Верхний слой

(Окончание. Начало в NN36, 37, 38, 39, 40, 41)

В СМОЛЬНОМ КУЧА ИКРЫ, А В ПОВОЛЖЬЕ - ЛЮДОЕДСТВО

Захватывали все - чужое движимое и недвижимое имущество, автомобили, дачи, продукты и винные погреба. Бывшие царские курорты, всякие крымские Ливадии с Алупками, мигом превратились в места отдыха новых хозяев жизни. Уже в 1918 году была организована столовая для "народных комиссаров", где подавали на изъятом севрском фарфоре. Оглядев меню, Ильич посетовал, что "Грузины без вина никак не могут", и для Сталина нашлись коллекционные вина. Ленин лично контролировал доставку продуктов в кремлевские столовые. В рационе всегда должно было числиться по нескольку сортов икры, рыбные деликатесы, сыры, а также грибочки с огурчиками, к которым вождь пристрастился за время ссылки в Шушенском.

Сохранилось меню обедов Дзержинского за 1920 год, тот самый, когда в стране царил голод, а в Поволжье фиксировали случаи людоедства: "Понедельник - консомэ из дичи, лососина свежая, цветная капуста по-польски. Вторник - солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцами. Среда - суп-пюре из спаржи, говядина-булли, брюссельская капуста". И так далее. Тем временем в стране распространяли байки про голодные обмороки вождей. Знай народ правду, он бы из кое-кого сделал "шпинат с яйцами"...

В дневниках Корнея Чуковского есть запись о том, как гневался Максим Горький, до которого доходили слухи о начальственных рационах: "Нужно, черт возьми, чтобы они либо кормили, либо - пускай отпустят за границу, раз они так немощны, что ни согреть, ни накормить не в силах. А провизия есть... в Смольном куча икры - целые бочки... Вчера у меня одна баба из Смольного была, так они все это жрут, но есть такие, что жрут со стыдом...".

Впрочем, стыд, как говорится, глаз не выедал, а в своей любви к привилегиям революционеры уверенно продолжили традиции свергнутого ими строя. Разве что у советских правителей все делалось втихаря, тогда как прежние правители не стеснялись выставить напоказ даже плоды своих нелепых решений...

Например, последний гетман Украины Кирилл Разумовский заказал себе в Лондоне персональную карету со специальным механизмом для вкатывания туда постели. Это было столь небывалое сооружение, что до самой отправки ее в Батурин, в гетманскую резиденцию, карету демонстрировали англичанам за деньги, выручив на таком показе несколько тысяч золотых рублей. Доставка кареты обошлась гетману в 18 тысяч тогдашних рублей - сумма небывалая. Когда же Разумовский решил карету опробовать, оказалось, что восьмерка лошадей с трудом протащила ее четыре версты и встала...

Тогда же, в знаменитые реформами екатерининские времена, незадолго до отмены гетманщины и перевода Разумовского с его нелепой каретой из гетманов в генерал-фельдмаршалы, Екатерина II официально повелела платить зарплаты чиновникам. До этого вполне законно чинуши разных рангов кормились исключительно тем, "кто что даст по своей воле", и за взятки считали только явные переборы, когда чиновника заносило и он хапал больше положенного. А всем положено было испокон по-разному, и по-разному брали...

Например, после смерти Григория Потемкина императрица Екатерина II пожаловала один из его дворцов полководцу Суворову. Сокрушитель вражеских армий не любил роскоши и немедленно потребовал, чтобы все пуховые перины во дворце заменили мешками со свежим сеном, а при перестройке убрали большинство зеркал и выбросили золотую ванну. Все эти приказы были охотно выполнены. Куда немедленно исчезли удаленные пуховики и золотая ванна, до сих пор неизвестно. Никто этому не удивился, и пропажу почти не искали: мол, надо же дать возможность перестройщикам заработать...

Привилегии-приработки, пусть не такие нелепые, существовали на всех уровнях и бывали узаконены. В старом Киеве урядник, самая низкая должность в магистратуре, получал дополнительно к зарплате 12 ведер вина, меда и пива, 12 бревен и 12 возов дров. Писарь - чиновник рангом повыше - имел уже 50 ведер вина, меда и пива, 50 бревен и 50 возов дров. А вийт, высокое начальство, имел право еще на хутор с сеножатью и озером, а также получал всего по 100 - бревен, возов и ведер - плюс 10 ведер вина добавочно на Пасху. Так было не только в Киеве. Почему-то считалось, что подкормленные чиновники воруют меньше.

Но чиновники приворовывали всегда и при любых обстоятельствах. Я нашел забавный документ о том, что когда императора Павла I мучил насморк, врач посоветовал ему смазывать нос салом. С тех пор по требованию, присланному из дворца, "для лечения носа императора" туда ежедневно поставляли пуд лучшего сала. Тот же Павел I однажды решил опроститься и запретил во дворце "особые столы" для себя и семьи. Ну и что? Многие чиновники украдкой столовались отдельно...

Бывали подношения одноразовые, но значимые. Екатерина II, например, на каждый Новый год привыкла получать огромное золотое блюдо с грушами, ананасами, персиками, сливами, абрикосами. С утра, волнуясь, она всегда ждала подношения. Примеров таких может быть множество, и не секрет, что система подношений существует вне времени, будучи ограниченной по закону только в нескольких странах. Но, повторяю, жизнь большевистских чиновников, новой элиты нового мира, была возведена в ранг государственной тайны. Этот господствующий, эксплуататорский и привилегированный класс советского общества был совершенно из общества выделен и отделен от него тысячей перегородок. Для новой элиты главным стала не власть и не служение делу, а привилегии, приложенные к должностям.

У СЛЕДОВАТЕЛЕЙ, КАЛЕЧИВШИХ И КАЗНИВШИХ НЕВИНОВНЫХ, НЕ БЫЛО ОЩУЩЕНИЯ ВИНЫ

Любой советский чиновник никогда не был уверен в своем будущем. Могли возвысить, а могли прийти в кабинет, забрать и затоптать сапогами в подвале. Даже в более поздние времена, когда сапогами забивали не так часто, зависимость от системы привилегий, от кормушки, сохранялась во всей строгости. Помню, как в конце 80-х годов я пришел, клянча какие-то очень секретные документы для публикации, к тогдашнему председателю КГБ Чебрикову. Тот уже с порога от меня отмахнулся: "Я ухожу в отставку. По всем вопросам иди к моим заместителям, - пробурчал он и вдруг спросил: "У тебя есть машина?". - "Есть", - ответил я. "А у меня нет...". - "У тебя есть дача?". - "Есть". - "А у меня нет. В общем, понимаешь, у меня было все положенное по должности, все было казенным, а сейчас, без должности, я тоже хотел бы жить не хуже тебя...".

На любом уровне чиновники обязаны были ощущать зависимость от системы и ее подачек. Система умела управляться с теми, кто ее терпеть не мог, научилась подкармливать тех, кто ей верно служил. Больше всего она не любила тех, кто пытался стать от нее независимым, избегал ее наказаний и не нуждался в ее подачках. Зависимость же от властных льгот была системе приятна....

В последнем романе выдающегося украинского политика и писателя Винниченко один из героев, разочарованный советскими переменами, пишет брату: "Так, так, ти прислужився Українi й збудував соцiалiзм. Та який прекрасний! Якi чудеснi дачi, вiлли, автомобiлi, яхти у Сталiна та його яничарiв-мiнiстрiв! А якi коханки! А якi горiлочки, вина, кав’яри! У царя такого соцiалiзму не було". Герой Винниченко очень старался, но "недополучил"...

Сегодня я знаю многих интеллигентов, которые бедуют и во всем обвиняют не себя, а очередную власть, которая, мол, недорассчиталась с ними, так преданно ей служившими. Есть еще один вариант - это обида на народ, который не соответствует интеллигентским ожиданиям, возлагавшимся на него. Пушкинская ирония в этом смысле всевременна:


Недавно у одного из современных политологов (Третьякова) я наткнулся на перечень признаков, которые, по мнению исследователя, свойственны нашей интеллигенции едва ли не во все исторические эпохи. Первое - это постоянные требования денег у власти. Второе - постоянное недовольство народом (при царе, при большевиках, при современных властях). Третье - преклонение перед богатством, роскошью, большими деньгами. В совокупности, мол, это приводит к тому, что когда интеллигенция обеспечена сама, о нищете народа она не вспоминает, но когда ее достаток падает ниже желаемого уровня, она тут же начинает жалеть народ... Дальше, анализируя состояние нашей интеллигенции, сформировавшейся под прессом нескольких едва ли совместимых традиций, исследователь пишет о том, кем она, по его мнению, "претендует быть":

"1. Быть умнее других (народа и власти). 2. Быть честнее других (народа и власти). 3. Быть моральнее других (народа и власти). 4. Быть воспитанней других (народа и власти). То есть интеллигенция - это не власть и не народ". А кто? Можно принимать это или не принимать, но призадуматься стоит.

Партия родила свой правящий класс, а затем этот класс рассортировал общество, повлиял на множество отношений и оценок в нем и устроил собственную жизнь как умел. Это было нетрудно, так как безнравственная власть внушила всем ощущение полной своей безнаказанности и научила граждан путать такие разные понятия, как отечество, государство, страна. Более того, государство поручало совершить преступление, заверяя, что всю ответственность оно, государство, возьмет на себя. Я разговаривал с бывшими палачами, со следователями, калечившими и казнившими невиновных, - у этих людей не было никакого ощущения вины, как будто их загипнотизировали.

Об этом много написано, и не стану сейчас повторяться. Один из главных исследователей номенклатуры - югославский политик Джилас - писал, что Маркс скончался в Лондоне как нищий эмигрант, но ценимый философ, Ленин умер предводителем революционеров, а Сталин - божком. Новые божки повели себя совсем не по-божески, но подтвердили ленинский тезис о том, что госаппарат складывается как система господства одного класса над другим. Только так. Эти заметки написаны вовсе не с той целью, чтобы в тысячный раз пожурить вечных хозяев жизни, - ее прожорливые элиты, которые как бы сами выползают наверх из всех норок и хозяйничают, словно мыши на кухне, где нет кота.

Описаны три проверенных способа смены правящих элит. Первый мы усвоили лучше всего - это большевистская ломка с беспредельным насилием. Есть еще реформистский метод - им воспользовался Петр I, вводя свою Табель о рангах. Можно еще покупать лояльность чиновников деньгами и льготами - так делают в Азии, некоторых странах Латинской Америки и частично у нас.

ЧЕМУ МЫ НАУЧИЛИСЬ?

Элиты формируются медленно и умирают с обществами, в которых созрели. Как элита разрушенной империи пыталась приспособиться к жизни в новом обществе и вымирала в нем, так и сейчас прежняя номенклатура освобождается от партийного имиджа, частично вымирая, а частью трансформируясь в новую элиту. Среди нынешних управленцев - до 70 процентов тех, кто работал в старых властных структурах, и они всячески демонстрируют свою способность перемениться. Недавняя номенклатура была однопартийной, нынешняя - плюралистична и многопартийна, ну и что?

Павло Загребельный разводит руками: "Учора нам втовкмачували, що iдеал свiтлого кохання незмiрно вищий i дорожчий за хлiб щоденний i поцiлунок коханої, сьогоднi "зримые черты" замiнено ринковим раєм, вiльною конкуренцiєю (замiсть сталiнсько-ленiнського "соцсоревнования"), європейсько-атлантичними iдеалами, i знов наш нещасний розум неспроможний позбутися пригнiчення".

Но должен же быть выход! 20 лет назад (тоже юбилей?) Тенгиз Абуладзе снимал свой знаменитый фильм "Покаяние", который заканчивается всем известными словами о необходимости отыскать дорогу к храму.

Одна из главных мыслей картины Тенгиза Абуладзе "Покаяние" - необходимость отыскать дорогу к храму

Начинается фильм не менее поучительно: сценами многократного выкапывания и погребения одного и того же трупа, неумения и нежелания уйти от прошлого и сосредоточиться на извлечении из него уроков.

Сегодня, обсуждая подобные вопросы, многие ученые с надеждой приводят пример германской судьбы в ХХ веке, когда, по сути, те же самые люди, но в обществах, устроенных по-разному, повели себя непохоже. Нравственность населения меняется медленно, но уровень нравственности германской власти изменился в лучшую сторону, и это резко поменяло всю жизнь.

Эти заметки я начал со слов о юбилеях - 240 лет назад в Украине закончилась гетманская власть. С тех пор отсюда уходили царизм и власть советская. Пройдя горнила нескольких общественных устройств, нескольких систем жизни, чему мы научились?

Мы получили в наследственное владение то, что имеем, - такую страну и такой народ - ничего другого у нас не будет. Это как унаследовать старое жилье и начать с того, что громогласно ужасаться его состоянию. Можно, конечно, выйти еще раз на площадь и громко рассказывать всем, до чего плохое наследство досталось нам, как предки не берегли дом, пили, безобразничали, дядя в карты проигрывался и вот сейчас приходится латать то крышу, то стены, а денег нет. Может быть, надо решительнее влиять на обстоятельства? Может, попробовать перестроить дом? Как именно? Сам не знаю...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter