В разделе: Архив газеты "Бульвар Гордона" Об издании Авторы Подписка
Спешите видеть!

"Резвости в вас нет, Фандорин! Жизни живой"

Лада ЛУЗИНА. «Бульвар Гордона» 11 Мая, 2005 00:00
На экраны вышел фильм по роману Бориса Акунина "Статский советник"
Посещение премьеры "Статский советник" оказалось мероприятием великосветским. В том плане, что, едва погас свет, сидящие вокруг меня начали активно шептаться, причем исключительно на светские темы.
Лада ЛУЗИНА

Посещение премьеры "Статский советник" оказалось мероприятием великосветским. В том плане, что, едва погас свет, сидящие вокруг меня начали активно шептаться, причем исключительно на светские темы.

Слева со знанием дела обсуждали качество грима. С мэйк-апом в картине и впрямь не сложилось. Усы Никиты Михалкова пошаливали, то опускаясь вниз, то завиваясь вверх, а веснушки на носу актрисы были уместны только на маскараде.

"Правые" зрители, напротив, восхищались внешним видом Олега Меньшикова, точнее, его пластическим хирургом. "Смотри, смотри, - слышала я, - это сейчас самая модная операция. Нижнее веко подрезается и подтягивается. Видишь, у него под глазами ни одной морщинки... У меня, в 27, есть, а у него нет!". Задний же ряд был озабочен вопросами психологии. "Нет, все режиссеры настоящие извращенцы. Обожают снимать крупным планом, как их жены целуются с другими мужиками!".

На экране в этот момент демонстрировался крупный поцелуй жены режиссера Филиппа Янковского Оксаны Фандеры с Константином Хабенским. К слову, в первой работе Янковского "В движении" Оксана и Костя играли супружескую пару.

Вообще, фильм "Статский советник" получился на редкость семейным. В главных ролях - любимая жена и любимый актер режиссера. В самой главной - любимый артист продюсера Никиты Михалкова. В роли второго плана - любовник любимого Михалковым Меньшикова - бывший киевлянин Алексей Горбунов (карьерный взлет которого злые языки объясняют любовной связью с Олегом Евгеньевичем).

Что же касается киношедевра... После триумфального проката первого фильма фандориниады "Турецкий гамбит" продолжение было обречено на просмотр. Хотя картины так же несхожи меж собой, как и романы Акунина, сознательно написавшего 11 детективов в разных жанрах: от водевиля до триллера. "Политический" "Советник" - самый грустный и депрессивный: о честных и преданных революционерах и о том, каким кровавым месивом оборачивается их честная революционная деятельность.

Выбор этих двух сюжетов для экранизации студией Никиты Михалкова "ТРИТЭ" ничуть не удивителен. При всей несхожести "Советника" и "Гамбита", оба написаны об одном - о судьбах несчастной, большой и спорной родины России. Странно иное... При всей различности киноверсий, именно родина в обеих лентах благополучно пошла побоку.

Выписывая лубочную и слегка искусственную картинку эпохи мужских корсетов "Лорд Байрон" и аппаратов системы Белла, Борис Акунин исхитрялся гениально маскировать под вкусным чтивом грустные и философские мысли. В киноварианте получилось с точностью до наоборот. Никакой комиксовости, все вроде бы на полном серьезе. Но великодержавные проблемы героев воспринимаются так же равнодушно, как и их рваные раны, состряпанные плохим гримером.

Понятно, им не больно - это просто красная краска. Ясно, Михалков по роли карьерист и предатель отчизны. А никаких отрицательных чувств почему-то не вызывает. Напротив, сидишь и думаешь: "Какой все-таки классный мужик! Большой, умный, веселый, душка!". А то, что он революционной группе донесения посылал, чтобы те вначале других поубивали, а потом он сам их прихлопнул и выслужился, теоретически, конечно, нехорошо... А практически: круто пофиг! Какая отчизна? Где она? Можно подумать, кто-то другой ей служит! А этот хоть симпатичный...

Да, Хабенский - стальной революционер Грин - тоже мужчина хоть куда. Но в итоге он стал лишь идеальным внешним воплощением литературного персонажа. В книге герой общается с миром короткими, емкими фразами, остальное - горячее, самоотверженное, страстное - таится в его уме.

В фильме ум вырезали. Получился среднестатистический типаж немногословного и верного делу бойца, сражающегося, "потому что надо".

Проблема общая. Олег Табаков, Федор Бондарчук, Михаил Ефремов, Владимир Машков - артисты такого уровня, что, в принципе, не могут играть плохо. А фразочки, жесты, ухмылки, за которые зритель мог бы уцепиться, как Дон Жуан за пятку Донны Анны, и дорисовать их личность, индивидуальность, - нет. Есть качественная работа и превосходная фактура. А кто они такие? Чего хотят? Где у них болит?

Зато с Эрастом Петровичем все предельно просто: ничего и нигде. И его скучливое отстранение как раз выписано в мельчайших деталях. Фандорин-Меньшиков все время держит подбородок и нос вверх (в прямом смысле слова). Глядит исключительно прямо перед собой, оборачиваясь на собеседника только в крайнем случае и с явным неудовольствием. И цедит слова сквозь подобранные губы, как человек с плохими зубами, который боится лишний раз улыбнуться, чтобы их показать. Следует отметить, в нескольких эпизодах эта тактика срабатывает, и ты невольно умиляешься его "тонкой иронии" в белых перчатках. Но все остальное время тебя последовательно распирает возмущение: "И этот надменный манекен с подведенными глазами - Фандорин?!!".

Самое обидное, портрет нарисован вроде бы точно по тексту. Чистоплюй, "неживой какой-то, будто инеем прихваченный. Или пеплом присыпанный. Не отогреешь ты его, не оживишь". "Статский советник" - самый печальный из всех романов еще и потому, что в нем супергерой Акунина ничего не может изменить. И, сталкиваясь с высокой политикой и глупостью родины, навсегда покидает ее пределы. Потому что слишком больно смотреть и все понимать, когда ты ничем не можешь помочь.

Но если примороженность акунинского Петровича - способ самозащиты беззащитной души, в варианте Меньшикова - это уже иная стадия состояния духа.

Он выхолощен изнутри, как восковая кукла. Его нежелание быть причастным к злу, "пожирающему самое себя", сильно смахивает на брезгливое равнодушие старой девы, кривящейся: "Все мужики - скоты". А замечание: "Вечная беда России. Все в ней перепутано. Добро защищают дураки и мерзавцы, злу служат мученики и герои" звучит как насмешливый уайльдовский парадокс.

Удачная шутка человека, занявшего удобную позицию скептичного зрителя. И когда главный злодей упрекает: "Резвости в вас нет, Фандорин! Жизни живой...", ты автоматом киваешь его правоте, поскольку в лице обаятельного подлеца Михалкова Фандорин презирает саму жизнь. Но все, что он может противопоставить ей взамен, - свой стерильный белый шарф и накрахмаленный воротничок.

К слову, именно Никита Сергеич как продюсер настоял, чтобы по сценарию Эраст Петрович остался в Москве. Искренне его понимаю: больно смотреть, как проигрывает любимый герой, а ты ничего не можешь изменить. Михалков мог. Только получилось еще хуже. Эдакая жирная финальная точка в длинном ряде доказательств фандоринской несостоятельности.

Сначала он гордо и дерзко отвергает предложение Великого князя занять должность обер-полицмейстера. Затем едет к разжалованному губернатору, игнорирует просьбу остаться со стариком и возвращается в кабинет. Вывод: плевать ему на бывших покровителей и несовершенство новых, он такой же карьерист, только страдающий крайней степенью жизнефобии. Но ничего, покатался, проветрился и переборол. Вот вам и идеальный Эраст!

Единственное, чем я утешала себя, уходя с киносеанса: актера, способного сыграть того эталонно-прекрасного Фандорина, которого живописал в своих детективах Борис Акунин, на постсоветском пространстве все равно нет. Он и написан-то как нереальный персонаж. Поскольку мужчин таких, красивых и замечательных, просто не существует на свете. Че уж расстраиваться, лучше пойду куплю себе комикс. Недавно вышел по роману "Азазель". Там "сахарный кавалер", лапочка Эраст Петрович, "саме такий, як менi треба".




Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
1000 символов осталось