Юозас БУДРАЙТИС: "Прибалтийским актерам не давали таких ролей, как Янковскому или Петренко. Мы были обречены играть фашистов и миллионеров"

Известный литовский артист Юозас Будрайтис, запомнившийся зрителям по десяткам ролей в кино ("Никто не хотел умирать", "Кража", "Опасный возраст", "Щит и меч" и др.), уже восемь лет живет в Москве, занимает важный пост советника по культуре Посольства Литвы в России. Ему нравится встречаться с самыми разными людьми, не актерами. А о кино он говорит, что его поезд ушел. И это в то время, когда Роман Качанов снял Будрайтиса в суперсовременной версии "Идиота" ("Даун Хаус"), Юрий Грымов - в "Коллекционере", а Виталий Воробьев - в "Дневном представителе" в роли Дракулы! Но Юозас Станиславович упрямо твердит, что вряд ли стоит выжимать масло из вишневой косточки, потому что его там нет. Более того, заговорил о пенсии: вот когда он станет стареньким, тогда, возможно, и будет активно играть в кино старичков. В театре он служить тоже не хочет, хотя какое-то время назад на столе и лежал план гастрольных поездок со спектаклем Някрошюса "Три сестры". Мы встретились с Будрайтисом в его рабочем кабинете. Когда договаривались о времени, он предупредил: "Я, может быть, минут на 15 опоздаю. Очень много дел. Вы же понимаете: пока литовец все обежит...".

"О! ЭТО ЖЕ БУДРАЙТИС! А МЫ ДУМАЛИ, ЧТО ОН УЖЕ УМЕР"

- Как вы чувствуете себя в роли атташе?

- Очень хорошо! Я ведь на самом деле никогда не считал себя профессиональным актером. Меня в эту профессию случайно занесло. Правда, в результате проработал 30 лет, снялся во многих действительно хороших картинах. Но все равно считаю себя любителем в кино, дилетантом. А по образованию я юрист, специалист по международному праву.

- Вы сразу приняли предложение работать в посольстве? Не было никаких сомнений по этому поводу?

- Ну а почему бы и не попробовать? В то время "кина" уже не было, к театру у меня довольно прохладное отношение. Так что проблема выбора не стояла. Сомнения? Ну скажите мне, а какой разумный человек не сомневается?

Мне вообще очень хотелось сменить род деятельности. Когда-то, в конце советских времен, думал заняться режиссурой. Не получилось: почти все сценарии, которые я предлагал, отвергались. А после развала Союза об этой идее пришлось забыть, поскольку денег на постановку фильмов не было. И когда мне предложили пост атташе по культуре в Посольстве Литвы в Москве, я согласился, решив: три года пройдут быстро. Но застрял здесь уже на восемь лет.

Самое интересное, что в дипломатической работе обнаружил творческое начало. Я теперь выступаю и как автор различных проектов, и как их менеджер. Раньше искренне считал, что не способен организовать мероприятие, в котором заняты хотя бы три человека. Оказывается, могу! Вот, например, провел международную конференцию с участием 30 профессоров со всей Европы. Кстати, обнаружил занятный парадокс: чем меньше помощников, тем лучше получается дело.

- Тем не менее нельзя сказать, что вы полностью ушли из кино...

- Но меня приглашают скорее как свадебного генерала. Видимо, на каких-то тусовках попадаюсь режиссерам на глаза. Они вспоминают: "О! Это же Будрайтис! Был такой артист. А мы думали, что он уже умер". Так и перепадает роль, как зерно слепой курице.

- Да ну! И при этом приглашают в такие культовые картины, как "ДМБ" и "Даун Хаус"?

- В "ДМБ" я попал потому, что дружу с режиссером Качановым.

- А вам не кажется, что эта картина несколько не согласуется с образом солидного чиновника из посольства?

- Лично мне этот фильм очень симпатичен. А вообще, я легко иду на различные эксперименты. Если человек тебя вспомнил, позвонил, сказал: "Здрасьте!", одно это уже должно быть приятно.

- Но, может, следует сначала сценарий прочитать?

- А разве сейчас часто встречаются хорошие сценарии? Ну один-два. И тебе все равно никто не предложит сниматься в этом кино.

- Как все-таки удается совмещать работу в посольстве со съемками?

- Не удается. Поэтому позволяю себе сниматься только в отпуске. Или же беру отпуск за свой счет. Но бывают такие неотложные дела в посольстве, что приходится вообще отказываться от съемок.

- Расскажите, как юрист вдруг стал актером?

- Случай. Я снялся в картине "Когда сливаются реки" совместного производства Латвии, Белоруссии и Литвы о строительстве гидроэлектростанции на границе трех республик. Мне там дали роль аж с двумя словами: "Здесь солнце". А первой настоящей работой в кино стала картина "Никто не хотел умирать" Жалакявичюса, куда меня привела та же ассистентка режиссера, которая пригласила и в первый фильм.

- У Жалакявичюса играли профессиональные актеры - Банионис, Адомайтис, Артмане. Нетяжело было рядом сними?

- Так получилось, что все мои партнеры были старше и опытнее меня. Психологически это было даже удобно. Я ведь действительно ничего не понимал в актерском деле и смотрел на них как на профессионалов. Но дискомфорта на съемках не испытывал.

"ЖАЛАКЯВИЧЮС МНЕ СКАЗАЛ: "ТЕАТР ТЕБЯ ИСПОРТИЛ ДЛЯ КИНО"

- Вы стали знаменитым, когда на экраны вышел фильм "Никто не хотел умирать". После этого и решили сменить юриспруденцию на актерское ремесло?

- Не сразу. Долго упирался. Сначала согласился на съемки летом, решив подзаработать на студенческих каникулах. Потом Басов предложил мне роль Дитриха в фильме "Щит и меч". Тут уже пришлось взять академический отпуск. После этого чешский режиссер Ян Шмидт позвал в картину "Колония Ланфиер", и стало ясно, что ни в какой академический отпуск мне не уложиться. Тогда я перешел на заочное отделение. Однако юридический факультет все же окончил и, поступив на Высшие режиссерские курсы к Жалакявичюсу, постоянно думал: "А не вернуться ли мне в юриспруденцию?".

Знаете, тогда юриспруденция была не в моде. Ну кем можно было стать? Следователем или чиновником в Минюсте. Но меня привлекало международное право. Вообще-то, конечно, смешно: 63-й год - и международное право. Теперь не смешно - декан моего факультета стал судьей в Страсбурге.

- Выходит, что специального актерского образования вы так и не получили. Это не мешало в работе?

- Кино - не выпендреж, а разум, чувства, медитация. Я считаю, если у человека есть какие-то данные от природы - например, выразительная внешность, - он вполне может сниматься. Разумеется, если попадет в хорошие режиссерские руки. Вот мне, слава Богу, на хороших режиссеров всегда везло.

- А почему у вас не получилось такого же "любовного романа" с театром?

- Наверное, потому что это не мое. В свое время театром меня соблазнил Йонас Вайткус, с которым мы вместе учились на режиссерских курсах у Жалакявичюса. Он предложил мне главную роль в пьесе Ибсена "Строитель Сольнес". На репетиции приходилось ездить из Вильнюса в Каунас на электричке. Но я не жалею об этом эксперименте. Он многое помог мне понять в жизни и творчестве.

Я проработал в театре шесть лет, кого только там не сыграл: и Ленина, и Калигулу, и Ричарда III... И все-таки сцена противоречит моей природе. То, что я могу сыграть глазами перед кинообъективом, в театре никого не волнует. Там важен жест, действие, интонация, а я двигаюсь по сцене, как робот. К тому же не участвую в склоках, пересудах, без которых не живет ни один театр. Мне стало страшно скучно, и я ушел.

Кстати, Жалакявичюс мне как-то сказал: "Знаешь, тебя театр испортил для кино". Видимо, я все-таки успел приобрести какие-то театральные навыки.

- Актеру рассчитывать только на кино довольно опасно: сегодня есть съемки, а завтра нет. А театр - это хоть какая-то "прописка"...

- Я всегда был котом, который гулял сам по себе. Никому не принадлежал: ни какому-либо театру, ни партии. Жил от фильма к фильму, от контракта до контракта. Кстати, меня и в Союз кинематографистов заставили вступить уже в 70-е годы, чтобы не забрали в милицию как тунеядца. Я всегда знал, что летом буду сниматься, а зимой рисовать. Меня устраивал такой образ жизни.

- Сейчас не забросили занятия живописью?

- Немного балуюсь. Это для меня некая релаксация. В советское время кино снималось медленно, целыми днями мы околачивались в гостиницах в ожидании съемок или хорошей погоды. А я с детства любил рисовать. Неплохо получалось, хотя специально этому нигде не учился. Все девчонки в классе просили, чтобы я за них выполнял задания. В армии мне это тоже пригодилось: я для ребят срисовывал собаку с пачки сигарет "Друг". Потом по этому наброску они делали татуировки.

- Правда, что вас приглашал к себе сниматься сам Микеланджело Антониони?

- Этот факт я долго скрывал от коллег. Представляете, в те времена прийти на работу и заявить: "Мне тут утром Антониони позвонил..."? В лучшем случае только засмеют! Правда, сам Антониони рассказал об этом в интервью одному чешскому журналу, рассекретив меня.

Он решил, что я живу в Праге. Но там ему подсказали, что актер Будрайтис вообще-то из Литвы. Антониони разыскал меня. Позвонил в Вильнюс и спросил: "Когда вы можете приехать в Рим?". Сейчас я ему, конечно, ответил бы иначе. Но тогда пришлось объяснять, что нужно написать официальный запрос на студию и так далее. Антониони все-таки прислал такое письмо. А ему ответили, будто я очень занят и не могу прилететь в Рим на переговоры. Кстати, тот фильм он так и не снял.

"СИДЕТЬ ЗА РУЛЕМ В МОСКВЕ - НЕ ДЛЯ МОИХ НЕРВОВ"

- Как вы думаете, почему в советском кино, когда нужно было снять картину "не про нашу жизнь", приглашали прибалтийских актеров? Они больше похожи на западных людей?

- По-моему, это просто была распространенная ошибка режиссеров. Какая разница, артист русский или литовец по национальности? Главное - сила таланта.

Интересно, что за всю свою кинематографическую карьеру я сыграл очень мало литовцев, зато множество немцев, американцев, французов. Даже был латиноамериканцем - в картине Жалакявичюса "Это сладкое слово - свобода". Поначалу режиссер хотел сделать меня негром. Меня загримировали - получилось довольно неплохо. Жалакявичюс ходил-ходил вокруг, смотрел, а потом говорит: "Сними все это!". В общем, я сыграл что-то вроде мулата.

- Но одно дело - мулаты. Какие они на самом деле, советские люди не знали и могли увидеть их разве что у Сенкевича в "Клубе кинопутешествий". Но вы ведь еще сыграли русского крестьянина в картине "С тобой и без тебя"...

- Родион Нахапетов, для которого эта картина была первым полнометражным дебютом, потом рассказывал мне, что Юлий Райзман, художественный руководитель объединения, где снимался фильм, был категорически против моего назначения на роль. Мол, на экране получится этакий шведский вариант крестьянина.

Но Нахапетов настоял на своем, сказав, что либо я сыграю эту роль, либо он вообще не будет снимать картину. Для меня не составляло особой трудности сыграть русского крестьянина. Если человек работает на земле, то какая разница, живет он в России, Литве или Испании? У него все равно будет соответствующее мировоззрение, определенный склад характера, на который наложили отпечаток быт и образ жизни.

- После этой картины многие поклонники актрисы Марины Нееловой вас возненавидели: так натурально вы ее там били. Говорят, после съемок у нее оставались самые настоящие синяки.

- Это легенды. Если бы появился настоящий синяк, пришлось бы остановить съемки. Но режиссер действительно в этом фильме очень много экспериментировал с нами, и в итоге ему удалось достичь тонкого психологизма в картине. Наверное, поэтому появились слухи о синяках.

- Знаете, самая моя любимая ваша роль - нюхач, эксперт-парфюмер из картины "Опасный возраст".

- Мне самому эта роль понравилась. К тому же предложение сняться в картине появилось как раз в тот момент, когда я начал серьезно подумывать: а не заняться ли еще чем-нибудь? К тому времени мне уже надоели все эти "иностранцы", "журналисты" и я собирался уходить. Денег в советские времена кино не приносило. Поэтому какая разница, в одном фильме ты снялся или в трех?

Кроме того, путь к серьезным работам у больших режиссеров, к русской классике для меня был закрыт. Прибалтийским актерам никогда не давали таких ролей, как Янковскому или Петренко. Мы были обречены играть фашистов и миллионеров. И тут вдруг предложение сыграть нюхача. В этой роли мне вроде бы удалось вырваться за рамки своего амплуа. Но, к сожалению, все быстро кончилось. Наступили новые времена...

- Вы уже привыкли к Москве?

- Я здесь "гуляю" только по своим тропам, а города фактически не вижу. И слава Богу! Потому что недавно чуть одному в лоб не заехал!

- За что?

- Я иду по переходу на зеленый свет, а он едет! Я ему показал определенный знак пальцем, а он выскочил - и ко мне.

- Так ведь мог случиться самый настоящий международный скандал!

- А что это за хамство? Кстати, поэтому я не могу ездить по Москве, сидя за рулем. Это не для моих нервов. Я ведь на самом деле очень темпераментный и на все бурно реагирую. Ну вот такой дурак.

- Ваша семья живет с вами в Москве?

- В Москве мы с женой, а дети уже взрослые, остались в Вильнюсе. У сына свой театр, он режиссер, постоянно ездит на гастроли в Европу. Дочь учится языкам, сейчас занимается итальянским. Она заметная девочка, одно время за ней охотились модельные агентства. Но публичность ее не привлекает.

- А жена к кино имеет отношение?

- Никакого. Она серьезный человек, доктор химических наук, у нее есть научные работы и даже открытия в области электрохимии.

- Отпуск вы предпочитаете проводить где-нибудь за границей или на родине?

- Если честно, мне лучше всего отдыхается на балконе в своем доме в Вильнюсе. И не надо мне никаких Италий!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter