как Уполномоченный по правам человека я получила уникальную возможность выступить в защиту миллионов соотечественников, которых таким же вызывающим образом задерживали и арестовывали, унижая их достоинство и попирая права.

- Вы помните, что почувствовали, увидев Юлию Тимошенко в СИЗО?

- Есть такое хорошее русское слово - сострадание: именно его ощутила. Внешний вид Юлии Владимировны убедил меня в том, что она не только больна, но и морально унижена, угнетена.

- Не думала она, что там окажется?

- Я не могу сказать, что это было для нее совсем неожиданно, но, как любой человек, она надеялась все же на милость, с чьей бы стороны та ни исходила... Вы, кстати, знаете, как отреагировала тогда на арест ее мама?

- Не знаю...

- У нее отказали ноги! Она перестала ходить, не могла даже передвигаться. А когда мы уже встретились с Юлией Владимировной после освобождения, я ей сказала: "Отправляясь в Лукьяновский СИЗО, я думала даже не о вас - беспокоилась в первую очередь о вашей маме".

Когда большинство людей арестовывают, никто не знает, каким образом это происходит: ни до родственников, ни тем более до общественности такая информация, как правило, не доходит. Тут же фактически все было напоказ, и, безусловно, публичного издевательства сердце матери могло не выдержать. Я сказала: "Пани Юлия, вы сильная и мужественная женщина, у меня даже сомнений не было, что вы выстоите, но самый близкий вам человек, мама, могла этого не пережить".

Юлия Владимировна была удивлена - никто из депутатов и политиков, которые тогда экс-вице-премьера поддерживали, о ее маме даже не вспомнили. Она сказала: "Нина Ивановна, по большому счету, вы правы. Когда мама узнала, что вы переступили порог моей камеры, она поднялась с постели и стала за вас молиться".

- На моем месте, мне кажется, любой задал бы вам этот вопрос, так что не обессудьте. Юлия Тимошенко очень богатый, состоятельный человек. Скажите, она вас как-то отблагодарила?

- Дмитрий Ильич, все, что делает Уполномоченный по правам человека, не рассчитано на чью-либо благодарность - независимо от того, помогаешь ты нищему или тому, у кого приличные доходы. Разумеется, если, попав в сложную ситуацию, человек видит, что кто-то его защищает, он испытывает в душе благодарность, и для меня этого вполне достаточно.

- Вы, на мой взгляд, совершенно аполитичная женщина, поскольку спасали попавших в беду независимо от партийной их принадлежности. И Юлию Тимошенко, и покойного Евгения Кушнарева, и Ивана Ризака, и Бориса Колесникова...

- И Виктора Тихонова, и Леонида Козаченко (бывшего вице-премьера, который на выборы шел с "Порой"), и мэра Коростеня Владимира Москаленко, который возглавляет коммунистическую парторганизацию, и председателя Тернопольского облсовета Анатолия Жукинского.

- Вы понимали, защищая людей из разных партийных списков, что наживаете себе врагов во всех лагерях?

- Вот это как раз меньше всего меня волновало. Вы знаете, работа Уполномоченного по правам человека - это служение: справедливости, верховенству права в высоком понимании этого слова и просто человеку, - поэтому меня не одолевала забота о том, что обо мне думает тот или иной лагерь. В политику это превращали некоторые мои коллеги и те силы, которые пытались меня к подобным делам не подпустить. Для них это была большая игра, за которой они не замечали людей, а я прежде всего боролась с грубыми нарушениями прав человека - с тем, что необходимо изменить в нашем государстве принципиальным образом...

В камере смертников Лукьяновского СИЗО с приговоренным к высшей мере наказания Александром (1998 г.)

Вы думаете, легко было встать рядом с оппозицией, когда шли бесконечные выборы мэра Мукачево? Сегодня я уже могу вам сказать, что события в Мукачево изменили всю Украину, стали главным толчком к демократии, и не случайно к ним было приковано внимание общественности - как украинской, так и мировой.

Там ведь избивали членов избирательной комиссии и даже парламентариев. К сожалению, сейчас с нами нет уже Юрия Оробца - народного депутата, с которым мы сражались в Мукачево за правду. Мы выступали заодно с представителями фланга, который сегодня называют помаранчевым, с политическими силами, объединившимися в "Нашу Украину" (тогда и Тарас Чорновил с нами был). Этот избирательный марафон продолжался фактически несколько лет, и мы не просто отстаивали справедливость - тогда же к фальсификации была подключена милиция.

Помните, кстати, чем все закончилось? Цинично выкрали бюллетени... Потом это постарались списать на человека, который был бомжом, - на него все валили даже после того, как он умер. Я выступила против этого беспредела в Верховной Раде, что категорически не понравилось тогдашнему руководству МВД, тем не менее была создана парламентская следственная комиссия, призванная расследовать грубое нарушение права на свободу волеизъявления.

"В УКРАИНЕ ПОСАДИТЬ МОГУТ И ЗА МЕШОК ЯБЛОК"

- Хорошо, если ты Юлия Тимошенко, - силовые структуры 100 раз подумают, прежде чем как-то нарушить по отношению к тебе закон, а вот как быть маленькому украинцу, за которого большей частью никто не заступится? Как часто простые люди становятся сегодня жертвами правоохранительного произвола?

- К сожалению, наша страна десятилетиями напоминала лагерь, опутанный колючей проволокой, и наверное, мы еще не вышли из этого состояния - только первые лучики света забрезжили. Мы до сих пор остаемся в тюрьме, наши души пока еще не свободны. Когда приезжаю в колонии и встречаюсь там с тысячами соотечественников, всякий раз убеждаюсь, что минимум треть из них вообще не должны там находиться.

- Треть?!

- Как минимум. Многие люди, в том числе женщины, дети, осуждены за малозначительные преступления.

- Например?

- Ну, скажем, украл человек металлический бидон из-под молока, потому что не на что было купить хлеба. Или малолетний ребенок угнал велосипед. Ну понятно, для чего...

- Покататься!

- Или стащил мобилку, что чаще бывает.

- И сколько за это дают?

- По-разному. К сожалению, иногда эти люди совершают такие преступления неоднократно. Замкнутый круг получается...

- За мешок украденной картошки посадить могут?

- И за мешок яблок. Я занималась делом человека, которого за такой пустяк закрыли в Севастопольский изолятор временного содержания, а это один из наихудших в Украине - он находится под землей на глубине полтора метра. За 14 килограммов яблок мужчина был сначала задержан, а потом арестован, и мы разбирались, почему это произошло. Таких фактов много...

Посмотрите, практически каждое третье уголовное дело в стране связано с наркотиками. Что это означает? Не обязательно человек зелье сбывал - кто-то болеет и в какой-то мере употребляет, например, трамадол, но бывают и другие случаи. Как поступает милиция, если не может какое-то дело довести до суда? Ну, скажем, правоохранители хотят на кого-то его списать или человек действительно к нему причастен, но нет доказательств? Самый простой выход - подбросить ему наркотики, задержать, а потом через суд и арестовать.

- Такое до сих пор практикуется?

- Эта система пока, к сожалению, абсолютно не изменилась, и пока мы не внесем в украинское законодательство поправки относительно наркотиков и всего, что с ними связано, пока не будет необходимой воспитательной работы, дело с мертвой точки не сдвинется. Нужно кардинально изменить в Украине социально-экономическую ситуацию, потому что сегодня ребенок, молодой человек не знает, куда себя деть, и поэтому встает на скользкую дорожку: начинает употреблять наркотики, разные психотропные вещества, алкоголь, ведет образ жизни, нормальному человеку не свойственный. Значительная доля вины за это лежит в первую очередь на обществе, на тех, кто формирует власть. Думаю, мы добьемся, чтобы человека за найденные у него наркотики не закрывали в изоляторе временного содержания, - тогда само собой их и подбрасывать перестанут...

- Мне неоднократно рассказывали о тюрьмах в развитых странах Запада - почему у нас даже тем, чья вина не доказана, специально создают нечеловеческие условия? Что это - исторически сложившееся пренебрежение к судьбам людей или обычный садизм?

- Когда первые годы работы в должности Омбудсмана я начала эти заведения посещать, меня упрекали: почему это вы, Нина Ивановна, так часто бываете у заключенных? Есть же и на свободе, мол, люди. Я как-то ответила, что стена между теми и другими достаточно условна, а я прежде всего занимаюсь проблемами тех, кто не имеет возможности подать голос, кто ограничен в своих человеческих правах. К ним, может быть, в первую очередь относятся украинские заключенные.

Сегодня, нужно сказать объективно, ситуация начала меняться к лучшему - мы неплохо с правоохранительными органами поработали. Например, в центре Киева на Подоле находился СИЗО, условия содержания в котором сами по себе были пыткой. Ни кроватей, ни доступа свежего воздуха, ни света, ни, извините, матрацев... Там находились и пожилые люди, и беременные женщины, и дети - да все. После нескольких лет пристального внимания с нашей стороны правоохранители, которые сначала не воспринимали критику, сдались. Министр внутренних дел (в то время этот пост занимал Юрий Смирнов) заявил: "Пора все-таки к этой Карпачевой прислушаться, чтобы она нас, наконец, похвалила".

Они сделали две так называемые VIP-камеры, но я сказала: "Этого мало - нужно, чтобы весь изолятор был на уровне европейских стандартов". Тогда мне очень помог Совет Европы, членом которого Украина в 95-м году стала. К нам зачастили с проверками из Европейского Комитета против пыток, и общими усилиями мы принципиально улучшили условия в изоляторах временного содержания, в том числе и в подольском ИВС г. Киева. Сегодня там уже не евростандарт - берите выше!

В связи с этим забавная история вспоминается. Вместе с министром (тогда им уже был Николай Билоконь) и мэром Киева Александром Омельченко нам предстояло открывать после реконструкции подольский ИВС. Я прибыла на своей старенькой "волге", но ГАИ не пропустила. "Постойте, - говорят, - мы Карпачеву ждем. Вот проедет она - тогда и ваша придет очередь". Пришлось выйти из автомобиля. "Ой, Нина Ивановна, мы же не думали, что вы на такой машине". Так старательно извинялись, что пришлось их шутливо поторопить: "Ну хоть теперь пропустите, а то сейчас без меня ленточку перережут".

Министр не скрывал гордости: "Нина Ивановна, взгляните, мы уже все сделали. И санитарные условия на высоте, и гигиенические, а сколько света! Все ваши требования выполнили". Смотрю: ну действительно! Даже не верилось, что у нас появился такой изолятор временного содержания, - после пяти лет борьбы. "Господин министр, - сказала, - у меня только одна просьба". - "Какая? Да ради Бога, Нина Ивановна". - "Откройте, пожалуйста, форточку - что-то мне воздуха не хватает".

Министр к начальнику изолятора повернулся: "Ну-ка быстрее!". Тот как вкопанный стоит на месте - словно не понял. Ему, разумеется, объяснили языком соответствующим, общедоступным... "Нина Ивановна, извините, - развел он руками, - но я не могу вам открыть форточку". - "Почему? - спрашиваю. - Мне так плохо: неужели откажете в глотке свежего воздуха? Вы же уже сделали нормальные окна". Он потупился: "Форточка открывается только с улицы...". Я посмотрела ему прямо в глаза: "Выходит, если я нахожусь в камере и мне нужен свежий воздух, доступ к нему получу только с вашего разрешения?". Билоконь, честно говоря, врезал тогда подчиненным по первое число, а мне сказал: "Впереди у нас - Кировоград, Мариуполь, еще множество изоляторов. Дайте, пожалуйста, список требований, чтобы мы сразу все учли". Как будто мы что-то скрывали...

"В ЛЬВОВСКОМ ИЗОЛЯТОРЕ СБУ К ЮРИЮ МОЗОЛЕ БЫЛИ ПРИМЕНЕНЫ ПЫТКИ: НИ ОДНОЙ ЦЕЛОЙ КОСТОЧКИ НА ПАЛЬЧИКАХ НЕ ОСТАЛОСЬ, НИ ОДНОГО РЕБРА, В СВОИ 26 ЛЕТ ОН ВЕСЬ ПОСЕДЕЛ..."

- В обществе до сих пор не утихают споры, нужна ли в Украине смертная казнь: дескать, ну как можно маньяку-насильнику или серийному убийце сохранять жизнь? Ну а, на ваш взгляд, преступников, заслуживших высшую меру, нужно казнить или все-таки миловать?

В суде с родителями Юрия Мозолы, замученного во Львовском следственном изоляторе СБУ (март, 2002 г.)

- Этот очень непростой вопрос в свое время широко у нас обсуждался. В некоторых странах смертную казнь до сих пор не отменили...

- В тех же Соединенных Штатах...

- Да и, кстати, посещая в США тюрьмы (еще не будучи ни Омбудсманом, ни народным депутатом, а занимаясь исключительно общественной правозащитной деятельностью), я увидела, каким образом там приводятся в исполнение смертные приговоры. Этот вопрос изучала с точки зрения науки, практики, психологии. Ученые определили, что, как это ни удивительно, там, где применяется смертная казнь, количество преступлений не уменьшается, и когда Украина, вступив в Совет Европы, собиралась принять решение об отмене смертной казни, нас буквально в спину подталкивали.

Припоминаю вердикт уважаемого Конституционного Суда (как по мне, так поспешный) - признать соответствующие нормы нашего законодательства неконституционными. Кстати, по просьбе Председателя Конституционного Суда И. Тимченко сделала тогда экспертное заключение - написала, что, по моему мнению, отменять смертную казнь нужно, но путем ратификации шестого протокола к Европейской конвенции о правах человека c одновременным внесением изменений в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство.

Что же произошло у нас после решения суда? Все заключенные, приговоренные к высшей мере, абсолютно справедливо стали требовать: "Выпускайте нас на свободу!", поскольку смертную казнь Конституционный Cуд фактически отменил, а что с этими людьми делать, так и не определил. Парламент, правда, вскоре эту ситуацию исправил, сделал так, как я предлагала, - через ратификацию и внесение изменений, но проблема-то осталась.

...Накануне парламентского голосования за отмену смертной казни я посетила Лукьяновский СИЗО и побывала в камере смертников. Генерал Владимир Левочкин, который продолжительное время возглавлял Госдепартамент по вопросам исполнения наказаний (сейчас его уже с нами нет, царствие ему небесное!), сказал мне: "Я в этой камере вас не оставлю, потому что должен обеспечить вашу безопасность". - "Владимир Анатольевич, - попросила я, - будьте, безусловно, начеку, но дайте возможность поговорить с этим человеком с глазу на глаз".

...Он был молод, звали его Александр...

- За что сидел?

- Во время проводов в армию убил трех друзей. Я спросила его: "Саша, скажите, почему вы это сделали?". Он вздохнул: "Под утро я был настолько пьян, что ничего не помню. Потом мне рассказали, что у нас возник какой-то конфликт и я зарубил их топором". Слышать это было и больно, и ужасно, но... Пошел уже четвертый год после той роковой ночи, и я хотела понять, что у него на душе, что вообще чувствует человек, лишивший своих друзей жизни.

Я спросила его: "Саша, сейчас вот решается вопрос об отмене смертной казни - вы бы хотели, чтобы вам сохранили жизнь?". Он глубоко вздохнул: "Было бы намного легче, если бы меня расстреляли. Пусть меня расстреляют!"...

Я еще не знала, какое решение примет парламент, но его ответ меня убедил в том, что если человек хоть немного имеет совести, если действительно хочет на этой земле остаться человеком, намного сложнее не умереть, а с такой страшной ношей жить.

Я посмотрела на книги, которые лежали в его камере: там было Евангелие... Когда вышла, Владимир Анатольевич спросил: "Нина Ивановна, что скажете?". - "Только то, что, когда с ним общалась, внутри у меня не было страха". Почему? Да, страшному преступлению, которое он совершил, никакого прощения нет и не будет, но за эти годы он изменился, стал духовно другим человеком.

Увы, не каждый на это способен - мы же наслышаны об Оноприенко, который находится сейчас за решеткой...

-...и щеголяет тем, что наделал...

- Более того, рассказывает, что слышит голос, который ему внушает: "Если выйдешь, должен еще 300 человек, не меньше, убить". Все зависит от конкретного человека. Кстати, с Оноприенко связана история, которой мне непосредственно пришлось заниматься. Речь идет о деле 26-летнего Юрия Мозолы cо Львовщины. Помните, в 96-м году, когда начались серийные убийства, правоохранители сбились в поисках маньяка с ног...

-...и брали всех, без разбору...

- В том числе взяли Юрия Мозолу - в львовском изоляторе СБУ к нему были применены страшные пытки...

- Какие?

- Ни одной целой косточки на пальчиках не осталось, ни одного ребра, в свои 26 лет он весь поседел... На этого глубоко верующего человека - по вероисповеданию греко-католика - хотели повесить 52 совершенных маньяком убийства, и он сделал для себя выбор: смерть предпочел бесчестию. Что же произошло в результате? Таким образом правоохранители потеряли того, на кого собирались списать все преступления, и вынуждены были продолжать поиски маньяка. Если бы Юрий Мозола взял на себя эти убийства, поиски бы приостановили, и никто не знает, скольких еще людей серийный убийца лишил бы жизни...

Через несколько лет, приехав на Львовщину в местечко Городок, я побывала в семье Юрия Мозолы, встретилась с его мамой и отцом, которые стали инвалидами. Я убедилась, что это очень бедная семья и без моей помощи им тяжело будет доживать свой век, а ведь у Юрия остались еще ребенок, жена...

"УСЛОВИЯ В ИВС НАСТОЛЬКО НЕВЫНОСИМЫЕ, ЧТО ТУБЕРКУЛЕЗОМ ЗАБОЛЕЛ ДАЖЕ НАЧАЛЬНИК АЛУШТИНСКОГО ИЗОЛЯТОРА"

- И никто за этот кошмар не ответил?

- Ход уголовного судебного процесса (который постоянно тормозился) мы отслеживали, знали, что наказания за такое убийство дали чисто символические. Тут две системы были задействованы - СБУ и прокуратуры, которая должна была непосредственно осуществлять надзор. Я подала иск в суд от имени родителей (на то время еще живых жертв страшного преступления против личности), чтобы этой убитой горем семье возместили хотя бы моральный и материальный ущерб.

- Возместили?

- Лично ездила тогда в Франковский суд Львова. Моя мама лежала в больнице, фактически это были последние месяцы ее земной жизни, но я считала своим человеческим долгом дело Мозолы довести до конца. К чести суда (судья - Светлана Мартьянова), решение было принято в пользу родителей. На территории Украины и всего постсоветского пространства это был первый процесс не против конкретных виновных лиц, а против системы прокуратуры и СБУ.

Перед судом я позвонила председателю СБУ Владимиру Радченко и предложила урегулировать ситуацию мирным путем - добровольно компенсировать пострадавшей семье моральные и материальные убытки. Владимир Иванович (настоящий офицер и мужчина!) сказал: "Нина Ивановна, я целиком поддерживаю вашу позицию, но должен посоветоваться с коллегами". Ну естественно, бухгалтерия доложила, что для выплаты денег нужны юридические основания, но главное, что СБУ подтвердила готовность все сделать, правда, по решению суда.

А вот прокуратура всячески этому противодействовала, в процессе рассмотрения иска чинила сопротивление. Тем не менее суд вынес вердикт, который вступил в силу (еще полгода ушло на перечисление денег). По сегодняшним меркам сумма была невелика - 120 тысяч гривен выплатили два ведомства двум измученным горем старикам, но это стало прецедентом!

Мы полагали, что этим хоть немножко остановим правоохранителей, которые не гнушаются побоев и пыток, работают с применением бесчеловечных методов, но что вы думаете? Не прошло и года, в том же самом Городке, откуда и Мозола, был задержан и арестован Иван Канафоцкий, которого фактически замучили до смерти... В результате пыток у него были пробиты легкие, сломаны ребра: когда он дополз домой, родственники его не узнали. Спасибо львовским врачам, которые чудом спасли ему жизнь...

Часто я себя спрашиваю: что нужно в нашем государстве сделать, какие необходимы средства и меры, чтобы остановить беззаконие? Каждый год в Украине задерживают около миллиона граждан нашей страны и иностранцев.

- Ничего себе...

- Задерживают и арестовывают, они попадают в жуткие "обезьянники". В большинстве камер предварительного заключения условия просто невыносимые. Припоминаю, как в российском изоляторе прорвало систему теплоснабжения и люди фактически сварились в кипятке, потому что никто не открыл им дверь. Да что там - в Алуште, в моем родном Крыму, в ИВС, который находится непосредственно в милиции, сложилась настолько ужасная ситуация, что даже начальник изолятора, в прошлом афганец, заболел туберкулезом. Палочка Коха жила там постоянно, облюбовав все стены, и любой попавший туда человек рисковал выйти туберкулезником.

А дело Светланы Зайцевой из Донбасса, о котором писала газета "ФАКТЫ", - мы занимаемся им уже несколько лет...

На мать двоих детей (теперь уже, к сожалению, покойную) было также повешено убийство, которого она не совершала. Мы на это случайно наткнулись, поскольку мои представители работают в квалификационных комиссиях судей, а там рассматривалось дело судьи, незаконно ее осудившего. Со временем настоящего убийцу нашли, но к тому моменту Светлана уже отсидела полтора года, получив различные болезни, в том числе и туберкулез.

Когда она вышла на свободу, ей сказали: "Чтобы выжить, окрепнуть, роди еще одного ребенка". Так Светлана и сделала, но это, увы, от смерти ее не спасло... Сейчас продолжается уже гражданское судебное разбирательство. Сиротами остались трое детей (один из которых тоже болеет туберкулезом), осталась бабушка, с которой мы все эти годы поддерживаем контакт, и сейчас встал вопрос о возмещении морального и материального ущерба.

- И снова силовые структуры в сторонке?

- Надеюсь, не получится. Проблема лишь в том, сколько выплатят детям умершей. Мы, между прочим, пробили в государственном бюджете соответствующую статью - раньше ее не было. С 2002 года определенная сумма выделяется на возмещение морально-материальных убытков, причиненных человеку органами следствия, дознания, прокуратуры и суда.

- Серьезная победа!

- Наша команда горячо такую статью отстаивала, а сейчас на нас возложен контроль за тем, каким образом эти деньги распределяются, и мы вышли на интересные факты...

В Евпатории один из судей (сегодня его фамилию можно назвать - Иван Безвуляк) начал просто-напросто обналичивать средства из казны в пользу некоторых лиц, которые немного посидели. Суммы им выплачивались фантастические: миллион гривен и больше, затем еще 100 тысяч - маме, 100 тысяч - папе (потому что, пока сын был арестован, они тоже страдали). Покровительствовал этому судье депутат прошлого созыва парламента Крыма (не буду его фамилию оглашать, он сейчас в розыске). Большая часть денег, возмещенных незаслуженно пострадавшим в Крымской автономии, прошла через руки этого судьи. Один пример. В 2003 году пять миллионов гривен выплачено по этой статье решением судов АРК, из них более трех миллионов по решениям Безвуляка.

- Так это коррупция!

- Безусловно. Почти три года я пыталась через Генеральную прокуратуру и Высший совет юстиции этот процесс остановить, привела его как пример в своем ежегодном докладе в парламенте...

-...а судья Безвуляк работает до сих пор...

- Увы, до сих пор. Правда, Высший совет юстиции проинформировал нас, что наконец-то они этот вопрос рассмотрели. То и дело Безвуляк не являлся, и всякий раз Лидия Изовитова (и. о. председателя Высшего совета юстиции) уведомляла: "Мы не можем этот вопрос рассмотреть, потому что он болен". Это тянулось несколько лет, но даже в обычном суде, когда человек не является уже на второе заседание, дело может рассматриваться без его участия. Правда, это для простых граждан...

- А миллионы тем временем текли...

- В этом беспрецедентном деле мы хотим поставить точку. В результате Высший совет юстиции - я уже могу об этом сказать - решил уволить его с должности за нарушение присяги судьи. Последнее слово за парламентом. Надеюсь, Верховная Рада в ситуацию вникнет - такие люди не имеют права вершить судьбы других.

Как Уполномоченный по правам человека принципиально хочу изменить в Украине ситуацию с назначением судей. Уверена, их должен избирать народ.

- И снимать, наверное, тоже...

- Конечно, при этом структуры с контрольными механизмами, такие, как Высший совет юстиции, квалификационные комиссии, Советы судей, - безусловно, должны работать. Думаю, парламент такую инициативу поддержит. Я не против, чтобы первые пять лет судей назначал Президент, но затем эту задачу должна взять на себя громада.

"РОДИТЕЛИ НАСТИ ОВЧАР ОСТАВИЛИ ЕЕ ДОМА С СЕСТРЕНКОЙ, СЕЛИ НА КОНЕЙ И ПОСКАКАЛИ В РАЙЦЕНТР ЗА СУБСИДИЕЙ"

- Нина Ивановна, у вас, несомненно, очень большое сердце - иначе разве смогли бы так остро реагировать на несправедливость, постоянно вмешиваться в разные дела и помогать, помогать... Это ведь вы руководили освобождением украинских моряков из иракской тюрьмы Абу-Грейб, откуда вообще никого вытащить не удавалось, вы вывозили на лечение в Соединенные Штаты обгоревшую Настю Овчар, это под вашим натиском семье убитого польскими полицейскими трудового мигранта из Украины Сергея Кудри выплатили солидную компенсацию. Скажите, у вас еще нервы остались? Вы же все-таки женщина...

С Настей Овчар перед вторым отлетом в Бостон на операции (май, 2006 г.)

- (Вздыхает). Вопрос остается открытым, но пока я имею силы, буду все делать, чтобы защищать маленького человека, - это потребность души. История Насти Овчар, кстати, дорога мне тем, что тогда вся Украина всколыхнулась и объединилась вокруг этой девочки, которую мы заслуженно называем героиней. Настя такого официального статуса не имеет, но она действительно совершила подвиг, спасая ценой своей жизни другого человека - младшую двухлетнюю сестренку.

...Впервые я увидела ее рано утром в реанимации. Еще накануне вечером врачи мне честно признались: "Осталось 36 часов - все!". Для меня это была точка отсчета. Я, честно говоря, ожидала, что в больницу приедет министр здравоохранения Полищук, но он прислал своего заместителя Ханенко. Вместе с врачами мы провели консилиум. Я сказала: "Срочно едем к Президенту". Он удивился: "А что Президент?". - "Мне нужен самолет".

Виктор Ющенко в тот момент около президентского дворца принимал украинскую общественность, и я еще полтора часа ждала, а время-то шло. Не выдержав, подошла к охране: "Очень прошу, умоляю, скажите Президенту, что он срочно мне нужен, чтобы принять решение, от которого зависит жизнь ребенка". Виктор Андреевич отозвался моментально - дал поручения трем бизнесменам и министру обороны Гриценко, после чего сказал: "Нина Ивановна, дальше вы знаете, что делать. Берите координацию в свои руки - у кого-то из них самолет наверняка должен прорезаться".

К сожалению, оказалось, что самолет министра обороны не может произвести беспосадочный перелет до Бостона - в нем нет дополнительного бака. Он даже до Нью-Йорка не долетит - нужна дозаправка, а это означало для Насти дополнительную нагрузку...

-...потерянное время...

-...и снова риск для жизни. Поэтому, пообщавшись с тремя бизнесменами, я решила просить о помощи Юсефа Харриса. Мы рисковали всем, но уже через два с половиной часа самолет был в Украине. Время от времени Харрис мне звонил: "Госпожа Карпачева, дайте гарантию, что именно мой лайнер совершит этот перелет". Я отвечала, что так и будет, но одновременно - Господи, прости (перекрестилась)! - держала самолет министра обороны в полной боевой...

К чести Анатолия Гриценко, он тогда всех мобилизовал, экипаж был наготове, но когда я спросила его: можно ли включить на борту системы жизнеобеспечения для ребенка, он только развел руками: "Нет!". Вы представляете, до какого состояния доведены сегодня наши военные?

...Когда самолет из Женевы прибыл и я поднялась на его борт, только и cмогла произнести: "Сам Господь послал его Насте, чтобы ее спасти!". Сегодня, пользуясь случаем, спасибо хочу сказать всем, кто тогда Настеньку поддержал.

- Как она, кстати, сейчас?

- Чудесно - Господь подарил ей жизнь! Прошлым летом мы снова отправляли ее в Америку. Девочка мужественно перенесла шесть дополнительных операций, очень скучала по дому. Она такая патриотка, так любит Украину, Киев, свою школу! Учится во втором классе на левом берегу Днепра в "Доминанте", недалеко от дома. Мне удалось устроить туда же и маленькую сестричку Людочку, и маму, а отец работает через дорогу, так что семье удобно.

Думаю, нельзя умолчать и о том, почему Настя обгорела. Ее родители Ольга и Саша рассказали, что оставили дочь дома с сестренкой, а сами отправились за субсидией. Сели на коней и поскакали в райцентр, а ребенку наказали: "Когда дрова в печке закончатся, подбрасывай новые". Малышка это делала как могла, но одежда на ней была вся из синтетики. Если бы из натуральных тканей, она бы не обгорела на 80 процентов, до косточек...

Потом уже и Катя Жданова из Запорожья, и Вика Юркуц из Закарпатья повторили Настин подвиг, и другие дети спасли несколько человек, в том числе взрослых. Вопрос в том, какой ценой! Украина может гордиться своими детьми, но почему своим здоровьем и даже жизнями они должны расплачиваться за то, что мы не способны обеспечить им нормальные условия?

- Потому что родители на конях скачут за этими жалкими субсидиями...

- Мы, к сожалению, не обеспечили нашим гражданам возможность жить и работать в Украине - сегодня многие вынуждены уезжать за границу. Страшная трудовая миграция из Украины погнала фактически в качестве рабов от пяти до семи миллионов человек (я посвятила этой проблеме доклад в Верховной Раде - в нем пока единственный основательный мониторинг, который в стране есть). Ну и еще пять миллионов человек мы потеряли, потому что смертность превышает рождаемость. Вот и делайте вывод, в каком состоянии наша страна.

- Трагедия, да и только!

- Для нашего государства - несомненно, и не замечать этого нельзя. Мы говорим: "Они же там зарабатывают"... Действительно, но пока женщины и мужчины заняты рабским трудом за пределами родины, рушатся их семьи, дети остаются практически без присмотра.

"ПОКОЙНЫЙ СИЛОВИК, ЧЛЕН ПРАВИТЕЛЬСТВА, ПОСОВЕТОВАЛ МНЕ ПОМНИТЬ О ГИИ ГОНГАДЗЕ"

- Защищая больших, как говорится, людей, вы вмешиваетесь иногда в сферы, в которые соваться, может быть, и не стоит. Признайтесь, вам угрожали?

- В свое время даже в Верховной Раде этот вопрос поднимался - два депутата с трибуны говорили о том, что мне недвусмысленно пригрозили физическим уничтожением.

- Кто?

- Этого человека уже нет в живых. Один из силовиков, член правительства...

- И что же вам было сказано?

- Конкретно? (Пауза). Мне посоветовали, что если я намерена и впредь вмешиваться не в свои дела, помнить о Гии Гонгадзе. (Пауза). Может, не стоило это сейчас говорить, но так было, более того, это было сказано в присутствии моего коллеги.

Во время оглашения приговора Верховного Суда Украины, которым бывшие узники тюрьмы Абу-Грейб капитан судна "Навстар-1" Мазуренко и старпом Сощенко были освобождены (ноябрь, 2004 г.)

- Это правда, что очень высокое должностное лицо прилюдно вам заявило, что хочет закатать вас в асфальт?

- (Пауза). Так вам и это известно? Действительно, несколько лет назад, еще при Леониде Кучме, такой случай был. Меня тогда пригласили в Лондон на круглый стол в Уилтон-парк (там были многие известные политики из Украины). После моего выступления, где я подвергла острой критике ситуацию с массовым и систематическим нарушением прав человека в Украине, посол нашего государства в Великобритании сказал мне, что я вообще не имею права так говорить, а очень высокое, как вы сказали, должностное лицо заявило: "Будь моя воля, я бы с удовольствием закатал вас катком в асфальт, госпожа Карпачева"...

- Этот человек жив?

- Вполне. Сейчас он вновь на высокой должности.

- Не хотите сказать, кто это?

- Надеюсь, что, хотя он и позволил себе такое высказывание, не стал бы приводить слова в действие. Прошло время, а я зла никогда не держу - всегда всем прощаю. Напомнили мне об этом - и душа вся сжалась...

Много было и других случаев. Например, когда пытались уничтожить анонимками или пасквилями. А ты знаешь, где эта грязь рождается, под чьей рукой... Я неоднократно в своей жизни с этим сталкивалась - не говоря уже о некоторых телефонных звонках. К сожалению, в Украине угрозы по телефону стали нормой жизни. Помню, пришлось даже обращаться к председателю СБУ Евгению Марчуку. Но ничто меня не заставит отказаться от борьбы за правду и человеческое достоинство.

Вы вспомнили о нашей трудовой миграции, назвали фамилию Сергея Кудри... Этот 25-летний молодой человек из бедной семьи из Володарки вынужден был поехать на заработки в Чехию. Отработав там без малого четыре года, он возвращался домой через Польшу и на глазах беременной жены был застрелен польскими полицейскими. Прозвучали два выстрела: это было убийство! Помните, вся Украина тогда поднялась, президенты двух стран подключились?

С тех пор прошло шесть лет, и все это время по просьбе мамы Сергея Евдокии Петровны мы не оставляли надежды довести дело до логического конца. Сначала через своего коллегу - польского Речника гражданских прав пана Цоля - я пыталась обеспечить контроль за расследованием. Сами понимаете, когда замешаны правоохранители, вину их всегда очень тяжело доказывать.

Главным для нас было, чтобы вынесли приговор (виновные в результате отделались символическим наказанием), а позднее я подключилась и к гражданскому делу. Было очень сложно, никто из польских адвокатов не хотел подавать в суд иск о возмещении морального и материального ущерба, но мы не могли отступить, потому что маленький Сережа Кудря родился с пороком сердца (после трагедии он еще месяц оставался в утробе матери и вообще чудом выжил). И нам таки удалось добиться беспрецедентного решения, причем без суда.

Мы работали с адвокатом Петром Стехом - сейчас я назначила его своим представителем в Польше. К этому меня подтолкнули те 19 миллионов пересечений границы между Украиной и Польшей, которые ежегодно фиксируются. Вы представляете это количество? Увы, нашим трудовым мигрантам порой даже не к кому обратиться за консультацией, а консульские учреждения всем желающим не в силах помочь. Нужны специалисты, которые могли бы дать консультации бесплатно. Пан Стех согласился на это, и в ближайшее время я поеду открывать первое представительство за рубежом на базе юридической фирмы, которую он возглавляет.

Но вернемся к Кудре. Внесудебным образом мы доказали, что польская казна должна возместить семье Сергея Кудри ущерб. К чести правительства Польши, с нашим предложением согласились и перечислили семье погибшего компенсацию.

- Много?

- Да, это большая сумма. Если польские злотые перевести в доллары, получится сто тысяч.

- Жизнь уже не вернуть, так хоть это...

- Увы, никакие деньги не могут заменить родным любимого сына, мужа, но пусть они хотя бы поддержат маленького Сережу, так похожего на своего отца. Благодаря компенсации малыша подлечат, дадут возможность этой семье в непростых условиях выжить.

"ПАВЛУ ГЛОБЕ Я УСТУПИЛА В КУПЕ НИЖНЮЮ ПОЛКУ"

- Как-то мы сидели в компании с Павлом Глобой, был включен телевизор, и показывали как раз ваше выступление на сессии Верховной Рады. Он посмотрел на экран и сказал: "А я эту женщину знаю". Я улыбнулся: "Ну кто же Нину Ивановну, Уполномоченного по правам человека, не знает?". - "Нет, нет, - встрепенулся Пал Палыч, - я встретил ее намного раньше, у нас с ней была история". Интересно, что же у вас с Павлом Глобой было?

- (Улыбается). От вас, Дмитрий Ильич, ничего не скроешь... Я никогда об этой истории не рассказывала, мы встречались лишь раз в жизни. Кстати, сделать мне гороскоп я не просила, не думайте...

"От вас, Дмитрий Ильич, ничего не скроешь..." Фото Александра ЛАЗАРЕНКО

Кажется, это был 93-й год - из Киева я ехала в Крым. Только вошла в купе, следом молодой парень. "Очень прошу, - говорит, - мой друг высоты боится, а у него верхняя полочка. Вы не уступите?". В купе между тем две женщины - я и дама в возрасте (как потом выяснилось, сотрудница научного института). У меня никакого предубеждения против верхней полки нет, поэтому уже готова была человеку помочь, но попутчица меня перебила: "Позвольте! Тут едут женщины - ни в коем случае! Что это у вас за друг - высоты боится? Это смешно! Пусть к нам зайдет, мы на него посмотрим".

В общем, никто нашему соседу нижнюю полку так и не уступил - его друг весь вагон оббегал. Словом, когда открылась дверь, в купе вошел молодой симпатичный человек, обреченный, как он сам был убежден, ехать на верхней полке. Я даже не обратила на него внимания. Мы пили чай, а он скромненько устроился в уголке...

- Да, Пал Палыч скромен до застенчивости...

- Я говорю: "Присоединяйтесь к нашему чаепитию". Он: "С удовольствием, а у меня печенье имеется". Свою нижнюю полку я решила отдать ему еще до того, как он пришел. Другу его сказала: "Для меня это вообще не проблема, я с удовольствием займу верхнюю".

- Ближе к звездам...

- Самое интересное, однако, было ночью. Сначала открылась дверь и вошла проводница. "Вы знаете, кто в вашем купе едет?" - спросила. Я пожала плечами: мол, ведать не ведаю. "Да это же сам Павел Глоба! Нужно, чтобы он нам гороскопы составил". Нагрузили девчата, конечно, Павла под завязку. Он был чрезвычайно благодарен за полку, а мне даже неудобно стало: за что благодарить - это нормально. У каждого есть какой-то каприз, тайна - только он знает, что ему надо делать и от чего воздержаться.

...Мы просидели с ним до трех или четырех часов ночи. Соседи уже улеглись спать, а мы все говорили, говорили... По некоторым вещам я позволила себе с ним спорить. (Если нам доведется встретиться снова, мы, надеюсь, вернемся к нашему разговору. Может, он подзабыл детали, но я их хорошо помню). Мы говорили с ним о глобальных (это же Глоба!) проблемах, потому что они всегда меня интересовали. Тем более интересно было их обсудить с Павлом Глобой...

- Нина Ивановна, я где-то читал, как маленькой девочкой вас привели на прослушивание в музыкальную школу. Все малыши исполняли какие-то детские или народные песни, а вы спели... "Бухенвальдский набат". Необычный выбор для ребенка... Или вам так нравился Муслим Магомаев?

- В шесть лет я еще не знала, кто это, но "Бухенвальдский набат" очень полюбила. Я спела песню, которая звенела в душе, но из-за этого меня принимать не хотели: дескать, странная какая-то девочка...

Вообще, школа наша: и общеобразовательная, и музыкальная, как сказал академик Вернадский, - это тюрьма для души. Учителя не видят в ребенке личность, не формируют в нем зачастую творческое отношение к жизни...

-...cкорее, наоборот...

- Это точно. Буквально на днях мы возвратились из одной из южных областей. В начале этого года Украину всколыхнуло страшное убийство: два брата лишили жизни семилетнего мальчика и девочку. На жертвах насчитали 50 ножевых ранений, а мальчику к тому же почти отрезали голову. Мы попытались выяснить, как несовершеннолетние дети могли совершить столь жуткое преступление, почему не остановились, когда был убит первый ребенок? Страшные вещи открылись...

Сейчас идет следствие, и я не вправе обнародовать детали этого преступления - скажу только, что меня поразил учитель школы, где занимались эти ребята, который сказал: "Моя задача - учить их, а не воспитывать". Вот если бы наоборот, если бы сначала мы давали каждому ребенку духовное образование...

Я уверена, что долю ответственности за эту трагедию должно взять на себя телевидение, которое постоянно транслирует фильмы ужасов, дикую рекламу... Ничего другого дети не видят, нигде не бывают. Если не объединить их по духовным интересам в кружках и секциях, как это было в советское время, мы обречены на клонирование подобных тем братьям. Мы просто будем вырождаться как общество, как люди на этой земле.

- Вы много ужасного рассказали, но закончить наш разговор хотелось бы на светлой ноте. Когда в кресле напротив сидит артист или певец, я всегда прошу его в заключение что-то исполнить. "Бухенвальдский набат" здесь пока не звучал...

- А фортепиано или рояль у вас есть? Могу вам сыграть, спеть... Нет? Жаль...

А знаете, какая музыка во мне звучит? Каждый доклад Уполномоченного по правам человека открывается, как гимном, словами Василя Симоненко:

Ти знаєш, що ти Людина?
Ти знаєш про це чи нi?
Усмiшка твоя - єдина,
Мука твоя - єдина,
Очi твої - однi.

Бiльше тебе не буде...
Завтра на цiй землi
Iншi ходитимуть люди,
Iншi кохатимуть люди -
Добрi, ласкавi й злi.

Сьогоднi усе для тебе -
Озера, гаї, степи.
I жити спiшити треба,
Кохати спiшити треба -
Гляди ж, не проспи!

Бо ти на землi - Людина,
I хочеш того чи нi -
Усмiшка твоя єдина,
Мука твоя - єдина,
Очi твої - однi.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter