Бывший генеральный директор Национального дворца "Украина" Николай СЕДУН: "Закончив петь, знаменитый Моторин выругался: "Скоты, кто не включил микрофон?". Кучма и Путин молчат... "Все, - думаю, - мне конец"

Четыре последних года директором Национального дворца "Украина" - главной концертной площадки страны - был Николай Седун, которого недавно сменил известный композитор и певец Николай Мозговой. Передавая дела, Седун пожелал преемнику одного - чтобы все им задуманное осуществилось уже в ближайшем будущем. Седун стал генеральным директором дворца "Украина" не волею случая, не по блату, не по чьей-то протекции. На него обратили внимание как на профессионала высочайшего уровня и блестящего менеджера. Кстати, за четыре года директорства Николай Васильевич не дал ни одного интервью, это первое.

"ИВАНА ДЗЮБУ ХОТЕЛИ СДЕЛАТЬ ЧИНОВНИКОМ, А ЕМУ ЭТО ТРУДНО ДАВАЛОСЬ"

- Какой год стал переломным в вашей судьбе?

- В 1986 году заболел начальник Житомирского областного управления культуры, и мне как его заму поручили выступить на коллегии министерства. Я основательно подготовился.

Многое в вопросах управления культурой меня и моих коллег не устраивало. Особенно жесткое регламентирование, запреты, райком, проверяющий все и вся. Я убежден, что творческим процессом нельзя не только руководить, но и прикасаться к нему. Лишь тогда художник будет свободен и ответствен, сможет создать то, что задумал.

Может, для меня тогда все закончилось бы плохо (как потом признался один из руководителей отдела культуры ЦК КПУ, в другой ситуации я был бы изгнан из партии и освобожден от должности). Но дул ветер перемен... Поэтому меня вместе с несколькими коллегами из областей пригласили на беседу в ЦК КПУ. Последующие три года я работал инструктором отдела культуры ЦК КПУ, а затем 10 лет был начальником Главного управления культурно-просветительской работы в министерстве.

- И как работалось высоким начальником?

- Мне было очень тяжело. Почему? Потому что пришел с периферии. Нас, из областей, Киев принимал очень настороженно. И сразу квартиру не давали. На местах, куда направляли для проверки, надо было не просто ловить блох, что легче всего, а вникать в процесс, показать, каким ты его видишь.

Это было время, когда Иван Федорович Драч на собрании в Союзе писателей Украины, показывая на одного чиновника (не хочу называть имени, я его уважаю), сказал: "Подивiться, хто нами керує. У нього такий вигляд, наче вiн вiсiм разiв планету оббiг". А тот действительно сидел мокрый, потный. Потому что его критиковали, а он не привык, чтобы ему в глаза говорили правду.

- Кто из работников Министерства культуры произвел на вас наибольшее впечатление?

- Я гордился тем, что работал с Иваном Михайловичем Дзюбой. Когда его назначили министром культуры, мы к нему, понятно, присматривались. Знали, что он ярчайшая фигура среди шестидесятников, что он пострадал при советской власти за свои убеждения. Самиздатом была растиражирована его книга, в которой он очень грамотно, тонко и серьезно говорил о том, что если лишить украинцев "їх рiдної мови", то они перестанут существовать как нация.

Когда я приезжал в области, в районы, меня, как человека из команды Дзюбы, встречали с уважением. А сам я думал: "Если с его приходом я остался на месте, значит, чего-то стою". Кстати, на одной из пресс-конференций его спросили: "Почему вы не выгоните этих бывших цековских работников?". Он ответил: "Когда другие, не цековские работники будут трудиться, как они, и даже лучше, я их, может быть, уберу".

- Сколько он продержался на посту министра?

- Два года. Из него пытались сделать чиновника, а ему это очень трудно давалось. И когда Дзюба разобрался, в какой ситуации находится, кто его окружает, в какие игры надо играть, то понял, что пришло время уходить.

- Вы сами ушли из министерства или вас вынудили?

- Я отработал 10 лет в ранге начальника главка - это, согласитесь, много. Чувствовал, что нужно уступить дорогу молодым... А тут меня пригласили в Национальный ансамбль танца имени Вирского на должность заместителя генерального директора по гастрольно-концертной деятельности, и я согласился. Побывал с ансамблем во многих странах, обогатился новым опытом. Мне он очень пригодился, когда я стал работать в Национальном дворце "Украина". В 2001 году со мной заключили контракт на год, потом продлили...

"80 ПРОЦЕНТОВ УКРАИНСКИХ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ПОЮТ ПОД ФОНОГРАММУ. НАРОД ЗА ЕГО ДЕНЬГИ ДУРЯТ"

- Вас обвиняли в том, что дворец "Украина" был лишь "прокатной базой", не использовался по назначению, что на его сцене выступали низкопробные исполнители...

- Я работал в определенных, конкретных условиях. Ведь на 65-70 процентов план мероприятий формировало Министерство культуры. То есть идеология все эти годы определялась свыше. Я не говорю, что нас заставляли что-то плохое делать. Боже упаси! Но была такая технология.

Меня сегодня ругают за то, что мы проводили много коммерческих концертов. Но ведь все четыре года я проработал на полнейшем хозрасчете, ни копейки государственной не получил - ни на зарплату, ни на материальную базу, ни на что. Все время находился в цейтноте. Ведь как было? Приехали 34 артиста, пригнали четыре фуры, машины-восьмитонники, с реквизитом... Вдруг сверху: "Концерт отменяйте, потому что будет незапланированное политическое мероприятие". И никого не волнует, что мы несем убытки.

А сейчас еще и попрекают: "Наше українське мистецтво вiдлучили вiд народу. Росiйська попса процвiтає не тiльки на сценi вашого палацу, а й в усiй Українi".

- Чем плоха была русская попса, которая, как я понял, вас тоже кормила?

- В последние месяцы, когда я работал, от меня требовали очистить дворец от скверны. "Что такое скверна?" - спрашиваю. "А это попса". - "Знаете, что, - говорю, - приходите на концерт Николая Баскова и Таисии Повалий, посмотрите на полный зал. Приходите на Ларису Долину. Ее ругают, а она вот такая певица! Поет вживую. Побывайте на концерте Филиппа Киркорова, его многие любят, на него идут". А главное, надо на что-то жить.

Николай Петрович Мозговой говорит: "Вот, наконец, я дам украинским коллективам возможность выступить на сцене дворца". Господа! Товарищи! У нас каждый год отчитывались творческие коллективы всех областей.

Спросите у руководителей национальных коллективов, сколько раз я предлагал им выступить. А они не всегда хотели, потому что многие боятся большого зала. Вдруг половина зрителей не придет, как пустующие кресла заполнять? Покойный Борис Шарварко, помню, когда проводил такие мероприятия, раздавал в три раза больше пригласительных билетов, чем было мест в зале, и только таким образом его наполнял.

- Это величайшие, великолепные творческие коллективы. На их концертах у меня мурашки по коже идут. Они в Америке и в Европе тянут залы на пять тысяч мест, а здесь, к сожалению, нет. У нас выступал знаменитый Валерий Гергиев с симфоническим оркестром из Мариинского театра. Собралось ползала. И это в Киеве, столице - городе, как мы говорим, ученых и интеллигенции. Я чуть сквозь землю от стыда не провалился. Но что поделаешь - для такого искусства людей надо воспитывать.

- Вы говорили обо всем этом со своим преемником Николаем Мозговым? Что-то ему советовали, от чего-то предостерегали?

- Чтобы испытать то, что довелось мне, надо, как говорил Станиславский, оказаться в шкуре действующего лица. Я Мозговому в глаза сказал: "Николай Петрович, вам будет легче. Во-первых, вас захотели. Во-вторых, вас будут пока поддерживать. В-третьих, вы - Мозговой, у вас есть имя, все вас знают. Я не мог какой-то народной певице сказать то, что о ней думаю, потому что она сразу же стала бы на меня жаловаться, а вы не побоитесь. Но вам и труднее будет, поскольку вы хотите совершить здесь революцию, многое поменять".

Если он, допустим, будет требовать, чтобы артисты пели вживую, то быстро наживет себе врагов. И никто во дворце выступать не захочет. 80 процентов украинских артистов поют под фонограмму. Это беда, понимаете? Ты заплатил деньги, а тебя дурят. Некоторые российские солисты за пять-шесть песен в сборном концерте под фонограмму получают гонорар от 20 до 30 тысяч долларов.

- Кто эти артисты?

- Если я назову их имена, они завтра подадут на меня в суд.

- Алла Пугачева поет вживую?

- За мою бытность она была здесь несколько раз. Когда у нее несколько номеров, она прибегает к фонограмме, а когда концерт - поет на одном дыхании. Классная певица, потрясающая актриса! Правда, не очень коммуникабельная, не любит, чтобы ее вблизи фотографировали, заходили к ней в гримерку. Но с ней общаться приятнее, чем с Филиппом, который часто ругает своих людей и вообще много возмущается.

Мы старались удовлетворить запросы всех слоев населения, не только украинцев. Ведь у нас живут и русские, и евреи, и грузины... Если Николай Петрович сделает ставку только на украинские коллективы, он скоро убедится, что это экономически невыгодно. И вынужден будет вернуться к тем исполнителям, которые дают кассу.

- Вам приходилось наблюдать подноготную многих артистов. Кем-то вы восхищались, в ком-то разочаровывались...

- Меня могут восхищать артистизм, вокальные данные какого-то исполнителя. А то, с кем он спит и сколько выпивает, меня мало интересует. Разочаровывают лишь бездари. Если ты никчема да еще пьешь - это ужасно. А если талантлив, то можно и простить. Для человека это подпитка, возможность снять нервное напряжение. Мне только жалко, если он пьет много, потому что скоро износится.

- Любопытно, в каких дозах разные артисты себе это позволяют?

- Я никогда не видел, чтобы пил спиртное Киркоров. Он употребляет только сок - апельсиновый или лимонный. Басков тоже принимает мало, просто поддерживает компанию. Он бережет свой голос, и правильно делает. А с одним замечательным артистом как-то зашли выпить чаю после концерта, так он подряд хлопнул пять рюмок водки по 100 граммов. Я удивился, а он сказал: "Если бы я, Николай Васильевич, не пил, то давно бы сдох".

- Не хотите называть имя?

- Не хочу. Это очень уважаемый артист, его все знают и любят. Я его пожалел, потому что он действительно работает на износ... Ирина Аллегрова за кулисами перед выходом может себя немножко подогреть разными эликсирами.

Никогда не забуду концерт одного популярного российского композитора и певца, автора шлягеров. Мы дали афишу. Столько его ждали! А он ни оркестра не привез, ничего. Приехал пьяный. Еле вымучил выступление под фонограмму. Было стыдно и страшно. Напился и уехал.

- Вы, часом, не Добрынина имеете в виду?

- Извините, не скажу.

"Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ СВОИХ: "ГОСПОДА, БУДЬТЕ ПРЕДЕЛЬНО ВНИМАТЕЛЬНЫ, КОГДА АНТОНОВ СТАНЕТ КРИЧАТЬ, ШУМЕТЬ И МАТЮКАТЬСЯ"

- Характеры у звезд, как правило, своеобразные. Вы всегда с ними ладили?

- Я понимал, что к каждому нужен особый подход. Потому что с одним можно было договориться, а с другим - нет, ему нужен скандал и только скандал. Когда приезжал Юрий Антонов, я своих предупреждал: "Господа, будьте предельно внимательны. Он станет кричать, шуметь, орать, матюкаться. Надо выдержать полтора-два часа. Потом он угомонится, и все будет хорошо".

Приехал, точно: только и слышно: "Мать-перемать! Все вокруг плохо". Наши работники терпеливо: "Вы не волнуйтесь, мы все сделаем, скажите только - что". Прошло время, он всю свою желчь, которая непонятно почему у него накапливается, вылил и стал нормальным человеком.

- А как вы справлялись с рок-группами?

- Некоторые, особенно московские, вели себя вызывающе, можно сказать, по-хамски, с пренебрежением к публике. Одна группа меня возмутила до предела... Мы уже зал открыли, прозвучали все звонки, а они только строят аппаратуру, начинают разыгрываться. В зале орут, свистят, молодежь раскачивает мягкие кресла. Я кричу на москвичей: "Пока я здесь директор, вы на этой сцене выступаете последний раз! Вы не в Москве, а в Киеве, в Украине, и вы не будете нас унижать...". Меня уже отводят в сторону, но я продолжаю: "Хозяева здесь мы! И ваш гонорар до лампочки! Сейчас отключим фонограмму и посмотрим, чего вы стоите". И вы знаете, подействовало...

- Эстрада и политика - вы с этим сталкивались?

- Михаил Задорнов у нас был и пару раз критиковал Президента Леонида Кучму, называя его чуть ли не пьяницей. На другой день пришла на концерт Людмила Николаевна и спросила меня чисто по-человечески: "Он пил с Леонидом Даниловичем, что ли? Видел его пьяным?".

Я переговорил с Задорновым. Он завелся: "Буду высказывать то, что считаю нужным, потому что я независимый человек". - "Вы потому независимый, - говорю, - что финансово обеспечены. Но если вы и дальше будете со сцены говорить такие вещи, то завтра вам запретят здесь выступать, лишат украинского рынка, и вы финансово пострадаете". Он подумал и согласился: "Наверное, вы правы, я могу судить Президента за его деятельность, но публично оценивать его личные качества не имею права".

Потом мне позвонили из Харькова: "Выступал у нас Задорнов и произнес: "Я многое мог бы рассказать о вашем Президенте, но директор дворца "Украина" мне запретил".

Борис Моисеев должен был у нас давать концерт. За пару дней до начала, выступая с Костей Гнатенко по телевидению, он тоже сделал закидоны в адрес Президента: мол, тот хорошо его знает и как артиста, и как человека. Еще что-то наплел. Про ориентацию Моисеева всем хорошо известно. На что он намекал? В тот же день звонят мне сверху: "Слышали, Николай Васильевич?". - "Слышал". - "Что будете делать?". - "Наверное, концерт не состоится". И мы его действительно отменили.

Я потом сказал Моисееву: "Боря, вы чудесный артист! Глядя на вас на сцене, я ни о какой ориентации не думаю, все это бред, ерунда. Но занимайтесь, пожалуйста, творчеством и не лезьте в политику". Через месяц он дал у нас два великолепных сольника. И уже без закидонов.

"МНЕ ГОВОРЯТ: "ПИШИТЕ ЗАЯВЛЕНИЕ!". - "ЗА ЧТО?" - "НИ ЗА ЧТО. ТАК НАДО"

- Возникали какие-то непредвиденные ситуации, когда на концертах присутствовали Президент и другие высокопоставленные лица?

- У нас во дворце открывались Дни российской культуры. В 17 ряду сидели Президент России Владимир Путин со своей свитой и Президент Украины Леонид Кучма со своей. Концерт открывал знаменитый бас, народный артист Советского Союза по фамилии Моторин. Выходит он на сцену, начинает петь, а микрофон не включился. Он поет, надрывается. А когда закончил, выругался: "Скоты, кто не включил микрофон?!".

"Все, - думаю, - мне конец". Сопровождаю президентов, спускаемся лифтом в спецкомплекс. Кучма и Путин молчат. А Людмила Николаевна говорит мне: "Вы что, специально не включили микрофон?". Я говорю: "У меня полсостава работников сцены - русские, а возглавляет их человек по фамилии Иванов. Они не могли это сделать нарочно". Путин заулыбался: "Да не волнуйтесь вы". Так дело обошлось. Официант, увидев, в каком я страшном состоянии, налил мне 150 граммов "Хеннесси". Я его выпил, как компот. Через минуту меня отпустило...

- Вы привыкли к тому, что уже не в этой должности?

- Нет, не могу привыкнуть. Я знал, что рано или поздно придет новая власть, но не думал, что со мной поступят, как с другими. Мне позвонили: "Пишите заявление". Спрашиваю: "За что?". Честно ответили: "Ни за что, но так надо". Мода, видно, такая: везде менять кадры. Пачками! И ни у кого не болит душа за уволенных. А многие кончают инфарктами, не приведи Господи. Так в цивилизованном государстве не делают.

Друзья знают, что мне тяжело, зовут в компанию: "Приходи, посидим". Выпил 100 граммов, вроде бы расслабился. А в голове одна и та же мысль: как же так получилось, что произошло? Ложишься спать, не можешь уснуть. Снова задаешься вопросом: "За что?". И не находишь ответа.

- Николай Васильевич, говорят, вас даже не пригласили на 35-летие дворца "Украина", которое отмечалось в апреле?

- Знаете, я просто в шоке. За четыре года для коллектива дворца я не сделал ничего такого, за что мне было бы стыдно. Еще раз подчеркиваю: я работал по контракту в конкретных условиях и под руководством тех людей, которые тогда были у власти. При мне состоялось 850 концертов и других мероприятий. И ни от кого - ни от организаторов, ни от власти, ни от зрителей - я не получил ни одного серьезного замечания.

Я не виноват в том, что судьба мне определила именно эти годы моей работы. Николай Петрович всего два месяца занимает эту должность, а в прессе уже очень много шума о революции, реорганизациях, громких заявлений и так далее. Давайте подождем годик-два, а потом поговорим. Я бы не хотел, чтобы слова моего друга - известного украинского поэта Андрея Демиденко - стали пророческими: "Як вершник без стремена, так "Україна" без Седуна".

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter